Прелестная Ромина - Барбара Картленд

— Все будет в полном порядке, мадам, не беспокойтесь, — с вежливым полупоклоном произнесла женщина, явно довольная тем, что ей удалось так выгодно продать необычно большую партию дорогих дамских нарядов. — Спасибо вам, мадам, большое спасибо.

Ромина проводила ее до двери, попрощалась, а затем сразу прошла в гостиную.

— Ну а что мы со всем этим нелепым тряпьем потом будем делать? Когда все закончится… Займемся благотворительностью и будем бесплатно раздавать их нищим театральным студиям?

Мерлин со скучающим равнодушием богатого бездельника взглянул на нее.

— Подобные вопросы и излишни, и по-своему даже опасны, — совсем не ласково произнес он. — Настоящая Ромина Фей даже не подумала бы интересоваться подобными мелочами.

— Вы… вы хотите сказать, мы должны продолжать играть в эту… в этот нелепый фарс, даже когда одни?

— Да и никак иначе! Везде и всегда! Другого пути просто нет… И кроме того, откуда вдруг такая уверенность, что нас не подслушивают? Или что за нами не подглядывают…

— Вы хотите сказать… Здесь могут быть скрытые микрофоны или что-то вроде того?..

— Здесь вряд ли, — покачал головой Мерлин. — Во всяком случае, маловероятно. Зато там, куда мы направляемся, такого добра будет хоть отбавляй.

— Простите, — тихо, почти шепотом произнесла девушка. — Этого со мной больше не повторится, обещаю.

— Ладно, детка, все нормально. А теперь иди приоденься. Только самое лучшее. Ужин нам принесут прямо сюда, в номер… Я, черт побери, так рад тебя видеть, крошка, что не собираюсь делить тебя ни с кем… Во всяком случае, не сегодня вечером.

— Вот это уже не пустой треп, а разговор по делу, — в тон ему ответила Ромина. — Честно говоря, если мне сейчас чего и хочется, так это поесть. Вкусно и много!

Она улыбнулась. У нее на щеках появились две премиленькие ямочки, которые так и хотелось поцеловать.

Мерлин непривычно долго смотрел ей вслед, будто вдруг увидел что-то весьма неожиданное.

Они долго ходили из одного ночного клуба в другой, и в каждом Мерлин обязательно представлялся хозяину или управляющему, при этом обязательно посвящая в свои планы со временем стать активным участником организации ночной жизни Лондона.

Слушая их разговоры, Ромина не могла не удивиться тому, что ее богатый спутник не просто много знал про ночную жизнь столичного города, но также имел достаточно любопытные идеи — интересно только, откуда? — насчет того, как сделать ее более привлекательной для состоятельных клиентов.

В центральный лондонский аэропорт они, как и планировали, выехали рано утром. Но сначала дождались, пока в номер принесли новые чемоданы, специально купленные в самом дорогом магазине столицы для нового гардероба мисс Ромины Фей. Затем Мерлин Никойлос отправил несколько срочных телеграмм своим загадочным деловым партнерам в Нью-Йорк и позвонил по телефону некоему Люсьену Лафаргу, чтобы узнать, не переменил ли тот своего решения продать ему несколько игорных клубов и казино.

Наконец все было готово, все самые последние указания были даны и получены, включая шикарный букет орхидей для мисс Ромины Фей, и в огромном арендном лимузине они торжественно отъехали от отеля в лондонский аэропорт.

Когда шасси самолета оторвалось от бетонной взлетной полосы, Ромину вдруг с силой охватило непреодолимое чувство тоски по родному дому и… страх.

«Что ждет меня впереди? Удастся ли мне живой вернуться в родную Англию?»

Как только самолет поднялся на необходимую высоту и на табло потухли привычные надписи «Не курить! Пристегнуть ремни!», в проходе тут же появилась красивая длинноногая стюардесса с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским. Ромина Фей взяла свой со словами «Благодарю вас», а Мерлин Никойлос, глотнув из своего, тоном, не терпящим возражений, потребовал, чтобы шампанское, прежде чем ему подавать, «как следует охладили»!

Очевидно, так и следует поступать всем нормальным миллионерам, подумала Ромина.

Но не стала ничего комментировать вслух, а вместо этого внимательно огляделась. Пассажиры выглядели обычно. Однако кто знает? Возможно, сейчас один из них тайком наблюдает и за Мерлином, и за ней, пытаясь понять, те ли они на самом деле, за кого себя выдают, почему вместе и, главное, зачем летят в Каир…

В том, что американский миллионер Мерлин Никойлос специально стремится быть замеченным, сомнений не возникало — он громко говорил, звонко смеялся, по любому поводу во всеуслышание жаловался и требовал то подать ему одно, то заменить другое…

Потрясающе, думала Ромина, как мужчина может изменить себя, не прибегая к макияжу, краске волос и другим ухищрениям, к которым в аналогичных случаях, как правило, приходится прибегать женщинам — накладным ресницам, парикам, иного цвета румянам и губным помадам…

Она посмотрелась в карманное зеркальце, и ей почему-то дико захотелось смеяться! Ромина положила зеркальце в сумочку и устало откинулась на спинку кресла…

Она пребывала в полусне, когда вдруг почувствовала руку Мерлина на своем колене и услышала его противный голос с тягучим американским акцентом:

— Золотце мое, просыпайся. И приводи себя в порядок. Мы уже подлетаем, и, как только доберемся до отеля, я первым делом угощу тебя шипучим джином! Лучше, чем в Каире, его не делают нигде! Ты будешь в восторге, куколка моя!

Их поджидал шикарный черный лимузин, специальной телеграммой заказанный Мерлином Никойлосом еще из Лондона, а рядом с ним стоял ослепительно улыбающийся египтянин, который с вежливым полупоклоном представился их гидом-переводчиком.

Он повелительным жестом приказал шоферу погрузить багаж в машину, и уже через несколько минут они мчались в направлении города.

— В каком отеле мы остановились? — спросила Ромина.

— Знаешь, крошка, выбор, как ни странно, оказался непростым. Раньше, в старые добрые времена, я обычно останавливался в «Шепарде», но потом его сожгли. Они, конечно, построили новый, естественно, с тем же самым названием и тоже на берегу Нила, однако это уже не то… Затем на какое-то время очень модным стал «Семирамис», зато совсем недавно появился совершенно новый отель… полностью американский, в котором, думаю, ты будешь чувствовать себя как дома, дорогая! Вряд ли ты что-либо слышала о нем, но он тебе понравится, золотце мое, не сомневаюсь. Его назвали… «Нил-Виста»!

— «Нил-Виста»? Почему это не слышала? — обидчиво воскликнула Ромина. — Конечно, слышала!

Мерлин довольно кивнул:

— Очень хорошо. Значит, тебе известно, что сейчас, как все говорят, он здесь самый лучший. И поскольку я во всем признаю только самое лучшее, именно там мы с тобой, птичка моя, и остановимся.