Братья Кеннеди. Переступившие порог - Николай Николаевич Яковлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Р. Осгуд написал специальное исследование «Идеалы и эгоизм в американской внешней политике: великая трансформация в двадцатом столетии». Вердикт Р. Осгуда: «О руководстве президента Вильсона в ходе войны и мирного урегулирования должно быть сказано: хотя он был бесконечно прав в своих моральных целях, нельзя было даже умышленно более верно сорвать его замыслы… Вильсон требовал невозможного… смазал единственный базис, на котором можно построить более реальную концепцию национальной политики – просвещенный эгоизм.... Именно здесь и существует громадное совпадение американских идеалов и американских интересов». А А. Шлезингер дошел до абсурда, объявив: «Вильсон моралист в международных делах, отвергал национальный интерес как объяснение вступления США в первую мировую войну».
Генеральное направление политического мышления в США относительно Вильсона, таким образом, проясняется. Лучше всего о Вильсоне судить но его собственным словам. Начиная курс лекций в университете Теннесси в 1890 году, он с похвалой отозвался об Э. Бёрке, который был мудр, ибо «шел от сегодняшней мудрости к завтрашней, к мудрости для всех времен». За Бёрке не последовали, сказал лектор, ведь «людям нужна мудрость, которую они хотят применить к очевидному и которая, следовательно, ограничена до удобных размеров». Это и многие другие суждения в том же духе опирались на гранитную скалу религиозных убеждений профессора.
Пресвитерианец, президент Вильсон считал, что в конечном счете бог и дела человеческие неразделимы. Он обычно не открывал своей приверженности к религии, но на исходе первой мировой войны доверился группе священнослужителей из Англии: «Вы совершенно правы… указывая, что я признаю – в эти сложные времена только религия способна разрешать эпохальные дела, которые человеческий разум не может даже объять. Я думаю, что без веры в бога человек сошел бы с ума. Он бы бродил в лабиринте без ключа. Если бы не было руководства свыше, мы бы пришли в отчаяние от результатов мудрости людской». Появившись в последний раз на людях в 1923 году, в годовщину заключения перемирия, экс-президент озлобленно заметил: «Я не из тех, кто испытывает хоть малейшее беспокойство за судьбу своих принципов. Я видел, как в прошлом дураки сопротивлялись воле Провидения, и видел их гибель… Мы возобладаем, и это столь же очевидно, как существование бога».
Урок Вудро Вильсона ясен. Он попытался перед лицом революции заняться перестройкой капитализма. Он полагал, что смотрит на вещи реалистически, но могущественные силы в США усмотрели в том абстракцию. Они не смогли исправить видение мира президента, но выправили его политику, вернувшись к «нормальным временам». Мессия пришел слишком рано, его методы пугали. Что до самого Вильсона, то он не смог превратить массу политического опыта и знаний в энергию действий, хотя обладал самым могущественным рычагом в первой капиталистической державе – Белым домом.
«НАЦИЯ ИММИГРАНТОВ». КЕННЕДИ
Ниобой наций (по античной мифологии, Ниоба – мать, растерявшая своих детей) называют «Зеленый остров» – Ирландию. Более ста лет с его берегов стекали потоки эмигрантов. Голод и нищета гнали ирландскую бедноту искать лучшей доли за морями. Ныне вне пределов Ирландии живут десятки миллионов ирландцев и их потомков, во много раз больше, чем в самой стране. Ирландцы, рассеянные по всем континентам, помнят свою родину, а иные из них иногда и навещают ее.
10 августа 1947 года по проселочной дороге ирландского графства Уэксфорд пробирался автомобиль. Молодой американский конгрессмен Джон Ф. Кеннеди в запыленной машине времени совершал путешествие в прошлое – ровно сто лет назад его прадед эмигрировал отсюда в Америку. В местечке Нью-Росс конгрессмен разыскал родовое гнездо семьи Кеннеди – типичный ирландский дом под остроконечной соломенной крышей, с тщательно выбеленными каменными стенами.
Семья бедного фермера – муж, жена и полдюжины ребятишек сердечно встретили неожиданного посетителя. Старшие вспомнили, что еще до первой мировой войны дед конгрессмена побывал в Нью-Россе. «Из разговора с ними, – с щемящим чувством сообразил Кеннеди, – я понял, что все Кеннеди в округе эмигрировали. Я провел около часа в домишке, окруженном цыплятами и поросятами, и уехал вконец расстроенный, под бременем тоски по родине».
Откуда, откуда пошла Американская земля? Существует ли история иммиграции в США или иммиграция и есть история заокеанской республики? Для Джона Кеннеди то были не праздные вопросы – он собирался написать обо всем этом книгу, подыскал название «Нация иммигрантов», подобрал материалы и закончил ряд глав. В судьбе прадеда как в фокусе сосредоточилась для него история ирландской иммиграции в США, куда въехало свыше четырех миллионов человек. «Ирландцы, – рассказывал Кеннеди, – были авангардом великих волн иммиграции девятнадцатого столетия». Пионерам всегда приходится трудно, и ирландцы в США не избежали этой участи. Они, вероятно, были единственной национальностью в истории США, против которой коренные американцы образовали в 50-х годах минувшего столетия политическую партию – «ничего не знающие» (так члены партии были обязаны отвечать на вопросы об их целях).
Размышляя о значении иммиграции для страны, Дж. Кеннеди склонен считать, что приток новых людей был чуть ли не основной движущей силой прогресса в Америке. В подтверждение он сослался на слова Ф. Рузвельта, сообщившего съезду «Дочерей Американской революции»: «Помните всегда и везде, что все мы, вы и я в особенности, происходим от иммигрантов и революционеров». К заключению Рузвельта Кеннеди добавил собственное соображение: «Каждый раз, когда какая-нибудь революция терпела поражение в Европе, каждый раз, когда какая-нибудь страна подпадала под власть тирании, мужчины и женщины, любившие свободу, собирали свои семьи и пожитки и ехали за море».
Исторический анализ, отнюдь не безупречный, верный для XIX века, оказался абсолютно неверным для XX века – теперь в США уезжают не революционеры, а бегут контрреволюционеры…
В конце августа 1963 года президент США Джон Ф. Кеннеди еще раз посетил Ирландию. Два университета присвоили ему почетные степени, ирландский парламент выслушал речь американского президента, обнаружившиеся теперь отдаленные родственники подарили ему ковер грубой домашней выделки: «Пусть лежит у кровати миссис Кеннеди, когда она разрешится близнецами». Детский хор исполнил в честь высокого гостя народные песни, а он подпевал.
Кеннеди ответил на радушный прием. Оп говорил о боге и своих предках: «Я рад побывать здесь. Потребовалось 115 лет, 6 тысяч миль и три поколения, чтобы совершить это путешествие. Когда мой прадед уехал отсюда, чтобы стать бочаром в восточном Бостоне, он не имел за душой ничего, только глубокое религиозное чувство и страстное желание свободы. Если бы он не уехал
