Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2) - Венедикт Ли

Эмти подобрала ноги, подтянув колени к подбородку и, в полете, придержалась рукой за перила. Ее развернуло так, что, распрямив ноги, она смогла ударить нового преследователя подошвами в грудь. Тот сел на пол, ошеломленно мотая лысой головой, а Эмти выбросило через перила в двухсотметровую пропасть внизу.

Эмти решила, что не закроет глаза до самого конца. Да и происходило все непонятно как. Она думала, что начнется вначале медленное, но ускоряющееся падение, а вместо этого ее относило на юго-запад, и это был скорее полет. Две фигурки на удаляющемся балконе отчаянно жестикулировали. Мимо проплыл техтоннель 1–2, и явственно приближалась конструкция Округа-2.

Текли секунды, четыре высоких здания с выходящими из их крыш толстыми спицами техтоннелей приближались – они поворачивались вокруг нее теперь гораздо быстрее. Крыша десятиэтажного корпуса промелькнула под ней совсем близко, а уже стремительно надвигалась стена следующего. Откуда-то взялся все усиливающийся ветер, он трепал и вертел Эмти, хлестал упругими струями. Она попыталась, растопырившись, улечься на воздух, чтобы держать хоть какое-то равновесие. И вскрикнула, увидев мчащуюся на нее стену.

Что-то темное и огромное пронеслось рядом, чуть не зацепив, ударило воздухом, опрокинуло. Она миновала Округ-2! Эмти барахталась в воздухе, захлебываясь ветром, успевая вдохнуть лишь для очередного отчаянного стона.

Ветер постепенно стихал, и Эмти увидела себя совсем низко над улицами. Ее по-прежнему сносило на запад, но совсем не быстро. Развернулась опять лицом к ветру. Растянувшееся почти на минуту самоубийство ее порядком утомило. «Надо было кончать себя так же, как ВС».

Эмти влетела в крону деревца, прикрыв лицо скрещенными руками, и через секунду рухнула на землю, перекатившись несколько раз. Замерла, лежа ничком. Потом попробовала тихонько подвигать руками и ногами. Даже ничего не сломала? Внимательно прислушалась к себе. Правда – цела. Осторожно села, преисполняясь восторга. Какая же она дура, чтобы решить умереть, да еще таким нелепым образом. Но… вот это слетала! И тормозилась красиво – воздух вблизи поверхности вращается вместе с ней, вот Эмти и подхватило. Иначе – разметало бы по кочкам.

Эмти вздохнула, глубоко и радостно. Ей было хорошо.

Тут пришли те самые двое и с ними блюститель. И забрали Эмти.

14. БОГИ ЛЮДЕЙ НЕ СЛЫШАТ

Нойс очнулась, не понимая, что с ней и где она находится. «Ау, миз Хайд! Куда вы подевались?» Она испытала дискомфорт, похожий на тот, когда на празднике вдруг теряешь карнавальную маску. Вокруг всякие рожи, нахальные и страшные; а ты среди них – обычный человек. Но, раз Хайд «потерялась», значит опасность им пока не грозит.

«МНЕ не грозит…», – одернула себя. – «Хайд – это роль, за которой я прячу свою слабость».

– Эй… ты кто?..

Нойс повернулась. Оказалось, она лежит на постели. Мягкой, белой. Приятно упругой и шелковистой. Вокруг плавно изгибались такие же белые стены, образуя овальное помещение. Что-то вроде внутренности громадного куриного яйца. В ее широком конце стояли (или висели в воздухе), две низких широких тахты.

На одной изволила валяться сейчас Нойс. На соседней сидела очень привлекательная девушка, ростом и короткой стрижкой смахивающая на Нойс. Но красота ее была жестче, злее и ярче. Девчонка-воительница… Хотя Нойс и не считала себя такой уж нежной феей, но признала, что ее визави сложена покрепче. Тем более, что скрывать ей было нечего – совершенно нагая.

Что Нойс не удивило, поскольку сама она была «одета» точно так же. Она коротко ответила:

– Я – Нойс Винер.

Девушка терпеливо ждала продолжения и Нойс добавила:

– Тусуюсь среди суорских сепаратистов. Так, случайно влипла…

– Ты влипла крепко, как и я, – сказала девушка. – Я – Арин Ашадо. Пилот ВВС Тира…

Она сказала это с болью, и Нойс поняла, что ее до сих пор мучит мысль о катастрофическом поражении Родины. Так мароны издавна называли тирский протекторат.

– Скромничаешь, Арин. Не просто пилот, а первый из людей, побывавший в космосе.

Она сжалась, будто Нойс ее ударила.

– Что толку! Чего стоят все наши достижения по сравнению с этим!

Она зло пихнула воздух ладонью и в их комнате-яйце возникла объемная цветная картина. Она была везде, вокруг них. Как будто вдвоем оказались внутри пейзажа.

Сказочный город. Парки и висячие сады. Мосты через речку, прихотливо извивающуюся, и замыкающуюся в кольцо. Красивые дома, правда не выше десяти этажей. А надо всем этим – темно-фиолетовый купол неба.

Нойс поискала взглядом облака и не нашла ни одного.

– Мы сейчас в стратосфере, – пояснила Арин. – Облачный слой – под нами.

Она сжала пальцы в кулак и картина исчезла.

Нойс повела рукой… глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Хотя воздух казался разреженным, удушья она не испытывала. «Меньше давление, но больше содержание кислорода». В этом чужом воздухе ощущался слабый, незнакомый аромат.

Не чужом. Не незнакомый…

«Я просто забыла!..»

Воздух Новтеры.

Ты забыла… Ты все забыла. Мягкий свет планетарного кольца, серебряной полосой перечеркивающий ночное небо. Шепот утреннего ветра в саду. Шорох сухих прошлогодних листьев под босыми ногами. Свежие кротовые холмики, выросшие за ночь. Каплю росы на нераскрывшемся бутоне… и вкус розового лепестка…

– Наоми!..

Фанни окликает тебя и ты оборачиваешься. Хорошее утро сегодня…

– Эй! Что с тобой?

Нойс почувствовала, как Арин коснулась ее плеча.

– Извини, задумалась.

– Я тоже много думала, чуть мозги не выкипели. С момента, как увидела летающий город-сказку с высоты. Потом отрубилась и очнулась уже здесь. Так и не поняла, чего от меня… от нас хотят. И что случилось с моим самолетом.

– Его собирали совочком и веничком на площади в сотню квадратных километров…

– Надо же. А на мне ни царапины. Выходит, они – добрые?

Нойс сделала вид, что не расслышала вопроса. Встала с постели, озираясь, как и положено человеку, попавшему в непривычную обстановку. Ага, там – удобства. А жрать: сам просишь или кормят по расписанию?

– С тобой кто-нибудь уже говорил? – спросила она у Арин.

– Никто! Я здесь безвылазно три… нет, два дня.

Нойс вздохнула. Сутки Новтеры короче на четыре с половиной часа, немудрено и запутаться.

– Свет загорается сам?

– Да, – угрюмо подтвердила Арин.

– Скажи… Арин… Не было ли у тебя чувства, что за тобой наблюдают?

– Было. Особенно сильное в первый день. Потом – время от времени.

В белой стене откинулась панель, образовав что-то вроде низкого столика.

– Пойдем жрать, Нойс. Стульев нет, садись на пол.

Две большие чашки без ручек, наполненные чем-то вроде горячего бульона. Ладно, выпьем…

– А это как жрать-то? – Арин ткнула пальцем в бурую массу на квадратной тарелке. Хрустнула корочка. – Ни ложки, ни вилки…

– Как-то же ты раньше это жра… кушала?

– Вылизывала. А тарелку и чашку выкидала вот сюда. Хоп… и нету.

Нойс осторожно взяла свою тарелку за край, он гнулся под ее пальцами. Свернула «тарелку» в трубочку, так, что теплое содержимое оказалось внутри. Спокойно откусила кусочек от того, что получилось.

– Это не тарелка, а блин. Складываешь, как хочешь, и ешь.

Арин Ашадо шепотом выругалась.

– Они наверняка решили, что я – безмозглая дура. Только и научилась картинки смотреть. Делаешь рукой… вот так. А так – гасишь.

Нойс повторила ее жест, но мягче и экономней. Наполовину сжатую ладонь чуть вперед и разводишь пальцы. Есть картинка. Пальцы вместе – кино закончилось.

Арин, затаив дыхание, следила за ее экспериментом.

– Как быстро ты схватываешь…

– Найдутся и другие электы.

– Найдется… что?!..

Нойс нарисовала пальцем в воздухе маленькую спираль. Слева направо. В ответ, рядом с ней повис в воздухе бледно-голубой прямоугольник, размером с игральную карту. Легкие движения пальцев Нойс, и он вырос в до размеров книжного листа. Еще пара колдовских жестов и «световая панель» развернулась так, чтобы и Арин было удобно ее видеть. Напротив каждого из загадочных символов возникли слова.

– Меню управления интерьером. Не надоело сидеть в сплошной белизне, Арин? Какой цвет обоев тебе нравится?..

Интересно наблюдать за Арин. Как смягчается ее лицо детским большеглазым изумлением… Она очень красива. Именно ты когда-то создала этот народ.

Удивление в ней уступает место испугу, а затем гневу. Эмоции кипят, она готова действовать немедленно. Чего от нее ждать?.. На всякий случай, придется переключится на режим ускоренного восприятия. Нет-нет, нельзя! Иначе подозрения Арин укрепятся. Ты сама виновата. Увлеклась демонстрацией своего превосходства.