Инквизиция - Ансельм Одли

С чувством полной опустошенности я сидел в императорском катере, ожидая, пока эскорт Оросия спустится и задраит за собой люк. Слишком быстро рухнули все планы, масштабы катастрофы еще до меня не дошли. Что бы император ни планировал сделать со мной, с любым из нас, мы были живы и останемся в живых. Конечно, если это не было очередным пустым обещанием, чтобы доставить нас в Селерианский Эластр, а потом судить и казнить, как врагов его нового ордена.

Оставшаяся группа пришла слишком скоро. Гвардейцы и пленники занимали свободные места, кто-то убрал внутрь сходни. Я услышал глухой стук закрывающегося люка и слабое гудение реактора, изменяющее тон. У сидящего перед нами Оросия был прекрасный обзор через передние иллюминаторы, и хотя он частично заслонял их от меня, я видел достаточно и наблюдал, как «скат» Сферы с Сархаддоном на борту отходит от причала и погружается в воду.

Зимой залив несудоходен, утверждал Таманес. Но император и Сархаддон приплыли сюда со своих кораблей и не ожидали никаких проблем с возвращением. Что они знают такое, чего не знаем мы?

Когда вода покрыла иллюминаторы и пещера исчезла, я отвернулся. Впереди была только одна чернота. Мы проходили под утесами Берега Гибели.

И в первый раз, не считая того мгновения в комнате, я набрался мужества, чтобы поймать взгляд Равенны. Девушка страдала, ужасно страдала, больше, чем готова была показать. Но не было и тени поражения или отчаяния на ее лице, только гордость и гнев сверкали в ее темно-карих глазах. И еще кое-что я увидел, когда Равенна посмотрела на меня и печально улыбнулась. Не отводя своего взгляда, я выдавил слабую улыбку, исключая из нее и рубку, и присутствие императора, и все прочее. И на этот раз ничто между нами не осталось недосказанным.

Затем Равенна чуть заметно опустила голову, взглянула на мое левое запястье – то, с браслетом императора – и скосила глаза, как бы пытаясь заглянуть себе за спину. Я посмотрел на ее связанные руки и обнаружил, что ей удалось повернуть одно запястье, чтобы скрестить большие пальцы и раздвинуть их через секунду.

Я прикусил губу, чтобы не дать моим чувствам отразиться на лице, лишь взглядом подтвердил, что я ее понял. Несмотря на всю власть императора, знал он все-таки не все.

Некоторое время я избегал смотреть на Равенну, хотя снаружи не было ничего, кроме черноты. Мне не были видны изодисплеи на мостике, и следить за курсом я не мог, но предположительно мы направлялись к выходу из залива, где нас ждали манты. По крайней мере две манты – Сферы и императора, и вероятно, несколько императорских кораблей сопровождения. Это плавание должно быть тайным, но император был не из тех людей, кто путешествует без эскорта.

Как им это удалось? Те корабли должны ждать где-то у Берега Гибели, а судя по тому, что я слышал, погода под водой будет та же, что и на поверхности. Никто не знает, почему море здесь так коварно, сказал Таманес; но течения – это кошмар. Их невозможно нанести на карту, они непредсказуемы и очень сильны. Достаточно сильны, чтобы уничтожить манты, которым обычно хватает мощности двигателей, чтобы вырваться на свободу – возможно, причина в хаотических условиях, в том, что приходится бороться не просто с одним-единственным очень сильным течением, как в открытом океане.

– Как ваш народ пробирался под Берегом Гибели в прежние времена? – тихо спросил я Равенну немного погодя.

От верхнего конца долины Матродо до выхода из залива должно быть миль десять или больше, поэтому мы еще какое-то время здесь пробудем – или манты находятся в самом заливе? Гениальный штурман на большом корабле, сказал Таманес, и это имело смысл. Чем меньше корабль, тем он уязвимее, поэтому манта императора должна ждать где-то в заливе.

– Хорошие штурманы, – ответила Равенна, не допытываясь, почему я спрашиваю. – И существовал безопасный канал, который все считают заблокированным.

Как император установил, кто она, я не знал, но подозревал, что Оросий узнал это от самой Равенны в часы перед моим прибытием. Или от Алидризи.

Некоторое время мы тихо разговаривали – жест непокорности и небольшое отвлечение, чего Оросий, вероятно, ждал, – пока он снова нам не пригрозил. Тогда мы замолчали. Не было смысла провоцировать его сейчас. Сегодня император был очень раздражителен, больше, чем в предыдущие наши встречи, и его терпение, казалось, было очень непрочным. Не считай Оросий, что мы полностью в его власти, от его спокойствия не осталось бы и следа.

– «Валдур» в пределах видимости, ваше величество, – объявил штурман после долгих минут тишины. Кроме нас с Равенной, никто в рубке не вымолвил ни слова. Императору не с кем было говорить, кроме его пленников, а мы были ниже его достоинства в данный момент. – И «Горн».

Очевидно, корабль Сархаддона.

– Хорошо. Проверь их положение.

– Есть… Ваше величество, капитан посылает нам срочное сообщение. Они потеряли связь с оставшимися снаружи кораблями сопровождения.

Оросий встал и подошел к штурманскому креслу.

– В чем дело? – Чей-то слабый голос ответил ему с невидимого экрана связи, но слов я не разобрал. – Погода ухудшилась? Я приказал им оставаться на месте, что бы там… Я знаю, что этот берег опасен… Ладно, продолжайте вызывать. Глупцы.

Император вернулся на свое место, не глядя ни на кого из нас, и я пожалел командира флагманского корабля, с которым он, должно быть, разговаривал. Оросий оставил эскорт снаружи, возле Берега Гибели? Как можно быть таким бессердечным?

Я не видел «Валдура», пока мы не подошли к нему почти вплотную. Из мрака внезапно материализовалась огромная, усеянная огнями масса. Одна, две… четыре палубы? О Стихии, этот флагман был огромен, и когда мы устремились под него, бледная нижняя сторона, освещенная изолампами, вмонтированными в корпус, казалось, никогда не кончится. Я считал большой «Призрачную Звезду» с ее тремя палубами, но этот корабль превзошел мое воображение.

Наконец мы остановились и начали подниматься. Я увидел края ангара, затем стенки, когда наше судно мягко толкнулось в захваты. Даже ангар здесь роскошный, заметил я про себя, глядя в бортовые иллюминаторы на яркие светильники и чистые крашеные стены с гербом – имперским дельфином.

«Скат» покачнулся, когда сработали захваты, затем снаружи послышалось шипение, глухие стуки соединяющихся порталов и шорох двери, закрывающейся намного тише, чем обычно. Два члена экипажа в отутюженной черной форме вышли с мостика и открыли люк. Мы находились слишком высоко от палубы и не могли видеть, есть ли там встречающая делегация, но я сомневался, что она есть.

– Выводите их, – приказал Оросий, вставая. – Как раньше. – Он исчез в люке, и до меня донеслись пронзительные звуки сигнала сбора на борт.