Закон бутерброда - Титью Лекок

Это нелегко. Их всех роднит одна общая черта: им пришлось принять клеймо, коим стало в глазах общества понятие “проводить вечера за компом”. И теперь они даже гордились и надменно похвалялись этим клеймом.

Было уже два часа ночи, но Марианна все-таки опять завела разговор:

< Марианна > Ок, в этом я разобралась. Но как теперь перестать чморить Готье?

< Поль > А… ну это вопрос, тормознуть не так просто

< Марианна > скажи своим корешам-Анонимусам, что уже все, хорош.

< Поль > не, так не получится. Это как конь на всем скаку, коня на всем скаку не остановишь

< Марианна > это не из “Грязных танцев” фразочка, нет?

< Поль > Нет, мадам. Классику знать надо. В “Грязных танцах” она говорит: “Перестань гоняться по всему миру за своей судьбой, как дикий конь”. И вообще, почему ты решила завязать? То, что этот чувак с тобой сделал, – редкостное скотство

< Марианна > Да уж, мерзее некуда. Но преследование пора кончать. Это заходит слишком далеко. Не люблю такие методы. Мочить его имя в гугле, по-моему, классно, но тут уже ад какой-то получается. Именно что вторжение в его “реальную” жизнь. Лучше оставаться в пределах интернета.

< Поль > Ну… Ладно, попробую как-то их утихомирить, но гарантировать ничего не могу. Парням уж если попалась жертва, так они не остановятся, пока не разорвут ее в клочья

< Марианна > мило… Значит, ничего нельзя поделать?

< Поль > Проще всего, если твой мудила экс сменит адрес почты и номер телефона, а еще удалит все свои аккаунты в инете. А еще лучше, если переедет

< Марианна > супер… Так ему и скажу.

< Поль > или надо отвлечь их внимание новой жертвой

< Марианна > ты как про зомби говоришь. Нет уж, не надо других жертв, хватит. Короче, подводим итоги: ты им говоришь, чтобы прекращали это дело. А я иду спать и попытаюсь забыть, что в последние четыре дня у меня не жизнь, а какой-то дурдом хренов.

< Поль > не крутая ты баба. С самого начала чувствовал. Хоть имя его в гугле гнобить еще можно?

< Марианна > Ок. Но никакой самодеятельности. Сперва меня спроси.

< Поль > Ба, а у меня как раз новая идея

< Марианна > пойду убьюсь об стену.

< Поль > не, я серьезно, послушай

< Марианна > пойду вскроюсь.

< Поль > ну что ты говнишься, я серьезно

< Марианна > ты отсохнешь когда-нибудь? Говорят тебе, спать пора.

< Поль > А! Секс предлагаешь! Не сразу допер. Хочешь, подключим веб-камеры? Записывать не буду, так и быть!

< Марианна > нет, ты решительно самый невозможный чел, какого я знаю. Ок, валяй, что у тебя за идея?

< Поль > я подумал, может, соорудить фейковый сайт про удлинение пениса. Видела рекламу? Только по-французски. Сделать в нем рубрику “Отзывы” и там оставить фейковый отзыв, вроде “с тех пор как я купил методику Maxipenis, у меня больше нет проблем с эрекцией, и пр.”, и подписать “Готье Сандос”. И фотку его туда можно залить

< Марианна > А-а… Неплохо. Мне скорее нравится. Можешь взять фото из его онлайн-CV. Самое то. Спокойной ночи.

< Поль > А любовью по веб-камере не займемся?

*Марианна отключилась от канала #miseaupoint

Кристоф разглядывал сквер на другой стороне улицы – почти пустынный, только несколько пенсионеров, слишком бедных, чтобы куда-то ехать в период отпусков, с трудом расселись по скамейкам и кормили голубей. Он залпом проглотил крепкий кофе – нервничал. Всегда странно встречаться в офлайне с людьми, с которыми знаком только по интернету. Неудобно, не сразу приноравливаешься к реальности. Но Марианна очень просила. Он сказал, что у него важная встреча по работе. Надо было наконец повидаться с Жан-Марком Де Лассалем, медиамагнатом, который заинтересовался Vox. Он надеялся убедить его вложиться в сайт; для них это станет финансовым спасением, а кроме того, позволит ему доказать Луи, что текст про Youporn для обеспечения их экономического будущего больше не нужен. Встреча была назначена через час, и свидание с Марианной прямо перед ней слегка напрягало. Но она привела железный аргумент: куда он денет Люка на время переговоров? И предложила посидеть с ним. Отведет его в сквер напротив.

Пока они ехали в автобусе, Люк уснул в своей коляске. Кристоф одной рукой потихоньку сдвигал коляску в тень, чтобы солнечные лучи не разбудили его. Он скучал по Клер. Ему хотелось обнять ее и не отпускать. Она уехала в прошлый четверг, а сегодня среда. Последние два дня ожидания будут, похоже, очень долгими.

Фигуру Марианны он узнал издалека. Она в самом деле была красивая, даже в одежде.

Он помахал ей рукой, и она повернула в его сторону. Бросила ему сердечное “привет”, и он вдруг понял, что первый раз слышит ее голос не в разгар наслаждения. Хватит думать про это видео, а то она в конце концов догадается.

Они чмокнули друг друга в щечку, затем она наклонилась над коляской и сказала:

– Хороший какой парень.

Пока она устраивалась на соседнем стуле, он спросил, не слишком ли долго ей пришлось добираться.

– Не-а. У меня, знаешь, такое дело: живу в Париже, но до всего далеко.

– А ты где живешь?

– У Восточного вокзала.

– А я в Бельвиле.

– Ах вот как… Сидеть целыми днями в интернете – не шибко прибыльное дело, да?

Кивнув, он добавил:

– Надеюсь, после этой встречи прибыль чуть-чуть сдвинется с нуля. Ладно, ты с Полем говорила?

– Да, всю ночь болтали. Он совсем безбашенный, этот твой приятель.

– Слушай, я его никогда не видел. Но он здорово шарит в интернете.

– Ага, я заметила. Спустил целую цифровую свору с сайта под названием 4chan.

– Знаю такой сайт. Он мне про него писал. Какое-то время назад они умудрились вычислить сетевого педофила и сдали его полиции.

– Нехило… То есть что-то хорошее они тоже делают.

– По-моему, тут дело не совсем в морали. Скорее они радостно доказывали свое превосходство над полицией.

– Может, они и правы. Может, действительно изменят… общество, или политику, скажем так. Общее соотношение сил.

– Ты хочешь сказать, что интернет позволит создать настоящую демократию? Я иногда тоже об этом мечтаю. Но власть всегда давит любую контркультуру, контрвласть. Это закон.

Она помешала сахар в кофе, принесенном официанткой, и, прежде чем положить ложечку на стол, облизала ее. Перед его глазами вдруг возникла картина, как Марианна сосет у Готье, и он потряс головой. Пора прекращать об этом думать, в самом деле.

– По крайней мере, это мне прямо по теме. – Увидев вопросительное выражение на лице Кристофа, она пояснила: – Диплом пишу, о понятиях зрелища у Дебора и симулякра у Бодрийяра применительно к интернету.

Слово “симулякр” немедленно навело его на мысль о симуляции, и он спросил себя, симулировала ли она на видео. Потом постарался сосредоточиться на том, что она говорила, но получалось плохо, потому что на ней была белая, почти детская маечка, слишком узкая для ее грудей; им явно было под ней тесно.

– Идея в том, что современная реальность превратилась в зрелище. Не в смысле праздника, а в смысле искусственности. Теперь важна не реальность сама по себе, а некая совокупность знаков. Наше поколение, например, знало не войну, а только телезрелище войны, вроде прямых включений войны в Ираке. Даже мой порнушный ролик сюда укладывается. Я знаю, что это не моя сексуальность. Сам факт, что в тот день мы решили сниматься, извратил все. Естественно, я старалась подобрать самый выгодный для себя угол съемки. Возникает иллюзия, что схвачено мое самое личное, естественное. А порноролик – это всего лишь порноролик, он отсылает только к самому себе. Бодрийяр писал, что реальный мир исчез, вместо него возникла гиперреальность, симулякр реальности. Мы покупаем мебель, имитирующую дерево, и ставим на нее искусственные растения. Что мне интересно, это что большинство людей считает интернет виртуальным пространством, тогда как он едва ли не реальнее самой жизни. Виртуален не web, виртуальным стал реальный мир.

Она на мгновение замолчала, уставившись в пустоту, и Кристоф решил, что она размышляет.

– На самом деле то, что Поль объяснял мне ночью, полностью ложится в мою теорию. Сегодня утром я зашла на 4chan. Поскольку мир превратился в гигантское множество символов, они взрывают эти символы, извращают их. Например, Шоа – это не лагеря смерти, какими они были в реальности. Это уже концепт, символ абсолютного ужаса. Так вот, на 4chan они над этим издеваются. Вовсе не из антисемитизма. Но чтобы разоблачить его символический аспект, лишить его содержания. Дебору, думаю, очень бы понравилось.