Кузнец Песен - Ким Кириллович Васин

— Мы их быстро уймем! Мечами порубим, огнем пожжем!

Вспыхнул гнев в сердце хозяина дома. Он приказал оруженосцу:

— Конрад, выведи-ка во двор пленных.

Потом барон обратился к гостям:

— Сейчас я вам покажу настоящих азиатов. Мы застрелим их из луков.

— Застрелим! — закричал рыцарь фон Бок. — Где они? Подайте их сюда!

— Своими руками прикончу этих варваров! — пьяно кричит какой-то рыцарь, а сам едва держится на ногах.

— Пойдем, посмотрим, кого там приберег нам барон, — засмеялся Унгерн и первым вышел из залы.

За ним поднялись дамы в шуршащих платьях, седоголовые бароны, каноники с гладко выбритыми тонзурами[9], и все гурьбой пошли к дверям.

А в это время Кождемыр вместе с двумя татарскими воинами сидел, словно рысь, попавшая в капкан, взаперти, в сыром и мрачном подземелье под каменным домом барона фон Ливена.

Один татарин был тяжело ранен. Как привели его, он повалился на пол и лежал не шевелясь, только изредка тихонько стонал. Второй татарин хотел перевязать его, но под рукой не было ни тряпки, ни какой-нибудь травы. Кождемыр снял кафтан и укрыл им раненого. Другой татарин подложил свой кафтан под голову друга.

Утром в подземелье втолкнули еще одного пленника — русского воина. Он был ранен в ногу и не мог на нее ступить.

— Ничего, — сказал он новым товарищам, — как-нибудь выкрутимся!

Кождемыру показалось, что он уже где-то видел этого русского, но никак не мог вспомнить, где. Кождемыр пристально вгляделся в него и вдруг закричал:

— Якуня!

Русский удивился:

— Откуда ты меня знаешь? — и тут узнал марийца. — Кождемыр! Неужели это ты? Как ты сюда попал?

Друзья обнялись, не в силах сказать ни слова. Никак не думали они, что придется им встретиться здесь.

Когда их радость немного поулеглась, друзья стали разговаривать. Кождемыр рассказал, как он оказался в Ливонии и попал в плен. Потом рассказал о себе Якуня. Он вместе с русским войском пришел сюда с Волги. И здесь, на одном монастырском кладбище нашел могилу своих родителей. А сестра его Алена и родственник-пономарь ушли куда-то из Пскова, и Якуня, сколько ни искал, не смог найти даже их следа. Сказывали, что она ушла с пономарем Михайлой, нарядившись в мужскую одежду…

Встреча приободрила и Кождемыра, и Якуню. В их сердцах вспыхнул, словно светлячок, огонек надежды. Может быть, удастся выбраться из этой каменной ямы.

Якуня ощупал стены, пошатал решетку на окне и вздохнул:

— Да, без разрыв-травы отсюда не выйдешь! Эх, браток, заиметь бы нам сейчас эту траву! Разорвали бы все запоры — и свободны!

Разрыв-трава, ключ-трава! Существуешь ты только в сказках, а пленникам так сейчас нужен волшебный ключ, чтобы выйти на свободу!

Кождемыр с Якуней осмотрели каждую щелку в стене, подергали железную дверь. Но прочны стены, не выломать никакой силой толстую дверь. Кождемыр запел вполголоса:

Сижу — думаю, лежу — думаю,

Ночь не сплю, думаю.

О чем же так много думаю?

О том, как сбежать из плена.

Из плена не убежишь —

Железный запор на дверях,

Зоркая стража у ворот…

— Кто-то идет! — вдруг сказал Якуня.

Кождемыр перестал петь и прислушался: действительно, за дверью раздавались приближающиеся шаги. Чего же еще надо опкынам от пленников? Якуня растерянно посмотрел на Кождемыра, а в душе Кузнеца Песен проснулась надежда: может быть, добрые вести?

Железная дверь со скрипом отворилась. Три кнехта в железных шлемах знаками приказали пленникам выходить. Раненый татарин даже не пошевелился. Один немец подошел к нему и пнул ногой. Татарин застонал. Немец стал колоть его пикой. Раненый попытался подняться, но не смог. Тогда разозленный кнехт заколол татарина копьем.

Подталкивая рукоятями алебард, немцы вывели Кождемыра, Якуню и другого татарина из подвала.

«Уж не на тот ли свет нас ведут? — подумалось Кождемыру. — Или, может, хотят обменять нас на пленных немцев?»

Кождемыра, Якуню и татарина по крутой лестнице вывели во двор. Там, возле открытых настежь ворот, толпились роскошно одетые рыцари и дамы. Впереди всех стоял одноглазый, морщинистый человек. Он приказал пленным идти вперед. Стоявшие у ворот стражники с алебардами посторонились и пропустили пленных. Якуня еле шел, волоча раненую ногу.

Пленных привели к оврагу, примерно в полуверсте от замка, и поставили у самого обрыва. Кождемыр почувствовал, что готовится что-то недоброе. Якуня нахмурился.

Немцы шумели, предвкушая удовольствие. Одноглазый барон и один рыцарь с большими усами вышли вперед. Они подняли арбалеты и прицелились, барон — в Кождемыра, усатый рыцарь — в Якуню.

Кождемыр, не отрываясь, смотрел на арбалет барона, стрела вот-вот сорвется и полетит. Жутко стало Кождемыру глядеть на свою смерть, он отвел глаза и огляделся кругом. Вокруг один только белый снег. Но что это? Совсем близко, шагах в пятидесяти, снежная глыба зашевелилась, за сугробом мелькнуло что-то темное, лохматое и тут же скрылось. Но Кождемыр успел разглядеть: это был Маскай! Как попал он сюда? Кождемыр едва поверил своим глазам. Эх, были бы еще здесь и друзья! Как не хочется Кождемыру уходить в черный илем киямат-торы[10], не пожив вдосталь на белом свете, не спев всех своих песен!

Застонала тетива, и стрела пролетела возле самой головы Кождемыра. Тут же вылетели три новые стрелы: одна ранила Кождемыра в ногу, другая попала в грудь Якуни, третья вонзилась прямо в сердце татарину. Кождемыр опустился на снег. Татарин упал навзничь, слабеющей рукой схватился за стрелу, вонзившуюся ему в грудь. Якуня, стоя на коленях, пытался подняться.

Вдруг, откуда-то прилетела стрела и вонзилась в грудь усатому рыцарю. Рыцарь рухнул замертво.

— Ахтунг! Москвитен! Москвитен! — закричал кто-то из немцев.

Рыцари схватились за оружие. Но тут они увидели медведя… У страха глаза велики. Толпа рыцарей и дам с воплями ужаса бросилась к замку. Кнехты, вместо того, чтобы охранять господ, толкаясь и опережая друг друга, мчались впереди всех.

Одноглазый барон, подняв арбалет, выстрелил в Кождемыра. Словно, молния ударила в плечо Кузнеца Песен. Черный ельник поплыл перед его глазами, снег стал багровым, перевернулись снежное поле и небо в облаках. Вот послышались голоса русских воинов, вот Жданко обнимает Якуню, руками зажимает его кровавую рану и говорит:

— Яшенька! Не умирай… Я спасу тебя!

А Якуня чуть слышно шепчет:

— Алена!?. Сестричка!?. Я нашел тебя…

«Алена? Как так? Да это же Жданко…» — успел подумать Кождемыр, теряя сознание. Он не видел, как подбежал к нему Перекати-Поле, не слышал, как встревоженно завыл Маскай. Очнулся он от тихого шепота, повел глазами, пытаясь понять, где он. Бревенчатые