Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вечером я жду подробнейший рассказ, – проговорил Василь, – потому что тебя я хоронить уже устал, а вот волноваться в этом смысле за дочь было в новинку.
– Ты большой молодец, – улыбнулся Аверин. – Эвакуировал всю округу и позвонил бабушке, в результате скиты прибыли очень вовремя. Без их помощи жертв было бы намного больше.
– Ох, – вздохнул Василь, – ты вряд ли сильно удивишься, но бабушка тоже здесь. Мы… вроде как помирились. Надеюсь, ты не будешь возражать против ее присутствия? И сможешь ее простить…
– Простить? Василь, как раз мне она ничего плохого не сделала. И если вы с Марией ее простили, то я тем более не собираюсь поминать прошлое. К тому же справедливости ради стоит заметить, что в случае любой опасности защиту мы ищем в ските у бабушки.
– А ты и правда изменился, Гера. Где твоя непримиримость? – рассмеялся Василь.
– Не знаю, возможно, вымерзла в Пустоши, куда я ходил спасать дивов. Кстати, бабушке могут не понравиться новые порядки, заведенные в твоем доме.
– Что ж, тогда ей придется потерпеть. Но все же я сомневаюсь, что она начнет выказывать недовольство сразу после примирения. По крайней мере, по поводу Сары, ночующей в спальне Веры, она ничего не сказала.
– Дети уже приехали?
– Да, вчера вечером. Пора возвращаться к обычной жизни. Надеюсь, нового вторжения не будет.
– Я тоже надеюсь, – ответил Аверин и добавил: – Я позвал Алексея Перова, ты ведь не возражаешь? У меня для него сюрприз.
– Нет, конечно, Вера будет рада его видеть.
– Да, похоже, Анонимусу снова придется расширять обеденный стол. Надеюсь, хотя бы кабана в этот раз нам не подадут.
Алешу привез дворецкий Артемий. Вера с Сарой тут же выбежали навстречу, и лиса, встав на задние лапы, облизала бывшему хозяину лицо. А Вера потащила приятеля в дом. Девочке было невтерпеж поделиться последними новостями.
Василь же в очередной раз подивился мужеству и упорству Алексея. В прошлый приезд юноша перемещался по двору с костылем, закусив губу от напряжения, но и в беседку, и к фонтану добирался сам, не позволяя сажать себя в кресло. Тогда он падал несколько раз, и Вера с Мишей помогали ему подняться. Но каждый раз, встав на ноги, Алеша, стараясь не отставать, снова шел вслед за детьми.
Сейчас он ходил куда увереннее, и даже сам, лишь с небольшой помощью Веры, сумел подняться по ступенькам.
Дворецкого Артемия Анонимус тут же увел в дом. Вероятно, фамильяру удалось привлечь к подготовке ужина нового помощника.
В назначенное время появился кортеж императрицы. Теперь ей не нужно было скрываться, и ее прибытие выглядело куда более помпезно и торжественно, чем в прошлый раз. Василь не смог сдержать довольной улыбки: все автомобили кортежа были выпущены на его заводе. Вероятно, ее величество специально выбрала их, чтобы сделать приятное хозяину поместья. И не ошиблась.
Дверцы машин начали открываться, и Василь и Мария поприветствовали высочайшую гостью. Вскоре двор заполнили радостная суета и гвалт приветствий. Хлопали дверцы, мелькали платья и сюртуки, блестели на солнце украшения.
Но внезапно шум на мгновение стих и тишину прорезал пронзительный крик:
– Мама!!!
Василь вздрогнул и обернулся. И увидел, как Алеша, опираясь на костыль, быстро-быстро заковылял по ступенькам. Споткнулся, но упасть не успел. Рядом с ним появилась женщина, и пораженный Василь узнал Анастасию. Дива подхватила мальчика на руки и прижала к груди. Василь увидел, как по ее лицу потекли крупные слезы.
– Алешенька, сынок, – произнесла она.
А мальчик, прижимаясь к ней, только шептал:
– Мама… мамочка…
Растроганный Василь огляделся по сторонам. И заметил Сергея Мончинского. Тот с нерешительным видом топтался поблизости.
Василь улыбнулся про себя и пригласил молодого колдуна выпить аперитив.
В курительной комнате он достал бутылку и бокалы, разлил, и они выпили. Коньяк подействовал на Сергея Мончинского благотворно, и он, краснея, проговорил:
– Ваше сиятельство… Вазилис Аркадьевич. Я прощу прощения за мою дерзость… я всего лишь скромный сын военного офицера, государственный служащий, пусть и временно занимающий высокий пост, но… – Он окончательно смутился и замолчал.
– Ну же, господин Мончинский, смелее, – подбодрил его Василь, не выдержал и заулыбался. Воодушевленный этой улыбкой, молодой колдун, наконец выпалил:
– Я люблю вашу дочь и прошу у вас ее руки.
И посмотрел на Василя с надеждой.
– Насколько я мог заметить, – Василь продолжал улыбаться, – на поле боя вы ведете себя намного увереннее. Не вижу никаких препятствий. Буду искренне рад, если Любава свяжет свою жизнь с таким человеком, как вы.
Мончинский просиял. И принялся трясти его руку.
– Я так счастлив, Вазилис Аркадьевич! Я… я буду очень, очень о ней заботиться. Ну, если она мне не откажет, конечно, – вновь смутился он.
Столько гостей в поместье Авериных не бывало со времен крестин Миши. Да и то на крестины приезжали в основном соседи да некоторые деловые партнеры Василя, в этот же раз публика подобралась намного разнообразнее. Кроме императрицы, были придворный колдун Мончинский, князь Булгаков с супругой, друг Геры Виктор, Алеша, бабушка и несколько настоятельниц из других скитов. Кроме того, с императрицей, естественно, прибыл Императорский див, а с князем Булгаковым – его фамильяр и еще один, чрезвычайно вежливый див, а от Алеши ни на шаг не отходила Анастасия. И Василь, и императрица нарочито проигнорировали ошарашенные взгляды некоторых гостей, когда дивы проследовали за общий стол. Возражать, однако, никто не решился. Лишь Анонимус отказался принять участие в пиршестве. Он зорко надзирал за подачей блюд и постоянно исчезал, чтобы проверить порядок на кухне. Кузя болтал с детьми. И даже бабушка предпочла не напускать на себя суровый вид, а, наоборот, весьма любезно улыбалась.
Императрица подняла тост:
– Уже не в первый раз мы собираемся за этим столом и чествуем героев. Но в этот раз нас чуть не постигла страшная катастрофа. И то, что мы смогли вновь собраться здесь, – заслуга не только всех присутствующих, но и тысяч героев, имена которых еще предстоит выяснить. Поэтому я хочу предложить восславить живых и почтить память павших.
Все выпили и некоторое время молчали. Потом слово попросил князь Булгаков:
– Я сам участвовал в упомянутых событиях. И хоть и руководил штабом, но
