Бессильная - Лорен Робертс

Затем я закрываю глаза, набираясь сил.

Похоже, на одного Обыкновенного станет меньше.

Ветви задевают мои плечи, и я напрягаюсь, внезапно и печально готовясь встретить Смерть.

До скорой встречи, отец.

Ничего.

Я приоткрываю глаз и вижу, что передо мной стена зелени. Я моргаю. Живая изгородь больше не двигается. Я кручусь на месте, и ветка задевает ткань моей куртки.

Дорожка теперь лишь немного шире, чем ширина моих плеч.

Пошатываясь, я дохожу до конца и сворачиваю на другую, но она оказывается такой же узкой. Я сглатываю и резко поворачиваю налево по такой же узкой тропинке.

Как же жесток и коварен король. Мне почти хочется поаплодировать ему за эту ужасную игру. Я была права. Самое интересное в Испытаниях — это наблюдать, как мы сокрушаем друг друга. А он только что устроил сцену для представления.

Тишину прорезает крик, который раздается на мгновение, а затем смолкает, и по позвоночнику пробегает холодок.

И снова нас заставляют сражаться. А на этих тропинках достаточно места только для одного тела.

Я делаю взволнованный вдох, чувствуя, как клаустрофобия давит на меня, как стены на плечи.

Одновременно на этих дорожках может поместиться только один участник. Так что если я столкнусь с одним…

— Слава Чуме, — раздается позади меня ядовитый голос, — а то я уж было забеспокоилась, что не успею убить тебя до окончания Испытаний.

Глава 56

Кай

Направо.

Направо.

Налево.

Тупик.

Черт.

Я наклоняю голову назад, к пасмурному небу над нами, которое кажется еще более темным из этого сумрачного лабиринта. Глубоко вздохнув, я поворачиваюсь и бегом возвращаюсь в ту сторону, откуда пришел, решив на этот раз пойти направо.

Неправильно.

Очередной тупик манит меня заехать в него кулаком, хотя я знаю, что это причинит больше вреда мне, чем растениям.

Я ускоряю шаг и проношусь мимо Сайта, не обращая внимания на его тревожный взгляд. Я в раздраженном настроении. Это и неудивительно, если учесть, что я бегаю по лабиринту в жару, встречая одни тупики и доводя себя до бешенства.

Если не считать того, что меня раздавили движущиеся стены и я столкнулся с несколькими десятками змей, выползающих из-под них, то беготня меня относительно не напрягала. Здесь я не чувствую времени, но по учащенному сердцебиению и неровному дыханию понимаю, что делаю это уже давно.

Песок уходит из-под ног, а затем живая изгородь раздвигается по бокам.

Я слышу приглушенные крики восторга толпы, когда лабиринт снова начинает перестраиваться, и я сворачиваю с тропинки на другую, которая так же быстро сужается. Повернув направо, я сталкиваюсь с еще более плотной живой изгородью.

Я кручусь, ищу глазами. Куда бы я ни посмотрел, все сулит смерть от растений. Жалкий способ умереть. Я стою на тропинке и смотрю, как стены смыкаются вокруг меня. Никогда еще я не чувствовал себя таким беспомощным, неспособным что-либо сделать, чтобы остановить надвигающуюся гибель.

И тут стены останавливаются.

Мои плечи вжимаются в две живые изгороди, которые теперь грозят меня раздавить. Я делаю шаг вперед, упираясь руками в слишком плотные стены листвы по обе стороны.

Из меня вырывается горький смех, но его заглушают толстые стены.

Умно, отец.

Я вздыхаю, протискиваясь вперед по лабиринту, зная, что если мне попадется другой участник, то обойти его можно только одним способом.

Налево.

Направо.

Направо.

Ягуар.

Я моргаю.

Это не то, чего я ожидал.

Ягуар моргает в ответ, его шерсть цвета глубокого вина, глаза цвета сладкого меда.

— Привет, Энди.

Она качает головой из стороны в сторону, ее манеры напоминают кошку, играющую с мышью. И это меня беспокоит. Я не знаю, как долго она была в своей звериной форме, но вижу, что достаточно долго, чтобы потерять себя в ней.

Способность Энди так же опасна для других, как и для нее самой. Чем дольше она находится в измененном состоянии, тем труднее ей сохранять голову. Именно поэтому она так много тренируется со своей способностью, и именно поэтому я не так часто ее использую. Когда мы были детьми, она по нескольку дней подряд оставалась в своей звериной форме, не в силах обратиться обратно, пока, наконец, не просыпалась человеком, ничего не помнящим о случившемся.

С годами она научилась контролировать это, научилась оставаться в здравом уме, даже находясь в другом теле. Но с адреналином, переполняющим ее ягуарью форму, контроль над собой, похоже, ослабевает. Именно поэтому она смотрит на меня, как на кусок мяса.

— Спокойно, Энди. — Я медленно поднимаю руки вверх, делая шаг назад.

Она делает шаг вперед. Нет, она пробирается вперед.

Черт.

Эта тропинка настолько узкая, что она никак не сможет спокойно обойти меня, даже если захочет. Не то чтобы в том, как она смотрит на меня, как низко приседает на песок, было что-то мирное.

Я не хочу причинять ей боль, но, черт возьми, она хочет причинить боль мне. Она смотрит на меня, как хищник, обещающий своей жертве мучительную смерть.

Я протягиваю руку к способности, которая находится рядом, как я делал уже много раз с тех пор, как попал в этот лабиринт. Чума знает, что я пытался ухватиться за силу Блума, чтобы расплющить эти стены и пройти прямо к центру лабиринта. И я бы так и поступил, если бы они так намеренно не держались вне пределов моей досягаемости.

Сияние способности Энди подавляет, единственный, кто находится достаточно близко, чтобы почувствовать…

Стоп.

Слабое щекотание в венах, ощущение приближающейся силы. Я хватаюсь за нее и…

Энди делает выпад.

Когти протянуты к моему горлу, зубы оскалены, бордовый сгусток вспыхивает.

И вот я уже стою у нее за спиной.

Энди врезается в песок там, где собиралась врезаться в меня. Она издала рев разочарования и едва успела развернуться на узкой дорожке. Только ловкая кошка может повернуться ко мне лицом, имея так мало места.

С очередным ревом она снова бросается на меня. И еще одно мгновение способности Джекса — и я уже позади нее. Снова. Она крутится на месте, пытаясь снова впиться в меня зубами.

И тут сила Джекса, текущая по моим венам, ослабевает, меркнет.

Нет, нет…

И тогда он терпит неудачу.

Он уже слишком далеко от меня, заблудился в лабиринте и забрал свою способность с собой.

Что ж, это не оставляет мне выбора.

Имея в своем распоряжении только одну способность, я наконец-то воспользовался ею.

Я обращаюсь.

Чума, я