Меч с человеком. Дилогия (СИ) - "RedDetonator"

– Что делать с Реттиром? – переспросил я. – Будем мочить. Их сюда никто не звал. Чтобы взять этот город, королю придётся завалить ров и улицы телами своих солдат. Готов ли он к этому? Вот и выясним.

//Лето следующего года. Лоодрейн//

Прекрасный вид на зелёные цветущие дали были омрачены открывшимся нам с городской стены видами.

– Их слишком много, – обречённо произнесла Эднагина.

– Я мог бы с тобой поспорить, но я не люблю спорить с фанатиками, – ответил я.

Эднагина раздражённо поморщилась, но ничего не ответила. Крыть нечем: она уже официально вступила в секту, правда, не выйдя из Ордена. Просто так её выкинуть мы не можем, хотя всем понятно, что в душе она давно не чудовищеруб, поэтому вынуждены терпеть её присутствие на военных советах.

Реттирский король привёл с собой около сорока тысяч солдат. Они разбили осадный лагерь вокруг города, уже третий на памяти этого города за последние пять лет.

Но на этот раз всё происходит несколько иначе. Перед городской стеной были врыты тысячи древесных стволов, сколоченных и связанных друг с другом, вырыты тысячи ям, оврагов, привезены десятки валунов. Этот ландшафтный дизайн предназначен для затруднения доставки к стенам осадных башен и всяких мантелетов, чтобы штурмующие полной ложкой хлебнули горя.

Мы не ограничились только этим. Двадцать девять тысяч золотых монет ушло на закуп и изготовление особых капканов, которыми усеяно «поле чудес» перед городскими стенами. Последний год Орден Чудовищерубов поимел масштабную практику по установке мощных капканов, способных сломать ногу оолхиму, не говоря уж о корромах или людях. Последним эти капканы просто отсекают конечности. Вот такая вот мощь скрывается в рыхлой почве перед стенами.

Только эти два средства, в масштабах города не стоящие почти ничего, увеличили оборонительный потенциал стен в два раза. Ведь раньше надо было просто подвести под обстрелом хорошо защищённую осадную башню, а затем уже терять людей и пытаться взять стену, а теперь надо терять людей, расчищать дорогу для осадной башни под массированным обстрелом со стен и с риском оказаться в пасти губительных капканов, затем подводить осадную башню к стене и уже потом, с покоцанными и усталыми солдатами пытаться захватить стену.

Но самым дорогим вложением стало строительство новой стены. Внешне ничего не изменилось, потому что стена была возведена внутри города, из‑за чего пришлось выкупать участки в районах, расчищать их и строить новую стену, которая не должна была иметь каких‑то выдающихся прочностных характеристик, но обязана была иметь высокий оборонительный потенциал. И у нас получилось. Внутри города возник периметр пустой территории, где мы разбили первые в мире общественные парки, где может отдохнуть любой горожанин. Аккуратные деревья, скамейки, урны, всё как в обычном парке Земли. Густая растительность посреди города – это диковинка для местных, которые совершенно не ожидали настоящего леса, возникшего посреди города по мановению руки. Ага, блин, по мановению руки… Деревья мы выкапывали в близлежащем лесу, причём придерживались определённого стандартного размера, чтобы была возможность выкопать его с корневой системой. Это был страшный геморрой для рабочих, целый ряд деревьев банально не прижился, пришлось создать специальную службу, которая только и делает, что следит за деревьями. Они, к слову, очень плотно сотрудничают с чудовищерубами, так как требуется постоянная охрана работников, выходящих в рейд за новыми деревьями… Дорого.

Впрочем, денег у нас дохрена. Торгово‑промышленная палата свою работу делает блестяще: ни одна гильдия купцов в этом мире никогда не торговала такими объёмами товаров. Рекламные упаковки, рекламные кампании, торговые представители в разных городах, в общем, агрессивный маркетинг. Бей капиталистов их же оружием.

Бабло потекло рекой Нилом, причём не осело в кубышках купцов, как оно было раньше, а огосударствилось, ибо ТПП – это государственная организация. За счёт этих денег и весь банкет.

Мы сейчас как Испания во времена Великих географических открытий. Золото течёт в неограниченных количествах, экономический подъём бьёт мыслимые рекорды, народ богатеет, мы даже столкнулись с проблемой инфляции из‑за притока монет.

Полгода назад мы реорганизовали несколько служб и учредили Государственный Банк Лоодрейна, который начал чеканить новые монеты из золота, серебра и бронзы. Несколько регуляторных законов ограничили оборот иногородних монет, поэтому удалось обуздать волну инфляции. В общем, намечавшийся первый в истории этого мира экономический кризис городского уровня был предотвращён.

Всего предусмотреть невозможно, например, я не учёл, что капиталисты склонны расширяться и в другие города. Нет, их манию монополизации я всегда держал в памяти, поэтому этот процесс был возглавлен нашим правительством и повёрнут в правильное, выгодное городу русло. А вот того, что кое‑кто из ремесленников, обогатившись на сверхприбылях от масштабных госзаказов, захочет свалить из Лоодрейна в, скажем, Хадрейн, где сейчас правит сын Лоуренса Хадрейнского, сидящего сейчас в городской тюрьме, я не учёл. Казалось бы: Хадрейн на фоне Лоодрейна напоминает какую‑то клоаку из Тёмных веков, где высоко подняла голову Церковь Добробога, простимулированная последними действиями герцога. Аристократия показалась недостаточно надёжной опорой власти для сына Лоуренса, уже известного сейчас как Адэма Благочестивый. И этому есть объективное объяснение: Лоуренс собственноручно лишил власти своих графов и часть баронов, стремясь к абсолютизации. Централизовав вокруг себя все земли Хадрейна, он хотел стать королём, но вмешалась судьба, ну и мы. И теперь его сынку, который просто не может себе позволить управлять такими объёмами земель, нужна опора власти. Добробогофилы не упустили своего шанса и предоставили ему бабло, людей, но не просто так, а за «сущую мелочь»… Теперь во всех достаточно крупных селениях герцогства за счёт Хадрейна возводятся церквушки и часовни, где обязательно должен сидеть ставленник из Великого Храма, что в столице. И это помимо того, что великий советник обязательно избирается из высших религиозных чинов Церкви Добробога, а эта должность пришла в качестве официального подтверждения полномочий, выполняемых ранее Милоной, которая тоже теперь сидит у нас в тюрьме. Часть полномочий у великого советника убрали, старший советник ему больше не подчиняется, но влияние на герцога чрезвычайно велико.

Эх… Эта религия и без того была довольно организованна и централизована, но теперь они по‑настоящему крепко закрепились в Хадрейне. Церковная дружина – далеко не новая придумка, но позволить себе такое могут далеко не всякие общины имени Добробога. И сейчас Добробожьи воины наводят порядок на землях Хадрейна, вырезают изнаночников, инакомыслящих и разбойников. Короче, отнимают бизнес у нашего хадрейнского отделения ордена. Это вообще какая‑то недобросовестная конкуренция! И до этого хренов Лоуренс зачищал пространства вокруг Хадрейна, причём так чисто, что работы для наших ребят совсем не было. В один момент я плюнул на это и официально расформировал хадрейнское отделение и перевёл их в далёкий город Саргитузу, что в пяти тысячах с копейками километрах к югу. Чудовищерубы Хадрейна полным составом двинулись в путь, при этом служа своеобразной охраной для большого купеческого каравана, направленного для получения сверхприбылей за счёт эксклюзивности товара.

Возвращаясь к уходящим в поисках счастья ремесленникам. Цех ювелиров, не пожелавший продаваться государству, снялся с места и переехал в Хадрейн, где весьма комфортно устроился. Бабок у них всегда было много, потому их приняли с распростёртыми объятьями. А если учесть, что Церкви Добробога, приподнявшейся на последних событиях, необходима религиозная атрибутика, преимущественно из золота и серебра, то можно предположить, что решение ювелирного цеха было далеко не спонтанным…

Они не единственные. Часть цеха древообработчиков снялась и свалила в Хадрейн, а часть в Реттир.