Токсичная кровь - Евгений Сухов

Интересно, а что узрел на этих записях из магазина Володька?

Глава 5. Какая она, эта стерва? или Девица-отравительница

Утром, когда я пришел в телекомпанию, там было все, как всегда: в монтажных наспех и с нервами собирались «горящие» передачи, звукооператоры подкладывали под изображение музыку и закадровые тексты ведущих, кто-то, насилуя желудок, жевал на ходу за неимением времени нормально отобедать, кого-то вызывал на ковер шеф, словом, текучка была в полном разгаре.

Я прошел к кабинету шефа и негромко постучал.

— Да, — раздалось из-за двери басовитое.

Я вошел и лучезарно улыбнулся, произнеся бодрым тоном человека, занятого делом и делающего его отменно:

— Здравствуйте, Гаврила Спиридонович! Рад видеть вас в добром здравии!

— И я рад видеть тебя, Русаков, — сказал шеф. — Проходи, садись. Надеюсь, ты не подцепил в больницах никакой инфекции? А то, знаешь ли…

— Не беспокойтесь, дорогой шеф, — ответил я, охотно присаживаясь на стул возле его письменного стола. — Отравление токсинами — это не инфекция.

— Даже так? Отравление токсинами? То есть, по-другому, ядом? И каким же?

— На данный момент этот вопрос проясняется, — сказал я. — Как появятся результаты, непременно сообщу.

— Ну а что выяснено наданный момент? — спросил шеф.

— Выяснено следующее, — начал я, придав лицу максимально деловое выражение. — Двадцать четыре человека, размещенные в двух клинических больницах Измайлова, на Верхней Первомайской и 11-й Парковой, один из которых скончался в реанимации, не приходя в сознание, получили острое пищевое отравление, приобретя в продуктовом магазине «Изобилие» на Измайловском бульваре девятого августа сего года и употребив в пищу кисломолочные продукты, а именно: молоко, сметану, кефир, ряженку… Может, еще простоквашу, кумыс и катык. То, что эти продукты были специально испорчены, а возможно, отравлены ядом в малых дозах посредством прокалывания их упаковки иголкой шприца и введением какого-то количества отравы, не подлежит сомнению, поскольку на некоторых упаковках кисломолочных продуктов опытным и великолепно знающим свое дело экспертом Главного следственного управления выявлены такие игольчатые проколы. — Гаврила Спиридонович слушал меня весьма внимательно. — В данный момент, надо полагать, другими экспертами управления в лучших лабораторных условиях устанавливается факт наличия в проколотых товарах ядовитого вещества и определяется его вид. Думаю, скоро выяснится, что за яд был впрыснут в молочные продукты.

— А магазин закрыт?

— Магазин «Изобилие», естественно, закрыт, все кисломолочные продукты уничтожены. Но это, увы, пока малая толика всего дела. Вторая, и главная, его часть заключается в выяснении мотива этого преступления…

— А как ты узнал, что ядовитое вещество было впрыснуто в малых дозах? — поинтересовался шеф.

— Это просто. Если бы отравитель хотел, то все двадцать четыре случая были бы смертельными. А так смертельный случай пока один. Да и тот, наверное, случайный, поскольку токсины действуют на организм человека индивидуально. Вы можете выпить полстакана какого-нибудь экзотоксина и потом плясать гопака, нормально себя чувствуя, а я от одного только глотка того же самого экзотоксина могу, к примеру, откинуть копыта…

— Ничего такого пробовать я не собираюсь, — недовольно буркнул шеф.

— Это я к примеру.

— Да понял я, понял, — поспешил заверить меня шеф. — Но зачем травить людей малыми дозами яда?

— Хороший вопрос, Гаврила Спиридонович. Возможно, малые дозы отравляющего вещества, которыми злоумышленник накачивал молочные продукты, напрямую связаны с мотивом этого преступления.

— То есть? — подняв брови, посмотрел на меня шеф.

— То есть мотивом могло послужить то, что какой-то маньяк решил отомстить жителям Измайлова за нанесенную ему обиду, — тоном школьного учителя произнес я и добавил: — Что, впрочем, маловероятно.

— Действительно, — живо отозвался шеф. — Ведь он мог подлить в продукты и побольше яду. Мстить так мстить!

— Совершенно с вами согласен, — кивнул я. — Но есть одна версия — отравление жителей Измайлова — лишь видимая часть какого-то более мощного преступления с целью отвлечь от него внимание.

— Гм, — произнес шеф и уважительно посмотрел на меня. — А ты молодец!

— Возможно, — скромно потупился я, — это происки конкурентов, которые хотят вытеснить магазин «Изобилие» с рынка и вообще обанкротить его.

— А уже известно, кто это может быть?

— Может, это активно развивающаяся в последнее время в Измайлове торговая сеть «Анфиса». Думаю, Главное следственное управление уже копает в этом направлении.

— Ну, ты будешь в курсе этого «копания»? — мягко проговорил шеф. — Ведь у тебя там есть серьезные завязки.

— Постараюсь, шеф, — улыбнулся я и добавил заговорщицким тоном: — А возможно и то, что данная акция с отравлением — тренировка или репетиция чего-то более масштабного и значимого и совсем с иными конечными результатами…

— Вот даже как? — едва ли не ахнул шеф и посмотрел на меня, как кролик на удава. — Ты так думаешь?

— Это одна из моих версий, — расправив плечи, ответил я.

— А ты неплохо поработал, — заметил шеф.

— Ну, в общем-то, как всегда. По-другому просто не умею.

— Хвастун! — усмехнулся шеф. — Ладно, иди, работай по всем этим направлениям. И держи меня в курсе.

— Есть, шеф, — ответил я.

Собственно, на работу я пришел, чтобы подготовить на среду первую передачу касательно группового отравления жителей Измайлова. Материала для стартовой передачи собралось предостаточно. Оставалось только наговорить закадровый текст, который, собственно, я уже озвучил и прокатал только что перед шефом, и скинуть все видео— и фотоматериалы с моего смартфона нашему студийному монтажеру Игорьку Свешникову. Пусть начинает приводить мое фотографическое и операторское творчество в порядок и монтировать. А потом останется еще проконтролировать то, что получилось. Затем надо будет показать уже смонтированный материал шефу, чтобы после одобрения или доработки указанных шефом неточностей он дал добро на включение моей передачи в сетку телевещания.

Всего я планировал три такие передачи. Я даже придумал рабочее название общей программы: «Загадочные отравления в Измайлове: местная эпидемия или злой умысел?» Звучало неплохо, где-то даже устрашающе. Но конечную точку в названиях программ всегда ставит шеф…

Монтаж передачи почти заканчивался, когда позвонил Володька Коробов.

— Давай встретимся сегодня в «Мечте»? Поговорим о том о сем, — попросил он меня после обоюдного приветствия.

Я немного удивился, но виду не подал: обычно встретиться в кафе «Мечта», расположенном на Садовнической улице, нашем месте отдыха и деловых разговоров, предлагал я, и Володька со скрипом, но соглашался, поскольку знал, что я буду выведывать у него разные подробности по делу, которое, случалось, параллельно вели Главное следственное управление и я. Часто я сам предоставлял Коробову интересующую его информацию, после чего, естественно, требовал нужную для меня информацию от него (получался некоторый бартер). И он делился со мной тем, чем мог и что не представляло тайны следствия. И вот нате вам: сегодня он сам предложил мне встретиться, чего практически никогда не случалось. К чему бы это?

— Заметь, это ты предложил, — осторожно ответил я.

— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо произнес Коробов. — Так что, сможешь прийти?

— Смогу, — сказал я и спросил: — В семь? — поскольку знал, что старший следователь Главного следственного управления Владимир Иванович Коробов в последнее время загружен делами по самую макушку и назначать встречу на пять и даже на шесть часов просто не имело смысла. Увы, преступность в Москве на убыль что-то никак не идет…

— Да, в семь, — с готовностью ответил Володька.

— Договорились. Буду как штык!

Время было давно обеденное, до семи была еще уйма времени, и я решил зайти в нашу студийную столовку. Слегка перекусить и подумать на досуге, зачем это Коробов сам назначил мне посиделки в «Мечте» и что ему от меня нужно?

В столовой было всего два человека: новостной оператор Гена да Катюшка, что не так давно брала у меня интервью для своей субботней передачи «Ты — богиня», то есть для новой рубрики этой передачи «Мужской взгляд на женщин». Недожевав салат, она подсела ко мне и заявила, сверля меня своим горящим взглядом:

— Вот ты-то мне и нужен!

— Да ты что? — нарочито удивился я, округлив глаза. — А мне все время казалось, что тебе нужен белокурый Лель, нежный, романтический, несказанно богатый и готовый любить тебя, духовно и физически, все двадцать четыре часа в сутки. И способный, когда это требуется, обращаться в Арнольда Шварценеггера, играющего мускулами, желваками и крушащего все на своем пути. Неужели я ошибся?