Цветы и воды - Андрей Мухлынин

Он тоже что-то скрывал.

Я припарковался достаточно далеко от аэропорта, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но не настолько далеко, чтобы меня не заметили. А в том, что меня заметили, я был совершенно уверен. И это были совсем не сотрудники аэропорта. То есть не совсем обычные сотрудники.

Выйдя из машины, я засунул руки в карманы, опёрся на капот и стал ждать. Ночь выдалась тихая: небо без единого облачка, будто бы усыпанное бриллиантами, величественно плыло, проворачиваясь надо мной, будто кто-то раскрасил крышку огромного сундука, и теперь она медленно закрывалась. Тьма укутывала город, и перья с её сомкнувшихся крыльев осыпались, чувствуясь прикосновением ветра на лице.

Кто-то уставился мне в спину. Это ощущение между лопаток трудно спутать с чем-то другим. Оно похоже на лёгкое давление, которое тревожит и раздражает, даже утомляет немного. Однако я давно понял для себя одну вещь: не стоит пренебрегать им. Особенно если от этого может зависеть собственная жизнь.

В этот раз, правда, я совершенно точно знал, кто за мной наблюдает. Поэтому спокойно развернулся и, не вынимая рук из карманов, лёгким кивком поприветствовал существо.

Представьте себе инопланетянина – такого, каким их привыкли изображать: ростом с ребёнка, тонкие длинные руки и непропорционально большая угловатая голова. А ещё у него должна быть кожа грязно-зелёного цвета. И крайняя степень дистрофии. И здоровенные плошки выпученных глаз. Ну вот примерно как-то так и выглядят доганьеры. Это жутко. Нет, я серьёзно! Если неподготовленный человек вдруг увидит, как нечто подобное роется в его багаже, ему понадобятся действительно крепкие нервы и, возможно даже, новые штаны.

И всё же надо отдать должное доганьерам – они действительно умеют быть невидимыми. Не буквально, конечно. Однако даже с появлением всех этих навороченных систем безопасности, видеокамер, датчиков температуры и движения и всего такого, они продолжают оставаться незамеченными. Отчасти это потому, что у доганьеров фотографическая память – они точно знают, что значат слова: «сделать всё, как было». Никто даже не догадывается, что их вещи были вынуты, рассортированы, пересмотрены, перенюханы и собраны обратно.

Нет, не подумайте о них ничего плохого, доганьеры – они… они вроде домовых для транспортных узлов. Они следят за порядком и контролируют провоз запрещённых грузов. Правда, при этом предпочитают разделение труда, оставляя человеческое людям. Куда больше доганьеров интересуют волшебные артефакты, на магию у них особый нюх. Но если договориться с ними на каких-нибудь взаимовыгодных условиях, как это сделал я…

Ладно, на самом деле всё было несколько иначе. Я просто пообещал местным доганьерам, что если они попытаются как-либо мешать мне, то окончат свои жизни ярко и незабываемо. Причём далеко не в лучших значениях этих слов.

Доганьер, усевшийся на капоте, терпеливо ждал, пока я скажу, что мне от него надо. Я не стал ходить вокруг да около.

– Похоже, вы, ребята, крупно облажались.

Его глаза стали больше, а рот открылся – не то от удивления, не то от возмущения. Доганьер старательно замахал руками. Наверное, он всё-таки возмущался. Они не способны воспроизводить звуки человеческой речи и даже не утруждают себя такими глупостями, а изъясняются со мной так же, как и пьяные туристы, пытающиеся «на пальцах» объяснить аборигену, что им нужно. Пусть это не всегда удобно, но вполне терпимо.

– Да-да. Не выступай, – отмахнулся я. – Ты, вообще, знаешь, что через границу провезли какой-то могущественный артефакт, который позже был похищен и грозит стать причиной небольшого междоусобчика злобных духов?

Доганьер замер. Затем он спрыгнул с машины и жестом велел следовать за ним.

– Мы покажем ему путь, – вполголоса просипел я. – Да-да, наш-ша прел-лесть.

Знаете, я тут говорил, что они умеют оставаться незаметными. Но раньше я как-то не задумывался, что это может быть настолько сложно. Мы шли обходными путями, ползли по земле, месили грязь в канавах, перелазили через заборы, пробирались в густой тени, где доганьер то вдруг отталкивал меня назад, то хватал за локоть и поспешно тянул за собой, и неизвестно как оказались в коридорах терминала. Здесь мой проводник чувствовал себя куда увереннее, чем снаружи, и шёл напролом, не задумываясь о камерах, снимающих всё происходящее вокруг. Минутой позже я понял, почему.

Когда мы вошли в комнату охраны, то первыми, кого я увидел, были несколько доганьеров, один из которых восседал перед экранами и хозяйничал с ними с таким небрежным профессионализмом, будто всю жизнь только этим и занимался. Остальные существа были заняты тем, что связывали руки и ноги людям, вповалку лежавшим на полу. Я подошёл к одному из служащих и осторожно тронул его ботинком, а когда он не отреагировал, проверил пульс. Парень был в отключке. Как и все остальные.

– Ребята, вам никто не говорил, что вы похожи на тех чокнутых пингвинов из мультфильма? – поинтересовался я.

Доганьеры посмотрели на меня с искренним удивлением. Похоже было, что всё происходящее они воспринимали как своего рода игру. Выбрав одного, у которого лицо было самое серьёзное, я сказал ему:

– Значит, буду звать тебя Шкипером.

Они не поняли шутки и потащили меня к экранам.

– Хорошо-хорошо, – сказал я, потягиваясь. – За дело. Дня четыре назад рейсом из Токио прибыли четверо человек…

Доганьер, который меня привел сюда, замотал головой и показал три пальца. Затем он показал один и скрестил руки на груди, вывалив язык набок. Точно, один пассажир умер по дороге. Возможно, это было важно, а возможно – нет. По крайней мере, доганьеры знали, о чём я говорю.

Тот, что следил за экранами, ткнул длинным тощим пальцем в один из мониторов. Присмотревшись к картинке, я без труда узнал Окаду и его спутницу. Следом за ними торопливо прошёл молодой человек с рюкзаком на плече. Нетрудно догадаться, что это и был Хидео Ито – фотограф. Качество видео было не ахти, и мне удалось разглядеть лишь общие черты, но этого, наверное, хватило бы, чтобы искать пропавшего человека.

– А есть ещё что-нибудь? – спросил я.

Оператор показал на другой экран – с изображением салона самолёта. По-видимому, у доганьеров в распоряжении было и видео с камеры безопасности на борту. Качество, правда, здесь было ещё хуже. Картинка всё время «зависала» и «сыпалась», превращаясь в кучу мелких разноцветных квадратиков. Зато здесь худо-бедно, но можно было разглядеть лица всех троих.

Я выудил из кармана MP3-брелок, положил его перед мониторами и велел:

– Пиши.

Плеер моргнул экраном в ответ. Доганьеры принялись удивлённо разглядывать маленький кусочек металла и электроники, при этом подозрительно к нему принюхиваясь. Они почуяли магию, и им страсть как хотелось «изъять» таинственную штуку. В то же время доганьеры не хотели проверять, насколько правдивым окажется моё обещание насчёт окончания их жизней.

Кария как-то сказала мне, что этот плеер – результат чьей-то попытки создать искусственный интеллект. Она недолюбливала техномагию и даже немного побаивалась её. Я же надеялся, что простой плеер никогда не захочет устроить восстание машин. Но на всякий случай старался быть с ним в более-менее дружеских отношениях.

Примерно на середине видео Окада встал со своего места и прошёл куда-то по салону. Доганьеры с ехидными лицами не преминули изобразить, куда он направляется. Следом за Окадой со своего места поднялся сухощавый старикашка, теребивший что-то в руках… Тут видео «посыпалось» окончательно, и рассмотреть что-то стало уже невозможно.

– Странно, – пробормотал я. – Не может быть, чтобы технику перед вылетом не проверяли. Интересно, какая роль у этого «путешествующего пенсионера».

У меня в кармане зазвонил мобильник. Лениво вытащив его и даже не взглянув на номер звонившего, я задумчиво спросил:

– Чё?

– Добрый вечер, Виктор, – поздоровался Икрамов, давно уже привыкший к тому, как я отвечаю на телефонные звонки. – Есть что-нибудь новенькое по твоему делу?

– Есть.

– И у меня есть, – сказал он. – Встречаемся через час в «Дьяволах».

Глава 9

Когда я вошёл в бар, Икрамов уже был там. И он снова занял моё место.

– Да ладно тебе! – протянул он в ответ на мой суровый взгляд. – Надо было просто придти раньше меня. Или ты был занят? Безпарашютным спортом?

Я сел напротив него и демонстративно выгнул бровь.

– Виктор! – Икрамов потянулся через стол и хлопнул меня по плечу. – Ты совсем в себя ушёл. Знаешь, когда я услышал разговоры о каких-то придурках, спрыгнувших с восемнадцатиэтажек, а после этого таинственно исчезнувших, первым, о ком я подумал, был…

– Большая честь, – проворчал я. – Это даже не твой участок, наверное. Какое тебе дело до того, что там происходит?

– Ладно. Вижу, ты не в духе. Не буду спрашивать, что ты там такое делал. Просто дам совет: в следующий раз постарайся делать это без лишнего шума. Сначала я позвонил тебе домой, но Кария сказала, что ты куда-то ушёл, ничего толком не объяснив. Ещё она просила передать, что ты, Виктор, безмозглый, безответственный и неблагодарный.