Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Вместо этого он погиб. И надежды Ультуана погибли вместе с ним. И теперь его убийца стоял, ухмыляясь, в самом сердце Атель Лорена под защитой ещё большего зла. На секунду Теклис захотел оказаться на месте своего брата, чтобы хоть раз почувствовать в себе огонь Тириона, чтобы отбросить в сторону разум и осторожность и пронзить мечом извращённое сердце Маннфреда. Но он не был на его месте и никогда не будет. Вместо этого он наблюдал и думал, размышляя, почему Нагаш вообще что-то предлагает.

Когда ответ пришёл в голову, он улыбнулся. «А, умно. Конечно. Зачем ещё настаивать на том, чтобы привести существо в лес?»

Нагаш посмотрел на Тириона и Алариэль. Возможно тварь считала их самой большой угрозой, или возможно он просто хотел насладиться их агонией.

— ВАМ НЕ НУЖНО ТОРГОВАТЬСЯ. Я НЕ РАСПОРЯЖАЮСЬ ДУШОЙ ВЕЧНОГО ДИТЯ. КАК И ВСЕ ИЗ ВАШЕГО РОДА, ОНА УЖЕ СТАЛА ПИЩЕЙ ТЁМНОГО ПРИНЦА, — произнёс Нагаш. Рука Алариэль упёрлась в грудь Тириона, останавливая его от того, чтобы не наброситься на лича.

Теклис чувствовал как другие Воплощения собирают силу. Малекит и Гельт будут действовать первыми. Карадриан будет последним, несмотря на то, что обладал самым импульсивным из ветров. Он дождётся Алариэль или Тириона. Император, как всегда, стоял в стороне. Теклис практически видел, как в голове человека крутятся шестерёнки. Император взглянул на него и едва заметно кивнул. Он тоже разгадал план Нагаша.

— ВМЕСТО ЭТОГО, — продолжил Нагаш, — Я ОТДАМ ВАМ АРХИТЕКТОРА ЕЁ СМЕРТИ, ЧТОБЫ ВЫ СДЕЛАЛИ С НИМ ВСЁ, ЧТО ЗАХОТИТЕ. При этих словах Маннфред триумфально посмотрел на Аркхана Чёрного. Этот взгляд превратился в гримасу ужаса, когда Нагаш развернулся и воткнул огромный металлический коготь в затылок вампира, оторвал его от земли и тут же бросил к ногам Тириона и Алариэль.

Маннфред ударился о возвышение с громким треском и какое-то мгновение беспомощно барахтался с искажённым от шока лицом.

— Нет, — закричал он. — Нет, это был не я! Я не убивал её, это был… — что бы он ни собирался сказать, клинок Тириона, сверкнувший словно молния, прервал эту попытку. Маннфред едва успел избежать удара, вскочив на ноги с собственным мечом в руках. Он развернулся в поисках выхода, какого-нибудь пути к отступлению, но потрескивающая вспышка аметистового света поднялась и распространилась среди деревьев пр малейшему движению когтя Нагаша.

— Нет, я зашёл слишком далеко, пожертвовал слишком многим, чтобы стать вашим козлом отпущения, — прорычал вампир. Он метался вперёд и назад, выставив меч, пытаясь держать на расстоянии всех одновременно. Он посмотрел на Нагаша.

— Я служил тебе! Я вернул тебя, и вот как ты мне отплатил?

— ТЫ ВСЁ ЕЩЁ СЛУЖИШЬ МНЕ, МАННФРЕД ФОН КАРШТАЙН. ТЫСЛУЖИЛ МНЕ ПРИ ЖИЗНИ, ПОСЛУЖИШЬ И В СМЕРТИ, — Нагаш склонил голову.-БУДЬ УВЕРЕН, ЧТО ЭТО БУДЕТ ОЦЕНЕНО ПО ДОСТОИНСТВУ.

Маннфред запрокинул голову и завыл. Он спрыгнул с возвышения, быстрый, словно кошка, и бросился на Нагаша. Он ударил мечом. Нагаш поймал удар ладонью и швырнул Маннфреда в сторону. Вампир пролетел из одного конца поляны в другой. Он ударился об землю, подскочил и замер. Нага поднял клинок, и его когти сжались. Клинок разлетелся, словно стеклянный. Осколки падали на землю блестящим каскадом, один за другим, ударяясь о мёртвую траву.

Маннфред поднялся на ноги. Его глаза были пустыми, лишёнными эмоций. Теклис ничего не почувствовал. Это точно была не победа. Это был поступок, который совершают ради высшего блага, и поэтому был лишён всякого удовлетворения. Маннфред должен был стать ещё одним телом в основании, нежели побеждённым врагом. Он встретил взгляд вампира и увидел искру в кромешной тьме. Инстинкт выживания, которому придали форму и голос.

Маннфред собрался заговорить.

Нагаш прервал его жестом. Путы из аметиста сомкнулись вокруг вампира, мумифицируя его в ужасном свете. Вскоре кокон из магии смерти парил над землёй, иногда содрогаясь, когда заключённый в нём вампир пытался освободиться.

Тишина воцарилась на поляне. Нагаш замолчал и замер, его дар парил рядом с ним, готовый к передаче в руки его потенциальных союзников, если те согласятся. Однако все молчали. Некоторые были шокированы поступком Нагаша. Другие думали, что всё это было лишь уловкой. Теклис не был шокирован, как и не верил, что это была уловка.

Череп лича скрипнул, повернувшись к нему. Жуткий свет, горящий в глазницах Нагаша, вспыхнул. Теклис невозмутимо, по крайней мере внешне, посмотрел ему в глаза. Он уже дважды встречался с Нагашем, в первый раз в тихом Нагашиззаре много лет назад, когда он пытался заручиться поддержкой тёмного духа против растущей тьмы на севере. Тогда Нагаш отказался. Теклис размышлял, жалеет ли существо о том отказе сейчас, когда ему прешлось отдать одного из своих слуг в качестве платы за то, что он мог получить бесплатно. «Нет»- подумал Теклис. «Нет, ты ни о чём не жалеешь. Такие эмоции давно обратились в прах в пропасти твоей памяти»-он печально улыбнулся. «К счастью для тебя, моих сожалений хватит на всех».

Теклис посмотрел на своего брата.

— Ну, брат?

Тирион взглянул на Теклиса, а затем на Алариэль. Он как будто собирался протянуть ей руку, но вместо этого отвернулся.

— Честь удовлетворена, — произнёс Тирион. Алариэль ещё мгновение смотрела на него, а затем вернулась на трон.

— Честь удовлетворена, — мягко повторила она.

Малекит, который молча наблюдал за ними всё это время, сделал резкий жест и вернулся на своё место.

— Само время является нашим врагом. Таким образом, если уж…честь была удовлетворена, тогда я снимаю своё возражение.

Теклис посмотрел на Гельта.

— А ты, Бальтазар Гельт? — Гельт ничего не ответил. Спустя мгновение он коротко кивнул. Теклис посмотрел на других. Карадриан пожал плечами. Император кивнул. Кеклис вздохнул от облегчения. Он переключил своё внимание на Нагаша.

— Ты слышал их, некромант. Маннфред наш, и в ответ ты будешь допущен в Совет Воплощений.

— КРАСИВОЕ НАЗВАНИЕ. И ЧТО ЭТО ЗА СОВЕТ, ХРАНИТЕЛЬ МУДРОСТИ?

Теклис проигнорировал упоминание его предыдущей должности.

— Это должно быть очевидно даже для такого отдалённого как ты, — он посмотрел прямо в мерцающие глаза Нагаша.

— Это военный совет.

Глава девятая

Маннфред фон Карштайн проклинал себя за глупость. Это стало своего рода мантрой в первые дни после его предательства и заключения. Он сидел в темноте, сдерживаемый в клетке из живых корней. Чары, наложенные на его тюрьму, были источником постоянного дискомфорта. Он не мог сотворить даже самое маленькое колдовство.