Хрустальная невеста - Анна Шаенская

На тот момент две его старшие дочери ещё не достигли совершеннолетия, выдать их замуж ради династического брака не представлялось возможным. Нужен был регент, и многие проголосовали за моего отца, хотя в Родриго не было и капли драконьей крови. Алваро согласился, и для нашей семьи начались тёмные дни.

Я тогда была совсем крохой, но мама прекрасно помнила череду покушений на отца. Его трижды пытались проклясть и четыре раза подсылали убийц.

В целях безопасности нас Селестой перевезли в императорский дворец вместе с остальными кандидатами на должность регента и их родными. Все боялись, что проблема с покушениями ускорит гибель Алваро, но… всё сработало с точностью до наоборот. Осознав, что ему не на кого оставить империю и трёх дочерей, дядя неожиданно пошёл на поправку.

Предателей, пытавшихся устранить моего отца, нашли и казнили, а жизнь вернулась в привычное русло. Только император изменился. Сильно и необратимо.

– Отрицательная эмпатия – главная причина безумия и быстрой смерти двуликих, – продолжил лис, – дело в том, что одновременно с гибелью пары у драконов и оборотней начинает умирать и вторая ипостась.

– Это я знаю, – кивнула.

Чаще всего после смерти пары драконы теряли человеческий облик, превращаясь в полубезумных ящеров. Некоторые становились опасными и в порыве ярости начинали крушить всё на своём пути. Другие же сразу улетали в горы, а затем, сложив крылья, падали, насмерть разбиваясь о скалы.

Реже двуликие теряли зверя и медленно угасали, отказываясь от воды, пищи и магической подпитки.

– Когда одна из ипостасей умирает, дракон перестаёт испытывать эмоции, а вместе с ними и желания. Даже самые простые и обыденные, – пояснил Вайши, – он не хочет встречаться со старыми друзьями, не понимает, что организму нужен сон, вода и пища…

Я вновь кивнула, про это рассказывали в монастыре. Первые симптомы болезни были похожи на глубокую депрессию, только прогрессировала она слишком быстро и лечению, увы, не поддавалась.

Но дядя ведь сохранил способность к обороту! Это совершенно не вписывалось в картину болезни, я сама видела однажды, как он трансформировался.

– Верно, – ответил Аргвар, когда я поделилась своими мыслями, – потеряв пару, Алваро нашёл новый смысл жизни, поэтому и сохранил зверя. Он хотел спасти Марианну от Дара, погубившего Анариэль, а ещё – защитить старших дочерей и империю.

– После смерти пары татуировка с воспоминаниями начинает гаснуть и со временем превращается в сеть грубых шрамов, – добавил Вайши, – но император успел скопировать воспоминания и чувства, связанные с любимой, на кристаллы, а затем вживил их в татуировку. Эти осколки прошлого и стальная сила воли – единственное, что удерживает Алваро на этом свете.

– Хотите сказать, дядя живёт благодаря старым чувствам? – опешила я.

– Именно. Сам он давно ничего не испытывает и не способен на эмоции, – пояснил лис, – но благодаря кристаллам помнит, какими они должны быть. Он часто обращается к артефакту, чтобы визуально поддерживать нормальный эмпатический фон и напоминать себе, каково это – быть живым.

Дзинко с поразительной точностью изобразил любимый жест дяди. Он и впрямь часто касался пальцами брачного браслета, отбивая на его гранях уникальный, ни на что не похожий ритм. Словно играл мелодию, известную лишь ему одному.

Даже перед тем как избавить меня от помолвочных уз, прикоснулся к амулету! Лишь на миг, но этого хватило, чтобы я успела засечь потепление в его эмоциях. А затем живые чувства поглотила огненная пелена.

– С яростью проще, – продолжил дзинко, услышав отголоски моих мыслей, – разрушительные эмоции – часть его стихии, поэтому со стороны Алваро кажется вспыльчивым. Но, поверьте, он держит пламя в стальных рукавицах, не позволяя взять верх над разумом.

– Получается, дядя не живёт, а… заставляет себя жить?! – просипела, полностью осознав услышанное.

– Именно, – кивнул Аргвар, – каждый день он борется с гнетущей, убийственной пустотой внутри. И так будет продолжаться до тех пор, пока император видит в этом смысл.

– Алваро не может уйти, бросив Лиркаду на растерзание врагам и оставив Марианну один на один с огненным Даром, – продолжил за него лис, – но повелитель… устал. Поэтому так отчаянно и цеплялся за брак принцессы с Владыкой. Для него это был не только шанс спасти дочь, но и обрести покой и право уйти вслед за любимой.

От слов Вайши перехватило дыхание, а на глаза навернулись слёзы. Было стыдно за неверные выводы и горько от чудовищной несправедливости. Очень хотелось помочь дяде, он не заслужит такой участи.

– Жить в вечной борьбе, ожидая смерти как спасения… – я зябко поёжилась.

От тепла южной ночи не осталось и следа, дурные вести ворвались в комнату зимней вьюгой, принеся на своих крыльях холод и печаль. Хотелось поднять взгляд к небесам и попросить у Богов пощады или хотя бы крохотного просвета в череде неприятностей.

В последние дни их было слишком много.

– Неужели ничего нельзя сделать?! – воскликнула, до боли сжав кулаки. Это немного отрезвило и помогло не разреветься.

– Не знаю, – Аргвар устало покачал головой.

– Но дядя хотя бы пробовал? Привлекал целителей…

– Лори, – Владыка опустился на одно колено и накрыл мои дрожащие ладони своими, – вопрос очень личный. Не думаю, что стоит обсуждать его без Алваро.

– Мы рассказали правду не для этого, – мягко добавил Вайши, – вы должны понимать, что внешняя холодность правителя связана не с чёрствостью или дурным характером. Всё гораздо сложнее, но помочь вашему дяде против воли не получится. Он должен сам хотеть жить.

– Вы же сказали, что это невозможно! – удивилась я. – У антиэмпатов нет желаний…

– В жизни всегда есть место для чуда, – уклончиво ответил лис, – не стану утверждать наверняка, но полагаю, что предсказание, ставшее для императора роковым, на самом деле намного глубже, чем он думает.

– Небо подарит душу, пламя выжжет сердце, море погасит надежду, а шторм принесёт на своих крыльях будущее, – повторила, словно в трансе.

В этот же миг мощный порыв ветра распахнул окно и в комнату ворвался пронзительный аромат соли и местных трав.

Повелитель океана вновь напомнил о себе, но отчего-то перед глазами