Уж-ж-жасные пчёлы - Роберт Стайн

От меда исходил упоительный запах, и я понял, что опять проголодался. Я дал себе зарок сесть на первый попавшийся цветок и как следует подкрепиться, когда вновь окажусь на улице.

А теперь мне следовало действовать без промедления. Я подлетел к «Гэри» и уселся прямо к нему в ухо.

— Дирк Дэвис! — закричал я что было силы. — Я хочу серьезно поговорить с тобой!

Дирк поднял руку и смахнул меня со своего уха. Я потерял равновесие и хлопнулся на кровать.

Сердито зажужжав, я вновь подлетел к уху Дирка.

— Эй, ты! Отдавай назад мое тело, да поживее! А сам немедленно убирайся отсюда! Слышишь?

«Гэри» свернул один из комиксов и шлепнул по тому месту, где я сидел. Но я успел увернуться и раздраженно загудел. Я просто не имею права упустить такой случай. Ни за что! Нужно во что бы то ни стало докричаться до «Гэри».

И я ракетой поднялся в воздух и спикировал прямо ему на макушку. С нее я перебрался на другое ухо Дирка и решил попытать счастья еще раз.

— Я не отстану от тебя, пока ты не вернешь мне мое тело! — кричал я, — Ты меня слышишь?!

Он кивнул и встряхнул плечами.

— Не будешь ли ты так любезен оставить меня в покое? спросил он. — Разве ты не видишь, что я прилег отдохнуть.

— Неужели ты меня слышишь?

— Конечно, — отвечал он. — А теперь отстань.

— Так ты и вправду меня слышишь? — Я был так поражен, что чуть не упал с его уха.

— Разумеется, я отлично слышу тебя. Наверное, в момент электронного обмена телами какие-то пчелиные клетки перепутались с моими человеческими. С тех пор я слышу голоса всех, даже самых крошечных, букашек.

— С твоими клетками? Да ведь это же мои клетки, Дирк! — вскричал я.

Дирк только пожал плечами.

— С меня довольно, — решительно заявил я. — Скажи, когда ты намерен вернуть мне мое тело?

— Никогда, — позевывая, ответил он. Взяв комикс, он вновь погрузился в чтение. — Мне очень удобно в нем. Не понимаю, почему тебе вздумалось переселиться в пчелу?

— Да я вовсе не хотел этого!

— А мне очень нравится жить здесь, — продолжал Дирк. — Кстати, у тебя отличные родители. А Крисси — замечательная девчонка. Кот Клаус — просто прелесть. Жаль, что ты не смог оценить этого, когда обитал в своем теле. В том самом, которое теперь мое!

— Нет, это не твое тело! Оно мое! Отдай его мне! — Я свирепо зажужжал, кружась над его головой, проносясь перед самым носом, задевая его уши и хлопая крылышками по его противным глазам.

Дирк Дэвис даже не пошевелился.

— Да что же это, в самом деле? — огорчился я. — Тебя ведь может укусить пчела!

«Гэри» рассмеялся.

— Ты кое о чем забыл, приятель, — проговорил он. — Я ведь не ты. Я — тот, кто поселился в твоем теле. Не больше и не меньше. И к тому же я совсем не боюсь пчел.

— А теперь, — скомандовал он, — прочь от меня! Я занят.

Похолодев от злости и досады, я неподвижно замер на покрывале. «Гэри» занес надо мной скатанный в трубку комикс. Я могу просто прихлопнуть тебя, — пригрозил он. — И раз ты не оставляешь меня в покое, я так и сделаю.

Я успел взлететь за какой-то миг до того, как комикс со свистом опустился на покрывало. И тотчас бросился в раскрытое окно.

Несколько минут я полетал по двору, предаваясь печальным раздумьям. И вдруг вспомнил, что ужасно проголодался. Я уселся на огромный цветок оранжевой лилии и с удовольствием принялся пить ее нектар.

«Недурно, — подумал я, утолив голод. — И все же крекеры с медом куда вкуснее».

— Итак, что же мне теперь делать? спросил я себя. — Неужели мне суждено так и остаться пчелой на всю жизнь? — Подняв голову над оранжевым цветком, я поглядел по сторонам. — Кстати, а что значит «на всю жизнь» для пчелы?

И тут мне вспомнилось, что говорилось об этом в «Книге о пчелах»:

«Пчелы в среднем живут очень недолго. Пчела-матка может жить не более пяти лет, а рабочие пчелы и трутни осенью погибают».

Осенью?!

Да ведь уже скоро август!

Если я останусь в теле пчелы, значит, мне отпущено не больше месяца. От силы два!

Я печально взглянул на свой дом. «Гэри» выключил свет в моей комнате, и она погрузилась в вечерний полумрак.

О, как бы я хотел вернуть все назад! И почему я был таким глупцом, которому вздумалось перебраться в чужое тело?

И тут я услышал жужжание. Оглянувшись, я увидел по соседству пчелу.

Она уселась прямо на цветок. Вскоре к ней присоединились две других пчелы. Затем — еще три. Все они сердито жужжали.

— Прочь! Прочь! — закричал я.

В испуге я попытался улететь.

Но не успел я даже расправить крылья, как пчелы набросились на меня.

Я не мог даже пошевелиться. Пчелы взяли меня в плен.

— Отпустите меня! Я не хочу возвращаться в улей! — вырывался я.

Но пчелы, к моему ужасу, куда-то меня потащили.

24

Мне чуть было не удалось выскользнуть из их лапок. И тогда они подняли на меня свои жала.

По всей вероятности, они — что-то вроде пчелиной полиции. Быть может, пчелы подозревают меня в намерении взломать и ограбить улей?

Увы, у меня не было возможности вступать с ними в дискуссию. Они подняли меня в воздух и силой увлекли за собой. Пчелы жужжали и впереди, и позади меня, не оставляя надежды на спасение.

Когда мы пролетали мимо окна моей комнаты, я закричал изо всех сил:

— На помощь!

«Гэри» удивленно поднял голову от тарелки с крекерами. Он только улыбнулся и помахал мне рукой.

Меня это здорово рассердило. Я готов был лопнуть от гнева.

И тут мне в голову пришла одна мысль, одновременно дерзкая и отчаянная.

Грозно зажужжав, я вырвался из пчелиной цепочки и пулей влетел в открытое окно комнаты.

Неужели остальные пчелы не последуют за мной? Неужели?

Тогда все пропало!

Но пчелы-полицейские ринулись за мной в окно.

Увидев меня и моих рассерженно гудящих преследователей, «Гэри» остолбенел. Свернув в трубку свой комикс, он приготовился прихлопнуть нас.

Я описал по комнате большой круг. Другие пчелы сделали то же самое.

— Прочь! Прочь отсюда! — завопил «Гэри».

Нас еще слишком мало, решил я. Нужно привести сюда целый рой пчел.

И я вылетел обратно в окно. Пчелиная «полиция» последовала за мной.

Теперь я возглавлял пчелиную цепочку. Я устремился к гаражу мистера Андретти и влетел в знакомую уже дырку в сетке.

Опустившись перед самым летком, сделал глубокий вдох.

Неужели мне придется опять нырять в эту противную тьму?

Я понимал, что выбора у меня нет.

— Смелей же, Лутц! — ободряюще крикнул я себе.

И бросился в отверстие летка.

В улье я принялся носиться по всем закоулкам, сердито жужжа, натыкаясь на стены и задевая других пчел.

Весь улей ожил и загудел.

Жужжание превратилось в настоящий рев. Затем — громкий рев. И наконец, рев этот стал угрожающим!

А я все продолжал метаться по улью, больно ударяясь о липкие стенки, яростно жужжа и расталкивая его обитателей. И наконец, весь улей пришел в неистовое волнение.

Я превратил пчел в разгневанный рой.

Пора! Я снова вылетел из улья в мягкие вечерние сумерки. Миновав дыру в сетке и оказавшись на свободе, я стал набирать скорость.

За мной, черной тучей выделяясь на темно- синем небе, летел пчелиный рой.

О, как здорово мы жужжали!

Мы превратились в один яростно гудящий клубок.

Выше, выше!

Я вел за собой рой прямо к окну комнаты «Гэри».

Сталкиваясь друг с другом в воздухе, неистово жужжа, мы ворвались в комнату этого самозванца.

— Ой! — Он так и подскочил на постели.

У него уже не оставалось времени, чтобы произнести хоть слово.

Я вцепился ему в волосы. Разъяренный рой по моему примеру окружил «Гэри,» облепив его голову, лицо, плечи.

— На п-помощь! — позвал он, но его слабый крик потонул в жужжании пчел.

А я тем временем перебрался на кончик носа «Гэри».

Ну, что, достаточно? — строго спросил я. — Теперь-то ты вернешь мне мое тело?

— Никогда! — упрямо заявил он. — Мне безразлично, что вы со мной сделаете! Я никогда не верну тебе твое тело! Оно теперь мое, и я его не отдам!

— Уф! — Я просто не верил собственным ушам.

Да ведь «Гэри» был весь облеплен разъяренными пчелами. И все-таки он не хотел ничего слышать.

Я совсем растерялся.

Пчелиный рой уже терял всякий интерес к «Гэри».

Несколько пчел перебрались на тарелку с медом, а большинство просто вылетело в открытое окно.

— Тебе это даром не пройдет, Дирк! — пригрозил я.

Вне себя от ярости я закружился над ним. И неожиданно вонзил свое острое как игла жало в кончик носа «Гэри».

— Ой-ой-ой!

Испустив дикий вопль, он схватился за укушенный нос.

От боли самозванец повалился лицом на постель.

— Знай наших! — торжествующе воскликнул я.

На какой-то миг я почувствовал себя победителем.