Аттические ночи - Авл Геллий

{7 Fr. 81 Peter.}

Глава 2

О том. что Платон в своем сочинении "О законах" утверждал, что веселые призывы пить больше вина на пирушках не лишены пользы

(1) Некто с острова Крит, проводивший жизнь в Афинах, утверждал, что он философ - платоник, и сильно желал таковым казаться. (2) Был же он человеком никудышным, болтуном, хвастающимся собственными достижениями в греческом красноречии. Кроме того, из-за пристрастия к вину он напивался до того, что становился посмешищем. (3) На пирах молодых людей - каковые нам было привычно устраивать в Афинах в седьмой день месяца - он, едва трапеза подходила к концу и начинались приятные и полезные речи, попросив тогда тишины, чтобы его слушали, заводил речь, выражаясь многословно, пусто и бессвязно, побуждая всех к питию и заявляя, что делает это по предписанию Платона, {8} ибо Платон, по его словам, в книгах, названных им "О законах", в изобилии возносил хвалу пьянству, считая его полезным для добропорядочных и доблестных мужей. Среди таких речей он [и сам] топил весь свой ум в большом количестве бокалов, выпиваемых один за другим, утверждая, [что вино] является своего рода стимулом и средством возбуждения (incitabulum) {9} для ума и доблести, раз вино наполняет разум и тело человека страстью.

{8 Начиная с этого места текст главы, с небольшими отличиями, воспроизводит Макробий (Sat., II, 8, 4).}

{9 Incitabulum — слово, нигде более не засвидетельствованное; имеет то же значение, что и incitamentum — «побудительная причина, стимул». Однако у Макробия, частично воспроизводящего данную главу, в этом место стоит ignitabulum — «огниво», что в данном контексте может означать «побуждение, стимул».}

(4) На деле же Платон в первой и второй книгах "О законах" {10} вовсе не хвалил, как полагал этот бездельник, ту наиболее отвратительную разновидность пьянства, какая обыкновенно расстраивает и расслабляет умы людей. Однако он и не осуждал несколько более щедрого и любезного приглашения к винопитию, которое происходит с ведома неких, так сказать, распорядителей и предводителей пиров, остающихся трезвыми. (5) Ибо он полагал, что у умеренных и порядочных людей при возлияниях, благодаря расслаблению, восполняются и восстанавливаются душевные силы, необходимые для возобновления дел, совершаемых в трезвом состоянии, а [сами] они, приходя мало-помалу в лучшее расположение духа, с большей легкостью вновь берутся за труды. Кроме того, [он считал, что] если кто-то таит в себе дурные наклонности и страсти, прикрытые некоей достойной уважения стыдливостью, то все они проступают при раскрепощении, дарованном вином, не причиняя особой опасности, и легче поддаются исправлению и исцелению.

{10 Plat. Leg., I, 637а-е, 647е; II, 666а-с, 671b-с.}

(6) В том же месте Платон сказал и следующее: не следует ни избегать, ни с презрением отвергать этого рода упражнения в сопротивлении неистовому воздействию вина, и не кажется в достаточной степени сдержанным и умеренным никто из тех, чья жизнь не подвергалась испытаниям среди опасностей заблуждений и соблазнов наслаждений. {11} (7) Ибо если того, кому неизвестны наслаждения и прелесть пиров и кто им совершенно чужд, случайно или желание приводит к участию в подобных радостях, или случай тому способствует, или необходимость вынуждает, то нередко его пленяет [все это], а ум и душа [такого человека] не остаются спокойными, но колеблются под воздействием неких новых впечатлений. (8) [Платон], следовательно, думал, что следует собраться и, словно в боевом строю, лицом к лицу сражаться с наслаждениями и с вольностью, проистекающей от вина для того, чтобы быть защищенными от них не бегством и не отсутствием нашим, но силой и постоянным присутствием духа, дабы мы заботились об умеренности и сдержанности ограничением потребления и в то же время, согрев и укрепив душу, очищались бы, если в ней присутствует холодная грусть либо постыдная робость.

{11 Ср.: Leg., I, 647b; Rep., 413d; 414a. Авл Геллий, судя по всему, не имевший перед глазами текста самого Платона, сводит его концепцию о необходимости лицом к лицу встречаться с опасностями и соблазнами и побеждать их, а не уклоняться от них, к узкой практической теме посещения пиров и винопития.}

Глава 3

Что Марк Цицерон думал и писал о той частице, которая является приставкой в глаголах "aufugio" (убегать) и "aufero" (уносить); а также следует ли в глаголе "autumo" (утверждать) усматривать ту же приставку

(1) Мы прочитали сочинение Марка Цицерона, которое называется "Оратор". (2) В этой книге Цицерон, после того как сказал, что слова aufugio (убегать) и aufero (уносить) состоят из приставки аb- {12} и глаголов fugio (бежать) и fero (нести), но эта приставка, чтобы быть в произношении и на слух более приятной, изменилась на аu-, и стали говорить aufugio и aufero вместо abfugio и abfero; после того, говорю я, как [Цицерон все] это изложил, там же далее он написал так: (3) "Эта приставка, за исключением двух приведенных выше слов, не встретится ни в каком другом глаголе". {13}

{12 Одно из основных значений аb- в качестве приставки — «удаление, движение от [чего-то]».}

{13 Cic. De orat., 158.}

(4) Но вот мы нашли в "Записках" Нигидия, {14} что глагол autumo (утверждать) состоит из предлога ab- и глагола aestumo (оценивать), и что произносят autumo в качестве стяженной формы вместо abaestumo, {15} что означало бы totum aestumo (полностью оценивать), наподобие abnumero (отсчитывать). {16} (5) Но - пусть это будет сказано с огромным почтением к Публию Нигидию, образованнейшему человеку, - данная [теория] выглядит скорее дерзкой и остроумной, чем истинной. (6) Дело в том, что autumo означает не только aestumo (оценивать), но и dico (говорить), и орinor (полагать), и censeo (думать), а с этими глаголами данная приставка не согласуется ни по внутренней связи звуков, {17} ни по значению слова. (7) Кроме того, Марк Туллий, человек, строго основательный в изучении словесности, не утверждал бы, что это два единственных глагола, если бы мог найти какой-либо третий. (8) Однако прежде всего достойно рассмотрения и изучения следующее: превратилась ли приставка ab- в слог аu- из-за приятности звучания, или, скорее, аu- имеет свое собственное происхождение и, стало быть, как и многие другие приставки, также заимствована у греков? Она присутствует и в следующем стихе Гомера:

{14 Fr. 51 Swoboda. Публий Нигидий Фигул — см. комм. к Noct. Att., II, 22, 31.}

{15 Этимология совершенно ошибочная: в глаголе autumno нет приставки аu-, и он никак не связан с aestimo.}

{16 Глагол abnumero засвидетельствован только у Геллия.}

{17 Нигидий был сторонником теории происхождения названий «по природе», то есть полагал, что звучание слова не случайно, но отражает его смысл (Noct. Att., Χ, 4).}

Αυ̉έρυσαν μὲν πρω̃τα καὶ 'έσφαξαν καὶ 'έδεισαν...

(Выи им подняли вверх, закололи, тела освежили...) {18}

{18 Ноm. Il., I, 459. Перевод Н. И. Гнедича. Авл Геллий принимает за закономерные соответствия совершенно случайные созвучия.}

и

'Άβρομοι, αυ̉ίαχοι...

(С шумом, с криком неистовым...) {19}

{19 Ноm. Il., XIII, 41. Перевод Н. И. Гнедича.}

Глава 4

История о Вентидии Бассе, низкородном человеке, который, как сообщается в источниках, первым отпраздновал триумф над парфянами

(1) В речах образованных людей старшего поколения недавно было [сказано] о том, что в прошлом многие достигали высочайшего почета, будучи при этом очень низкого происхождения, из числа самых презираемых. (2) Ничто, однако, не вызвало такого удивления, как то, что было написано про Вентидия Басса. (3) Он был родом из Пицена {20} и простого звания. Его мать была захвачена в плен вместе с ним самим Помпеем Страбоном, {21} отцом Помпея Великого, в ходе Союзнической войны, {22} когда он [Страбон] подчинил жителей Аскула. {23} Во время триумфа Помпея Страбона среди прочих перед колесницей императора [шла] его мать, неся его самого, еще находящегося в младенческом возрасте, за пазухой. Затем, когда [Вентидий Басс] уже подрос, он с трудом обеспечивал себя всем необходимым, занимаясь малопочтенным занятием - приготовляя повозки и мулов, которые официально полагались магистратам, получившим по жребию провинцию. Исполняя эту обязанность, он, как известно, сблизился с Гаем Цезарем и отправился с ним в Галлию. Потом, поскольку в этой провинции он проявил достаточно усердия, а впоследствии, в ходе гражданской войны, столь ревностно и деятельно относился ко всем порученным ему делам, что не только стал другом Цезаря, но, благодаря этой дружбе, достиг самого высокого общественного положения. {24} Вскоре после этого [Вентидия Басса] избрали народным трибуном, {25} а затем и претором. {26} Немного же позднее сенат объявил его вместе с Марком Антонием {27} врагами отечества. {28} Однако после того как произошло объединение партий, {29} он не только вновь обрел свое прежнее положение, но получил понтификат, а затем и консульство. Римский народ, помня, что Вентидий Басс ранее зарабатывал себе на жизнь заботой о мулах, столь тяжело переживал это событие, что все улицы Города были исписаны следующими стишками:

{20 Пицен — область в средней части Италии, примыкающая к Адриатическому морю.}