Темный Луч. Часть 4 - Эдриенн Вудс

class="p">— Знаю. Нора сказала мне, что это было нужно ей, чтобы одурачить всех. Этот камень был особенным. Бекки просто не знала, насколько.

Я нахмурился.

— Что ты подразумеваешь под «особенным»?

— Он показывал всем Ночного Злодея, а не Гиппогрифа.

— Это было связано с ожерельем Бекки?

— Да, Пола не было с тобой в том лесу, Блейк. Как думаешь, почему они вообще его украли?

— Джордж сказал, что раньше камень был похож на пурпурный.

— Так и было. Я не знаю, почему он изменил цвет.

Я фыркнул.

— Ты не знал, что существуют магические камни, которые могут это делать?

— Я знал, но никогда раньше с таким не сталкивался.

— Кто знает, может быть, твои глаза тоже такие волшебные.

Я рассмеялся и поцеловал ее в макушку.

— Тебе действительно нужно немного поспать. Завтра будет долгий день.

Она кивнула и закрыла глаза, когда я начал напевать колыбельную.

Все ее тело обмякло, и я поцеловал ее в кончик носа.

Я хотел остаться, но мне пришлось вернуться.

Отец скоро собирался искать меня.

Это была потрясающая ночь, и я хотел, чтобы она никогда не заканчивалась, но всему всегда приходит конец.

Я преобразился у нее на подиуме, а затем полетел обратно в Драконью Лигу.

— 30~

Мне удалось прокрасться обратно в лагерь и забраться в постель.

Я закрыл глаза и задремал.

Я проснулся от звонка Кэмми. Я нащупал то место, где оставил его, на полу перед своей кроватью.

Я открыл один глаз и увидел, что это была Елена. Другие кровати были пусты, и я понятия не имел, который час.

Я ответил, и появилась ее голограмма.

— Чего ты хочешь, женщина? Я устал.

Она улыбнулась.

— И тебе доброе утро, солнышко. Я думала, драконы могут обходиться без сна долгое время.

Я усмехнулся.

— Почему ты ушел? — Она казалась расстроенной.

Дерьмо. Я поставил щит.

— Я же говорил тебе, мой отец…

— Присматривает за тобой. Да, я поняла эту часть.

Некоторое время было тихо, и я открыл глаза.

— В чем дело, Елена?

— Я боюсь сегодняшнего дня. — Она посмотрела на меня. — Что, если я не смогу этого сделать?

— Елена, ты должна. Пришло время.

— Знаю. Ты уверен, что сможешь удержать своего отца?

— Елена, — тихо произнес я тоном, в котором смешались властность и неприязнь.

— Это не то, что я имела в виду. Мой отец был всадником твоего отца, Блейк.

— Есть, он все еще есть. Я поговорю с Эмануэлем перед интервью, на всякий случай. Это успокоит тебя?

— Мне все равно, сколько вас там. Я все равно буду беспокоиться о твоем отце.

— Он знает, в чем заключается наш план. Мне просто нужно пять минут, чтобы напомнить ему.

— Хорошо, — сказала она и отвела взгляд. — Мне нужно идти. Увидимся позже.

— Отсчитываю часы.

Она тихо рассмеялась, и ее голограмма исчезла.

Я должен был признать, что знал, что это произойдет сегодня в «Просто Кев». Я тоже начал немного волноваться.

Я только что позавтракал и смотрел, как Эмануэль и Реймонд несут телевизор с большим экраном, а сам поставил свой поднос с едой на стол. Я ел как зверь.

Все помогали устанавливать.

— Тебе следовало пойти с ней, Блейк, — сказал отец, держась за одну сторону телевизора.

— Знаю. Елена хотела сделать это сама. — Я чувствовал, как от папы исходит волшебство, когда он сокращал время, затрачиваемое на выполнение этого задания.

— Почему?

— Она рассматривает это шоу как своего рода препятствие, которое она должна преодолеть в одиночку.

Он фыркнул и велел Эмануэлю слегка передвинуть влево.

Я достал Кэмми и отправил Елене сообщение.

«Ты можешь это сделать. Я верю в тебя.»

Мой отец тоже нашел мне работу, и я помог Эмануэлю и Реймонду с сигналом.

Наконец, появилась станция, на которой шло шоу «Просто Кев».

Оно еще не началось.

Эмануэль выглядел довольным.

— Мы сделали это?

Реймонд рассмеялся, скрестив руки на груди, и они начали отодвигать столики, стоявшие на месте телевизора, в сторону.

— Эмануэль, можно тебя на пару слов с глазу на глаз, пожалуйста? — спросил я, и он кивнул.

Он последовал за мной за пределы кафетерия, и я поднял щит.

— Удивительно, как тебе это удается, Блейк. — Он улыбнулся, пытаясь разглядеть магию моего щита.

— Да ладно, я знаю, что твой слух может проникнуть сквозь мой щит, Эмануэль. Мне нужно тебе кое-что сказать и еще раз попросить твоей помощи.

— Ты знаешь, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, Блейк. — Его поведение изменилось с расслабленного на суровое.

— Я боюсь, что это собьет твою чешую с толку.

Он нахмурился и скрестил руки на груди.

— Это из-за интервью Елены, о котором вы говорили вчера вечером?

Я фыркнул.

— Я знал, что ты слушаешь.

— В этом не было никакого смысла. — Он улыбнулся и заверил меня, что понятия не имеет, о чем мы говорили.

— Просто будь там, когда Елена соберется рассказать кое-что, что шокирует всю Пейю.

Он усмехнулся.

— Не надо этого, Блейк. Ради кого мне нужно быть там? — спросил он.

— Ради моего отца. — Едва это вырвалось, как он уставился на меня.

— Почему?

— Он может сделать что-нибудь глупое.

— Например, что?

Я вздохнул.

— Я не удивлюсь, если ты захочешь, чтобы я помог тебе, Блейк. Дай мне хотя бы несколько минут, чтобы переварить это. Почему твой отец собирается сделать что-то иррациональное?

Я вздохнул. Не было простого способа сказать об этом Эмануэлю.

— Он все еще жив, Эмануэль. — Я посмотрел на него.

Эмануэль нахмурился и сжал челюсти.

— Кто?

— Отец Елены.

Он застыл и побледнел, как привидение. Блядь.

Я схватил его за руку и легонько встряхнул.

— Эй, не делай этого со мной. Ты должен прийти в себя, потому что Елена расскажет всем в этом шоу, а его дракон сделает все, что в его силах, чтобы пробраться сквозь эти лианы. Я не могу потерять его вот так, Эмануэль.

— Ты видел его, Блейк? — Он посмотрел на меня сурово.

— Нет, но я знаю, что он жив. Каждый, кто стоит за этими лианами, скажет тебе то же самое. Мы просто умоляли их не упоминать об этом до нужного времени.

— Король действительно жив? — Он начал шептать, будто его уверенность в моем щите немного поколебалась.

— Да, и нам понадобятся доказательства, — сказал я. — Я просто не знаю, как получить доказательства. Чарльз сказал мне, что в последний раз они видели его около года назад. Горан обычно выставлял его напоказ, унижал, он давно этого не делал.

— Мы