Путь в Обитель Бога - Юрий Соколов

Почистить, что ли, рюкзак, чтоб стал полегче? Но там и так ничего лишнего. Развязав тесёмки, я взглянул на содержимое. Котелок, чашка, ложка; вещмешок Имхотепа с галетами, которые почти ничего не весят и нам нужны; разрядник, который нам необходим, — у меня остался единственный магазин к винтовке и ещё один неполный. Правда, целы все патроны к пистолету, за исключением тех, что Коу помяла камнями при игре в солдатики. Счастье, что тогда по капсюлям ни разу не попала… Я их выкинул давно; выбросить разве одеяло? Д-да-а, заметное облегчение ноши… Сунув одеяло обратно, я нащупал ещё что-то — кукла! Отремонтировал я её, как и хотел. Нет, куклу не выкину. Оставлю на память о Коу, хоть она так и не поиграла с нею… А больше ничего и нет. Меч не бросишь. Гидры, как и разгребатели, тоже встречаются повсюду.

Больше всего весила Книга, и вот уж что я выкинул бы с радостью. Все хлопоты и проблемы с неё начались — но без неё нам не попасть в корабль.

Ладно, пойдём без облегчения. А если яйцеголовые пустят здесь кентавров галопом, в такую-то жару, то быстро превратятся в пешеходов.

— Вперёд, старина, — сказал я Тотигаю, забрасывая рюкзак на плечи и выходя на тропу. — Бегом — сколько можем.

Где трусцой, где бегом, где переходя на шаг, мы добрались до горла каньона. Тропа вела дальше, к выходу из него, к подножию вулкана. Изредка мы делали передышку, и я растирал в пальцах очередную синюю галету. Напиток освежал, даже жаркий воздух от раскалённых камней, казалось, отступал в стороны. Тотигай мрачно поглядывал назад, оценивая проделанный путь, и по всему было видно, что яйцеголовых хвалить ему больше не хочется — ни за галеты, ни за остальное. Моё тело истекало реками пота. Брюки — и то промокли несмотря на жару. Связь с Книгой наладить не удавалось, или я просто ничего не видел, что она показывала, из-за постоянно пляшущих перед глазами радужных кругов. Убедившись, что тропа ведёт до самого конца лавовых полей, мы с Тотигаем забрались в тень под одной из скал и заснули, наметив продолжить путь поздно вечером, когда посвежеет. Печально, однако ибогалы сделают те же выводы и тоже начнут передвигаться по ночам, тем более что на Додхаре сейчас полнолуние.

Ночью идти стало полегче, хотя настоящей прохлады она не принесла. Мы шли до утра, пока не встало солнце и не начало припекать. Красная пустыня с красными скалами сменилась красновато-жёлтой, с голыми холмами из песчаника. Следующий день… Следующая ночь… Тропа кончилась. Положение не изменилось. По-прежнему выкладываясь до нуля, я не мог наладить контакт с Книгой. Но не видно ещё шлейфа пыли на горизонте…

— Странно, — говорил Тотигай. — Должны уже нас нагонять. Что их задержало?

— Что бы ни задержало, нам это на руку. Вот верну своё суперзрение, гляну в прошедшем времени. Может, Книга каким-то образом сама себя заблокировала, и они больше не чувствуют её. Не зря же и у меня всё как отрезало? А теперь идём, идём!

Пытаясь выиграть время, мы всякий раз продолжали путь после восхода до тех пор, пока пустыня не превращалась в полное подобие раскалённой сковородки. Вытирая пот со лба, я невольно морщился. Кожа на руках и лице потрескалась, а сам я весь высох несмотря на то, что всё время пил. Запасная рубашка, завязанная на голове вместо банданы, помогала слабо, хотя я её постоянно смачивал остатками ибогальского напитка, прежде чем выкинуть пустой стакан. Тотигай выглядел как дурно изготовленное чучело кербера, которое заставили ходить с помощью магии вуду.

— Долго ещё? — спрашивал он. — Ты с дороги не сбился?

— Нет, хорошо всё помню. Если сегодня всю ночь идти, а утром не останавливаться, будем у корабля до полудня.

— Тогда не будем останавливаться.

— Да рана-то как твоя? Выдержишь?

— Выдержу. Должен… А помру, так не велика потеря.

— Ещё чего придумал! И так уже все мертвы. А мы с тобой начинали, мы с тобой Книгу нашли… ты нашёл, кстати. За что я и намну тебе бока сразу же, как только войдём в корабль. Не мог тогда её не заметить? Мы с тобой с детства не дрались, вот и получишь по полной.

— Смотря кто ещё получит!

— Ты получишь…

Шлейф пыли мы заметили на рассвете следующего дня. Не один — сразу несколько. Кто-то из ибогалов хорошо знал Кайрори, что и неудивительно. В преследовавшем нас отряде было много яйцеголовых из рода Хассиры, это почти их вотчина. Ибогалы растягивались цепью, намереваясь прижать нас к непроходимой Границе, уверенные, что теперь-то нам не ускользнуть.

— Прятаться поздно, — сказал Тотигай, глядя на пыльные столбы. — Вчера ещё можно было уйти в сторону, а теперь… Как, Элф, виденье к тебе не вернулось?

— Нет. Да и не поможет оно. Это тебе не кучка пхаясо…

— Я не про то. Корабль, выходит, не видишь?

— Пока не вижу, но он там. — Я указал рукой на далёкую стену, которой казался отсюда обрывистый край плато. — Не очень высоко. В самом низу.

Шлейфы пыли приближались, словно их тянуло к нам сквозняком. На наше счастье яйцеголовые не слишком спешили, берегли кентавров для решающего рывка. Они тоже не встали утром на привал. Собственно, самый решающий рывок они уже сделали ночью. Склон плато, а вместе с ним и Граница, уходили в обе стороны до горизонта, яйцеголовые растянулись напротив полукольцом, а в средине находились мы с Тотигаем.

— Будет скверно, если мы не войдём в корабль, — сказал Тотигай. — Неохота мне подыхать ни с кем не сцепившись на прощанье. А с этими не сцепишься — расстреляют нас издалека.

— Если не войдём, попробуем забраться по склону и уйти через Границу.

— Через непроходимую? Да ты что, Элф?!..

— А что мы теряем? Не все ведь гибнут в непроходимых зонах. И никто точно не знает, куда там исчезают люди. Вдруг попадают в другие миры Обруча?

— Ага, а рувимы стерегут пирамиды просто из интереса. Стали бы они, моги каждый дурак путешествовать по Обручу через Границы…

У самого склона нам стало ясно, что спорить бесполезно, и взобраться на самый верх мы не успеем. Яйцеголовые были от нас в пяти тысячах шагов, их мелкие отряды соединились в редкую цепь с разрывами, в которые не проскочить, и отряды всё сближались. Но зато перед нами был корабль. Точнее — над нами. Его бок виднелся из склона прямо над осыпью в самом низу, и мы полезли по ней, выбиваясь из последних сил. Раньше, разглядывая склон с Книгой, я решил, что он глинистый, и глина спеклась под солнцем. Но здесь везде был только камень — очень старый потрескавшийся песчанник. Выступы не хотели держать вес тела, крошась под ботинками.

— Куда лезем-то? — спросил Тотигай, когда мы остановились, и я, сбросив рюкзак, привалился всей спиной к выступавшему из склона борту. — Где корабль?