Закон бутерброда - Титью Лекок

Она на мгновение замолчала, уставившись в пустоту, и Кристоф решил, что она размышляет.

– На самом деле то, что Поль объяснял мне ночью, полностью ложится в мою теорию. Сегодня утром я зашла на 4chan. Поскольку мир превратился в гигантское множество символов, они взрывают эти символы, извращают их. Например, Шоа – это не лагеря смерти, какими они были в реальности. Это уже концепт, символ абсолютного ужаса. Так вот, на 4chan они над этим издеваются. Вовсе не из антисемитизма. Но чтобы разоблачить его символический аспект, лишить его содержания. Дебору, думаю, очень бы понравилось.

Она повернулась к Кристофу:

– Я тебя еще не совсем задолбала, а?

– Э-э… Нет. Но можно тебе задать нескромный вопрос?

– Валяй.

– А ты работать кем собираешься?

Она расхохоталась:

– Никем. Ну, то есть без понятия. Я хочу написать диссертацию, хочу, чтобы у меня было время подумать. Вырастить некое размышление о мире. По возможности дома и в пижаме. К несчастью, ни одно объявление центра трудоустройства под это не подходит. На самом деле мне нужно найти способ разбогатеть, не работая. По-моему, надо что-нибудь придумать. Вроде “Монополии”.

– Придумаешь – скажи, мне интересно.

Кристоф посмотрел на дисплее телефона, который час. Пора было идти. Его инструкции относительно Люка Марианна небрежным жестом отмела:

– Все норм, я подрабатывала бебиситтершей, не парься.

Офис Жан-Марка Де Лассаля находился в соседнем доме. Он вошел в довольно холодный холл и дал свое удостоверение личности администраторше, а взамен получил магнитную карточку. Первый раз он приложил ее к считывающему устройству, чтобы пройти через турникет, точно такой же, как в метро, второй – чтобы вызвать лифт, третий – чтобы лифт зарегистрировал нужный этаж. Выйдя из лифта на шестом и не зная, в какую сторону свернуть, он задал вопрос проходившей мимо женщине, и та направила его в конец коридора. Там секретарша велела ему минутку подождать, указав подбородком на ряд из четырех кресел в углу. Кристоф сел и еще раз просмотрел почерпнутую из гугла информацию о Жан-Марке Де Лассале: родился в 1947 году, окончил Высшую школу политических наук, зять крупного регионального газетного магната, который и приобщил его к этому ремеслу; далее – безупречная карьера, запустил несколько журналов, в меру новаторских. В бизнесе имеет весьма прочную репутацию. Любит вино и виски, дважды женат, время от времени не брезгует анекдотами. Иногда говорит, что жалеет о тех временах, когда печатные органы еще не были отданы на откуп бухгалтерам и таблицам Excel, но слывет знатоком того, как сделать инвестиции рентабельными.

Дверь кабинета открылась, и оттуда с широкой улыбкой выкатился маленький пухлый человечек:

– А! Месье Гонне! Заходите, я вас жду.

Они обменялись крепким дружеским рукопожатием.

Кристоф подумал, что начало неплохое.

Лассаль указал ему на кресло напротив письменного стола, и он сел.

– Знаете, я очень рад вас видеть.

Кристоф почувствовал, что не то польщен, не то растерян.

– Э-э… Я тоже.

Как-то все слишком просто, подумал Кристоф. Такое впечатление, что через пару минут Лассаль вытащит чековую книжку и, благодушно похохатывая, вручит ему чек на 100 000 евро.

– Я очень внимательно слежу за вашим сайтом. На самом деле я наткнулся на него, когда вы активно выступали против закона об авторских правах в сети. Что мне у вас нравится, так это ваша изобретательность. – Руки Лассаля порхали в воздухе, словно изображая россыпи фейерверка. – Вам удается сохранять одновременно острый и отстраненный взгляд на происходящее. Это главное качество в нашей профессии.

Кристоф ограничился улыбкой. Наверно, он выглядел дурак дураком, но он решительно не понимал, что отвечать на эти несколько чрезмерные славословия. Лассаль теперь похлопывал указательным пальцем по столу, словно нажимал на волшебную кнопку.

– Особенно мне понравилась ваша серия материалов про закон о первом найме. И еще про удар башкой Зидана.

При одном их упоминании его опять разобрал смех. Но, прекратив хихикать, он добавил очень серьезным тоном:

– И это тонко. Очень умно и тонко. Именно что не просто смешные тексты. В них сказано нечто важное. Вот, скажем, ваши карточки лото “Булшит-бинго” в связи с законом об авторском праве. Это новое слово о политике, о том, насколько политическая речь застывшая и предсказуемая. А ваши онлайн-трансляции! Идея комментировать прямо в интернете то, что происходит в телевизоре… Тонко…

Кристоф пробормотал “спасибо” и подумал: слишком хорошо, чтобы быть правдой. Прямо какая-то “Скрытая камера”.

– Вы привносите в журналистику нечто новое. Я, может, и стар, но умею распознать талант, когда он мне попадается. А талант у вас есть.

Кристоф достиг уже такой степени смущения, что мог только закидывать ногу на ногу – то одну, то другую. Наверно, это придавало ему вид человека опасно неуравновешенного, но Жан-Марк Де Лассаль невозмутимо продолжал орудовать руками. Теперь, например, он широко развел их и вдруг с силой обрушил на стол.

– Поэтому мне бы хотелось сделать вам предложение. По-моему, пресса стоит на пороге глубочайшего кризиса. Беспрецедентного экономического кризиса, причем, к несчастью, большинство игроков этого еще не осознали. В Соединенных Штатах уже началось. Чтобы выбраться из кризиса, надо быть умным и тонким. Надо понимать, что мир меняется. И меняться вместе с ним.

Кристоф кивнул. Он был в этом убежден уже не первый год. И мог бы повторить все это слово в слово.

– Интернет совершает переворот в очень многих вещах. И прежде всего в том, что именно люди хотят читать. В состоянии умов. – Его руки изобразили знак кавычек. – “Инфотейнмент”. Нельзя по-прежнему выпускать все те же газеты, как будто интернета с его бесплатными ресурсами не существует.

Он выдержал паузу и наставил на Кристофа палец.

– Можно задать вам вопрос, Кристоф? Чем вы собираетесь заниматься в ближайшие месяцы?

Кристофу хотелось ответить: “Учить сына ходить на горшок”, но он удержался.

– Ну как… – он снял ногу с колена, – продолжать раскручивать сайт. Поднимать его авторитет во французской сети, – он начал воодушевляться. – Есть свободная ниша. Поскольку ни одна газета, похоже, не воспринимает интернет всерьез, сейчас идеальный момент, чтобы стать ключевыми и незаменимыми. Рано или поздно случится переворот. Деньги за рекламу, которые сейчас идут в бумажные издания, в конце концов перетекут в сеть. И я хочу сделать так, чтобы к этому моменту Vox стал культовым сайтом. Разумеется, все дело в том, чтобы продержаться до этого переворота, в смысле финансов. И суметь развиваться дальше благодаря инвестициям.

Лассаль насупился и провел ладонью по столу, словно хотел стереть с него слова Кристофа.

– Н-да… А если у меня есть для вас другое предложение?

Он поднял на Кристофа такой сладострастный взгляд, что тот почувствовал себя огромным шоколадным пирожным со взбитыми сливками.

– А если я вам предложу стать содиректором журнала из моей группы?

– Журнала? – в недоумении повторил Кристоф.

– Да, журнала. Новостного журнала, конечно. Полная свобода рук и зарплата главного редактора.

– Э-э… Простите, вы имеете в виду бумажный журнал?

Жан-Марк Де Лассаль расхохотался:

– Ну конечно! Вы же сами сказали, у интернета нет достаточных доходов от рекламы. На данный момент будущее за бумагой.

Да, а вот такого бы Кристоф не сказал никогда. Скорее он бы вынес приговор “бумага умерла, скоро похороны”.

– Мне нужен ваш ум, ваша молодость, ваша изобретательность в бумажном журнале. Потрясающе, да?

Кристоф вытаращил глаза. И робко попытался объясниться:

– Но ведь то, что вам нравится в Vox, это именно его сетевая сторона. А вы предлагаете мне делать нечто сетевое на бумажном носителе. Это бессмыслица. Если у меня есть разные идеи, то ровно потому, что я работаю на другом носителе. Который дает тонны возможностей. Карточки лото, о которых вы говорили, работают в интернете, потому что их можно рассылать друзьям, потому что на них можно кликнуть, чтобы увеличить. А в бумажном журнале все это не будет иметь никакого смысла.

– Думаю, здесь вы ошибаетесь. Вы недооцениваете мощь бумаги. Вы когда-нибудь видели, как крутятся ротаторы? Слышать этот звук, чувствовать запах, видеть, как из машины выходит газетный лист. Это магия! Магия индустриальной эры. Я вас отведу, вы влюбитесь в бумагу. Как и все.

– К несчастью, мое сердце занято. Оно отдано сети.

Лассаль кивнул:

– У вас есть дети?

– Да, сын.

– Большой?

– Полтора года.

– И как вы выкручиваетесь? Я имею в виду, в денежном плане. Вы даете ему все, что мечтали дать?

В этот момент перед умственным взором Кристофа возникла картина: по плинтусу на кухне бежит таракан, а они с Клер пытаются придумать, как его поймать, не поранив, ведь, говорят, если их раздавить, они непроизвольно выбрасывают яйца.