Цветы и воды - Андрей Мухлынин

Ну вы поняли: мне нужно было его уболтать.

Можно было бы начать с того, что меня, мол, направил Таро, но если у шинигами нет имён, то в этом не будет никакого смысла. Подготовить почву, имея на руках лишь разрозненные факты – задача не из простых, но если всё правильно просчитать…

– Прошу извинить меня за такое внезапное появление, – проговорил я официально-вежливым тоном. – Меня зовут Виктор. Могу я узнать ваше имя?

– Имя? – переспросил шинигами. – Какая глупость. К чему оно мне?

Из его слов я сделал два важных вывода. Первое: у богов смерти действительно нет необходимости как-то называть друг друга. Хоть в чём-то Таро не пытался водить меня за нос. Второе: шинигами поддержал разговор. Это в корне меняло все дальнейшие ходы: никакой конкретики, максимум отвлечённости, официальный стиль (или хотя бы его подобие) в речи. Проклятье! Беседа может затянуться.

– Тот, кто должен был принять артефакт, говорил, что у него есть полномочия просить меня о помощи. Причиной также является то, что появление большого количества богов смерти не могло не привлечь моего внимания. И не только моего. А последнее, согласитесь, будет уже лишним. Поэтому я считаю допустимым шагом предложить своё содействие. Это было бы выгодно обеим сторонам. И вы, разумеется, прекрасно понимаете, что для получения оптимальных результатов необходима наша согласованная работа. При обоюдной поддержке мы сможем в кратчайшие сроки завершить поиски.

– Ты и впрямь веришь, что нам нужна твоя помощь, – сказал шинигами. – А я уже начал забывать, как наивны люди.

Он вытянул руку и дотронулся до тонкой ветки черешни, нависшей над нами.

– Посмотри, человечество похоже на это дерево. Люди – как цветы. Они распускаются, цветут и увядают. А когда человек умирает, и опавший цветок касается земли, никто даже не вспомнит, на какой ветке он рос. Что нам за дело до одного смертного?

Произнеся эти слова, он превратился в клубы дыма, похожего на тот, какой использует Кария, чтобы быстро перемещаться по дому. Только этот дым был не сиреневым, а иссиня-чёрным; и он быстро растаял, не оставив после себя ничего.

Шинигами ушёл от наскучившего ему разговора, твёрдо сказав: «нет». Но он, должно быть, думал, будто я сдамся так легко – ничего подобного! Ещё не рассвело, и вполне можно было успеть найти пару-тройку личностей поразговорчивей.

Конечно, с точки зрения божества он был совершенно прав. При всех своих знаниях и умениях я был всего лишь слегка изменённым человеком. А что значит человек в масштабах Вселенной? Как может человек сравниться с теми, для кого не существует понятия времени? Даже Кария частенько напоминает мне, что она уже давным-давно изучила людей, и ничто больше её не удивит.

Люди и вправду подобны цветам, распускающимся и увядающим из года в год, из века в век – снова и снова.

Кому нужно помнить, где мы росли?

Забавно, Азамат говорил похожие вещи.

Моё внимание привлёк пронзительный, визгливый скрип. Железные ворота частного дома неподалёку раскрылись, и на дорогу медленно выкатила серебристая иномарка. Из неё вышел уже немолодой солидный мужчина в тёмно-синем пиджаке.

Вот тогда я увидел это.

Сначала я принял его за блуждающего призрака, от скуки прицепившегося к человеку. Такое бывает иногда – уставшие от вечных скитаний неприкаянные души находят людей, кажущихся им интересными, и остаются с ними. Пользы от таких призраков никакой, но и вреда они тоже не приносят. Они просто таскаются всюду за человеком, наблюдая за тем, как он живёт, что делает, как ест, как спит и с кем встречается. Наверное, так блуждающие призраки снова могут чувствовать себя живыми.

Однако сейчас я ошибся. То, что ходило за этим мужчиной, отличалось от призрака. Лицом оно было точной копией своего носителя, только выглядело по-другому. Вместо костюма на нём были надеты простые джинсы и мятая футболка, под мышкой оно держало что-то вроде мольберта, частично завёрнутого в ткань. Да, это походило на призрака, но… Оно было бледно-оранжевого цвета и время от времени подёргивалось, словно голограмма из какого-то фантастического фильма. И тут до меня дошло: вот что имела в виду Кария, когда говорила, что вещи здесь такие, какими они должны были быть.

– Так ты должен был стать художником? – спросил я, подходя ближе. Человек не мог видеть меня, а вот его двойник насторожился. – Эй, я ничего тебе не сделаю.

Двойник судорожно сжал свой мольберт и, не сводя с меня глаз, поспешил залезть в машину. Мужчина тем временем уже закрыл ворота и собирался уехать – он будто бы даже не заметил, как задняя дверца распахнулась и хлопнула прямо у него под носом.

Ради интереса я встал прямо перед машиной. Она проехала немного, но упёрлась в меня и моментально заглохла, отказываясь заводиться до тех пор, пока я не отошёл в сторону. Однако стоило мне пытаться толкнуть случайного прохожего, как он оказался словно каменным.

Получалось, что Обратная сторона, оставаясь невидимой для материального мира, может взаимодействовать с ним, но… Нет. Точнее так: материальный мир испытывает на себе влияние Обратной стороны, если только дело не касается живых существ.

Потрясающе!

Теперь, помимо всего прочего, мне захотелось получше познакомиться с этим миром. Солнце всё ещё не взошло, но люди стали выходить из домов один за другим, и я мог наблюдать их двойников – они были у всех без исключения.

Никто так и не стал тем, кем должен был стать.

Несколько раз я пытался посмотреть на своё отражение в тёмных окнах, но ни в них, ни рядом с собой не увидел двойника. У шинигами его тоже не было, поэтому я решил, что это, скорее всего, какое-то ограничение для всех обитателей Обратной стороны. Впрочем, сложно было сказать, нужна ли вообще такая штука богу смерти? Да и кем ещё он мог стать?

Тут оказалось столько неизведанного, что о том, чтобы уходить, не могло быть и речи. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что прекрасно понимаю скучающих призраков, как если бы был одним из них. Здесь… здесь я ощущал себя как никогда живым.

Вдоволь насмотревшись на несбывшиеся надежды и неугаданные предназначения, я ушёл с узких улочек. Ведь на открытых пространствах куда больше шансов найти что-нибудь интересное и даже, возможно, полезное. Воображение рисовало картины – одну ярче другой, – однако то, что открылось передо мной, когда я вышел к проспекту, было сложно ожидать.

Всё это время я был уверен, что слышу раскаты грома – равномерные, ни на минуту не прекращающиеся раскаты.

Но это был не гром.

Вдалеке, на фоне чёрного, как смоль, неба, двигаясь с величавой неторопливостью, по кругу вышагивали, подобные несокрушимым скалам, полупрозрачные синие колоссы.

Это были их шаги.

Глава 11

Что-то кольнуло меня в шею. Я машинально хлопнул ладонью по воротнику, но крупный комар успел увернуться и, пронзительно пища, отлетел в сторону.

– Скотина, – выругался я, почёсывая место укуса.

Тут же последовал ещё один укол, уже в руку. Я взмахнул ею, прогоняя насекомое, и отскочил от третьего комара.

– Да сколько же вас здесь?!

Четвёртый и пятый впились в щёку. Я был совершенно уверен, что прихлопнул их, но они будто бы испарились. Укусы начали зудеть, и каждое касание только усиливало зуд, доводя его до нестерпимого жжения. Один за другим, они вспухали, превращаясь в огромные красные волдыри. Комаров становилось всё больше, они жалили во все открытые участки кожи, забирались в рукава и под рубашку. Вскоре уже всё тело горело, почти сводя меня с ума. Мне начало казаться, что по мере того, как росло моё раздражение, зуд становился только сильнее. Когда оно переросло в гнев, насекомые облепили меня, разом налетев со всех сторон.

Не от них ли отмахивался шинигами, когда принял человеческий облик? Не об этом ли предупреждала меня Кария, когда говорила, что здесь опасно? Я слишком поздно осознал, насколько беспечным позволил себе быть.

Проклятье! Поговаривают, что в тайге водятся такие тучи комаров, что они могут выпить корову, сделав из неё мешок с костями. Буквально. Мешок с костями! Мне совсем не хотелось проверять на себе, возможно ли такое.

Яростно размахивая руками, я бросился бежать, какое-то время кровососы преследовали меня, но вскоре отстали. С трудом отдышавшись и проверив, не осталось ли кого под одеждой, я с удивлением обнаружил, что пятна от укусов уменьшились. Оставалось только надеяться, что мелкие твари не потравили меня чем-нибудь.

Но что это, чёрт его дери, было?!

Я несколько раз глубоко вздохнул и взял себя в руки. В конце концов, мне приходилось выпутываться из ситуаций и покруче. Уверенность в своих силах понемногу возвращалась, а с ней возвращалась готовность показать любому встречному кузькину мать. Я редко пользуюсь магией открыто, однако если кто-то ещё вздумает попробовать меня на вкус, его встретит чёртов огненный шторм!