Библиотека моего сердца - Фрейя Сэмпсон

— Рада, что тебе понравилось. Можно мне курицу в соусе из черных бобов и вареный рис?

— А что ты сейчас читаешь? Порекомендуешь хорошую книгу?

— Алекс, прости, но не мог бы ты поскорее передать мой заказ? Я очень тороплюсь.

— Конечно. — На его лице промелькнула обида.

Алекс ввел заказ в компьютер и принялся протирать стойку. Джун села за столик и глубоко вздохнула, впитывая запах жареного чеснока. На противоположной стене висел портрет суровой китаянки; с тех пор как Джун впервые пришла сюда с мамой, строгая дама каждый раз взирала на нее с неодобрением. Сегодня она выглядела особенно недовольной.

— Извини, не хотела тебя обидеть, — вздохнула Джун.

— Да ничего. Это ты меня прости; я слишком заболтался. Работаю здесь один; так и с ума сойти недолго.

— А я бы с радостью работала одна.

— В библиотеке выдался трудный день?

— Разве ты не слышал? — спросила Джун. Алекс покачал головой. — Совет собирается нас закрыть.

— Ничего себе! Почему?

— Говорят, им урезали бюджет, поэтому они закрывают библиотеки. И не только в Чалкоте.

— В Лондоне то же самое. Да, дело плохо. Вы ведь будете бороться?

— Читатели организовали протестное движение под названием «ЧПОКНИ».

— Чпок… что?

— Да-да, знаю, звучит не очень, — развела руками Джун.

— Когда следующее собрание? Буду рад помочь, пока не уеду.

Джун перевела взгляд на недовольную даму на стене.

— Вообще-то я не принимаю в этом участия.

— Почему?

Девушка приготовилась дать заученный ответ, но задумалась. Разве плохо, если она откроет Алексу правду? Он приехал в Чалкот всего на несколько месяцев и вряд ли кому-то расскажет. В школе он не слыл болтуном.

— Так в чем причина? — настойчиво спросил он.

— Обещай, что не проболтаешься.

— Честное скаутское. — Алекс торжественно поднял три пальца.

Джун сглотнула.

— Совет запретил библиотечным работникам выражать свое мнение по поводу закрытия библиотек. Если я вступлю в «ЧПОКНИ» или буду помогать протестующим, меня уволят.

— Вот черт.

— А еще я не должна никому рассказывать, почему не соглашаюсь участвовать, поэтому все решили, будто мне наплевать на библиотеку, и меня возненавидели. Так что да, сегодня выдался трудный день. — Джун прорвало; слова хлынули из нее потоком. — Я десять лет работаю в библиотеке, а до меня здесь работала моя мама. Нельзя допустить, чтобы ее закрыли. — Она в отчаянии обхватила голову руками.

— Ты можешь чем-нибудь помочь?

— Я ничего не могу сделать, иначе лишусь места в библиотеке. И даже если бы могла — проку от меня никакого.

— Это не так, — осторожно произнес Алекс.

— Помнишь, какой я была в школе? С тех пор ни капли не изменилась: все такая же робкая никчемная трусиха.

Алекс помолчал.

— Ты была самая умная в классе, — наконец проговорил он. — Всегда помогала тем, кто пропустил занятия или чего-то не понял. Тебя любили и уважали.

Звякнул звонок. Алекс ушел на кухню и через несколько секунд вернулся с пластиковым пакетом.

— Спасибо, — стараясь скрыть волнение, Джун взяла у него из рук пакет. — Пожалуйста, никому не говори, что мне запретили участвовать в «ЧПОКНИ». Если Марджори узнает, она меня убьет.

— Обещаю, твоя тайна умрет вместе со мной. Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.

— Спасибо. — Джун поняла, что вот-вот заплачет: это были первые добрые слова за весь день. Уже у выхода она обернулась и сказала: — Кстати, я сейчас читаю «Матильду».

— Ту самую, Роальда Даля?

— Да, моя любимая книга. Я отложу в библиотеке экземпляр для тебя.

Вернувшись домой, Джун поискала Алана, но тот опять исчез, поэтому ей пришлось ужинать в одиночестве. Хорошо, что удалось рассказать Алексу о ситуации с библиотекой. Джун и не помнила, когда в последний раз говорила с кем-то по душам. Жаль, что он скоро вернется в Лондон.

Раздался стук в дверь. На пороге стояла Линда, у нее на руках сидел негодующий Алан Беннетт.

— Смотри, кого я снова нашла в бельевом шкафу. Похоже, он нагадил на чистые полотенца.

— Ох, надо же. Простите, пожалуйста. Я куплю новые.

Линда выпустила Алана, и тот опрометью метнулся в дом.

— Раз уж я здесь, то спрошу: в маминых книгах, случайно, не сохранились «Наездники»? Пора Джексону приобщаться к Джилли Купер.

— Наверняка где-то есть. Сейчас поищем. — Восьмилетнему мальчику, пожалуй, рановато читать женские романы, но Линда вряд ли послушает.

— Ты действительно сохранила все мамины книги? — спросила Линда, пока Джун водила пальцем по корешкам.

— Конечно, я ничего из ее вещей не выбрасывала.

— Совсем-совсем ничего?

Джун нашла нужную книгу и вручила Линде.

— Кое-какую старую одежду отнесла в благотворительный магазин, а все остальное сохранила. А что?

— Тебе не кажется, что пора от кое-чего избавиться? Не от книг, а, скажем, от старых безделушек? — Линда взяла с каминной полки статуэтку девочки с книгой. — Например, от этой.

— Она мне нравится. — Джун забрала у нее статуэтку и вернула на место.

— Правда? Эта фигурка не антикварная, ценности в ней никакой. Я помню, как Беверли притащила ее с летней ярмарки. По-моему, она ей досталась бесплатно.

— Дело не в деньгах.

— Знаю-знаю, но твоя мама не так уж и цеплялась за это барахло. — Линда указала на старую мебель и картины. — Не хочу показаться грубой, милая, но вряд ли она рассчитывала, что ты сохранишь ее вещи в неприкосновенности, как в мавзолее. Она хотела бы, чтобы ты начала новую жизнь и обставила здесь все по своему вкусу.

— Но я вовсе не хочу обставлять дом по своему вкусу, — возразила Джун с неожиданным для себя пылом. — Мне нравятся мамины вещи. С ними как-то… спокойнее.

Линда пристально посмотрела на нее.

— Ладно, я, пожалуй, пойду.

— Спасибо, что вернули Алана, — пробормотала Джун, провожая ее до двери. Не стоило так огрызаться