Братья Кеннеди. Переступившие порог - Николай Николаевич Яковлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они крепко подружились – президент и мультимиллионер. В доме частного лица Дж. Кеннеди он был нередким гостем, хозяин велел соорудить специальный лифт для президента-инвалида, который еще наплавался всласть в домашнем бассейне. Места хватало, Дж. Кеннеди прозвал свой дом «Дворец Гинденбурга». Телефонные разговоры Кеннеди с Рузвельтом нередко начинались с официального «да, г-н президент, нет, г-н президент», а постепенно переходили в обращение «слушай, ты, парень». Когда Рузвельт как патриций посоветовал другу умерить публичные появления с Глорией Свенсон, последовал ответ – пусть президент сначала подаст пример, прекратив шашни с секретаршей Мисси Лихэнд.
В 1936 году, когда слепые реакционеры попытались было по допустить переизбрания ФДР, из-под пера, как было объявлено Кеннеди, выходит написанная кровью сердца книга «Я – за Рузвельта!». Автор напомнил мрачные времена – кризис 1929—1933 годов и признался: «Я не боюсь зафиксировать, что тогда был готов расстаться с половиной своих богатств, если мог быть уверен, что в условиях закона и порядка сохраню вторую половину». Он не щадил слов в адрес «современных бурбонов», осуждал «неразумные, фанатические, иррациональные предубеждения» против Рузвельта. Идеи Кеннеди клонились к тому, что, если не улучшить положения трудящихся, тогда неизбежна революция: ибо зачем голодному избирателю право?
«Чудесная книга!» – восклицал Рузвельт, она важна не только для избирательной кампании, но и «для здравого просвещения народа». Прослышав о лестном мнении президента, автор потребовал от него письменного отзыва. После повторных напоминаний Рузвельт прислал собственноручную записку: «Я – за Кеннеди! Великолепная книга. Я в восторге от нее…» Джозеф вставил записку в рамку и вывесил в гостиной своего дома. Пусть все знают – он состоит в переписке с президентом. Правда, он не афишировал, что книгу в основном написал публицист А. Крок.
Авторитет финансиста-политика круто шел в гору. Крупнейшие корпорации США наперебой приглашают его как эксперта дать рекомендации о лучшем ведении дел. Гонорары огромные. «Радио корпорейшн оф Америка» заплатила ему 150 тысяч долларов за обследование ее состояния, киносиндикат «Парамаунт Пикчерз» – 50 тысяч долларов. Концерн Хэрста пригласил его на работу с окладом в 10 тысяч долларов в неделю.
Но государственная служба превыше всего. В 1937 году Рузвельт назначает Кеннеди главой Комиссии по делам торгового флота. Нужно было разобраться, почему торговое судоходство в упадке. Кеннеди запротестовал: «Г-н Президент! – взывал оп, – я только что закончил дела на посту председателя Комиссии по регулированию денежных сделок и биржи. Работа там мне обходилась в 100 тысяч долларов ежегодно, ибо я не мог одновременно заниматься сделками на бирже. Если Вам все равно, пригласите другого патриота, а я же сыт по горло. Мне бы хотелось изменить обстановку, насладиться обществом жены и девяти детей. Кроме того, на денежном рынке сейчас можно хорошо подработать, и я бы не хотел упустить своей доли прибылей».
Доводы звучали убедительно, но разве не Джозеф Кеннеди совсем недавно писал в книге «Я – за Рузвельта!»: нужна «плановая экономика», чтобы спасти капитализм, «чем более сложным становится общество, тем сильнее требования в пользу планирования… Когда нет планирования, воцаряется закон джунглей». Кеннеди, вероятно, напомнили, что теория без практики мертва. Он покорился, отправился работать в комиссию, выполнил поручение президента, заслужив очередную благодарность.
Впрочем, сколько раз еще придется ждать похвалы президента, не лучше ли стать им самому? Говорят, что в конце 30-х годов такие мысли все чаще навещали голову Джозефа. О них стало известно в Белом доме. Чтобы избавить честолюбца от мучений, Рузвельт назначает его послом в Лондон. Очень своевременно. В 1938 году в Европе поднимаются грозные тучи войны. Кеннеди отправился на самый ответственный, как считалось тогда, дипломатический пост за рубежом. Обладатель более чем 200 миллионов долларов, чрезвычайный и полномочный посол США при правительстве его величества в Лондоне. Говорят, что Рузвельт радовался – «опаснейший человек» выслан из США, а припоминая происхождение Дж. Кеннеди – ирландец, ведущий род от бедняков восточного Бостона, смеялся – «величайшая шутка во всем мире».
В день прибытия Кеннеди в столицу Великобритании толпы журналистов набежали в просторный особняк (подарок американца Дж. П. Моргана своему правительству) на Гросвенор-сквер, где помещалось посольство США. В кабинете их встретил дипломат необычайной формации.
Положив ноги на полированный стол, развалившись в кресле, Джозеф Кеннеди доверительно сообщил: «Ведь не могу же я мгновенно превратиться в государственного деятеля, верно?». Английские газеты умилились, мудрый президент оказал честь, аккредитовав у короля послом неподдельного американца.
Обычно осведомленная «Чикаго трибюн» вскоре комментировала: «Кеннеди надеется использовать пребывание у двора английского короля как трамплин, для того чтобы попасть в Белый дом».
***Отблеск миллионов Кеннеди ложился на страницы газет, ослепляя обывателя с глянцевых обложек еженедельников, а в доме их владельца на разговоры о деньгах было наложено строжайшее табу. На девять детей были заведены счета, и по достижении совершеннолетия они в конечном счете получали более чем 10 миллионов долларов каждый. Упоминать об этом в семье было категорически запрещено. Родители имели свои собственные педагогические идеи. Мать придавала большое воспитательное значение частому употреблению палки и ежедневному посещению церкви.
Отца просто распирали радужные надежды по поводу будущего детей. «Критерием успеха мужчины в жизни, – заметил Джозеф, – является не количество сделанных им денег; важнее, какую семью он создал. В этом отношении я бесконечно удачлив». Пока дети были маленькими, они всецело находились на попечении матери, подрастая – попадали под интеллектуальное влияние отца. Прежде всего спорт: бесконечные спортивные игры, атлетика. Специально нанятые тренеры следили за тем, чтобы дети находились всегда в отличной форме. Наказ отца – не пить и не курить до 21 года. Выдержавшему в день совершеннолетия выдаются 2 тысячи долларов в дополнение к первому миллиону долларов, доходами от которого отныне он или она могли распоряжаться.
Почему уже в 21 год миллион долларов? Джозеф объяснял: «Я хочу, чтобы любой из моих детей в финансовом отношении был совершенно самостоятелен и мог послать меня ко всем чертям». При запрещении пить и курить отцом двигали не высокоморальные, а весьма прозаические соображения: «Не могу понять, зачем тратить деньги на то, что приносит вред здоровью». Джон не взял чека на 2 тысячи долларов, когда ему минул 21 год, – он признался, что пил пиво со студентами.
Джозеф
