Золотой дождь - Джон Гришем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Морган Уилсон внимательно изучила все обстоятельства дела четы Райкеров, и склоняется к тому, чтобы отказаться от обвинения. Однако её босс, Эл Вэнс, ещё колеблется. Морган ведет меня в его кабинет.
Вэнса избрали окружным прокурором ещё при царе Горохе, и с тех пор он всякий раз с легкостью переизбирается на новый срок. Ему около пятидесяти, и в свое время он всерьез подумывал о карьере политика. Впрочем, упустив благоприятный случай, он с тех пор довольствовался своим положением. Вэнса отличает редкая для прокуроров черта — он терпеть не может репортеров.
Он поздравляет меня с вердиктом. Я ему очень признателен, но — по причинам, известным только мне — желания обсуждать свой триумф не выражаю. Думаю, что не пройдет и двадцати четырех часов, как новость о банкротстве «Прекрасного дара жизни» разнесется по Мемфису, и тогда — прощай мой ореол благоговения.
— Все они просто чокнутые, — говорит Вэнс, швыряя папку на стол. — Трезвонят мне целыми днями напролет. С утра уже дважды звонит. Моя секретарша говорила с отцом Райкера и с одним из братьев.
— А что они хотят? — интересуюсь я.
— Смертного приговора для вашей клиентки. Без суда и следствия — сразу на электрический стул. Ее выпустили из тюрьмы?
— Да.
— Она в надежном месте?
— Да.
— Вот и прекрасно. Они настолько безмозглые, что угрожают ей прямо по телефону. Даже не понимают, что тем самым преступают закон. Совершенно чокнутые.
Мы всей трое сходимся во мнении, что Райкеры невежественны, тупы и опасны.
— Морган не хочет обвинять её, — продолжает Вэнс. Морган согласно кивает.
— Это очень просто, мистер Вэнс, — говорю я. — Вы можете вынести дело на большое жюри [17] и, возможно даже добьетесь того, что Келли предъявят обвинение. Но на судебном процессе вы обречены. Я буду размахивать этой тяжелой битой прямо перед присяжными и приведу дюжину экспертов по избиениям женщин мужьями. Я сделаю из неё мученицу, а вас возненавидит вся Америка. И ни один присяжный в здравом уме не проголосует за обвинительный приговор.
Не дожидаясь ответа, я продолжаю:
— Мне наплевать на его семью. Но если они вынудят вас затеять процесс, вы об этом горько пожалеете. Причем после единодушного оправдательного вердикта из вас же сделают козла отпущения.
— Он прав, Эл, — тихонько вставляет Морган. — Ни один суд не вынесет ей обвинительный приговор.
Эл и без того был уже готов идти на попятный, но ему хотелось услышать подтверждение от нас обоих. Он соглашается снять обвинение. Морган обещает ещё до полудня отправить мне факс с копией постановления.
Я благодарю их и быстрехонько сматываюсь. Настроения меняются часто. Спускаясь один в лифте, я не могу сдержать торжествующей улыбки. Все обвинения будут сняты! Навсегда!
Я как на крыльях лечу к своей машине.
* * *Выпущенная с улицы, пуля проделала аккуратную дырочку в оконном стекле нашей приемной, насквозь пронзила стойку для зонтиков и завершила свой путь глубоко в стене. Когда раздался выстрел, Дек сидел как раз в приемной. Пуля просвистела в десятке футов от его головы. К чести Дека, он не бросился к окну очертя голову. Нет, он забился под стол и не вылезал несколько минут.
Потом он догадался запереть входную дверь и, затаив дыхание, ждал прихода убийц. Но никто не пришел. Все это случилось примерно в половине одиннадцатого, пока я был у Эла Вэнса. Судя по всему, стрелявшего никто не видел. Обычное дело — ни одного свидетеля. В нашей части города выстрелы не редкость.
Дек первым делом позвонил Мяснику, который, конечно же, спал. Двадцать минут спустя вооруженный до зубов Мясник уже был в конторе и хлопотал над перепуганным Деком, как наседка над цыпленком.
Когда я вхожу, они изучают отверстие в стекле; Дек рассказывает мне, как все случилось. Дек, должно быть, и во сне дергается и трясется, сейчас же его просто колотит. Срывающимся голосом он уверяет, что с ним все в порядке. Мясник говорит, что постережет внизу — вдруг они вернутся. В машине у него два помповых ружья, да ещё и автомат АК-47. Я не завидую Райкерам, если им вздумается ещё раз поупражняться в стрельбе по моим окнам.
Букеру я дозвониться не могу. Он уехал с Марвином Шэнклом за город допрашивать свидетеля. Я оставляю автоответчику сообщение, что перезвоню позже.
* * *Мы с Деком хотим посидеть за ланчем в спокойной обстановке, вдали от восторженных толп и шальных пуль. Закупив сандвичи в деликатесной лавке, мы с аппетитом жуем их, сидя в кухне мисс Берди. Мясник охраняет наш покой, сидя в своем автомобиле, который стоит рядом с моим «вольво». У него руки чешутся попробовать АК-47 в деле.
Вчера приходила уборщица, которую я приглашаю раз в неделю, и весь дом сияет чистотой и свежестью. Удивительно, но даже плесенью не пахнет. Словом, все готово к приезду мисс Берди.
Сделка наша проста и безболезненна. Деку достаются любые наши дела, а мне — две тысячи долларов. Выплата в течение трех месяцев. При необходимости, Дек может обратиться к услугам любого другого адвоката. Он также имеет право избавиться от любого из моих дел, которое ему не по нутру. Так, например, вся раффинзовская коллекция вернется к Букеру. Ему это, понятно, не понравится, но ничего — переживет как-нибудь.
Разбор накопившихся дел много времени не отнимает. Даже удивительно, сколь малое число дел и клиентов мы заполучили за полгода.
На банковском счету фирмы сейчас три тысячи четыреста долларов, но и неоплаченных счетов накопилось немало.
Мы уплетаем сандвичи и договариваемся об условиях расставания. Деловые проблемы улаживаются легко. Иное дело — личные. Будущее Деку не светит. Экзамены ему не сдать, податься некуда. За несколько недель он разберет оставшиеся после дела, но работать без легального прикрытия — типа Брюзера или меня — он не имеет права. Мы оба прекрасно это понимаем, но тема слишком болезненная, и мы её не затрагиваем.
Дек признается, что опять на бобах.
— Проигрался? — спрашиваю я.
— Да. На днях последнее в казино спустил. Не могу я без этой заразы. — Он уже спокоен, голос почти безмятежен. Дек смачно откусывает кусок маринованного огурчика и громко чавкает.
Прошлым делом, затевая общее дело, каждый из нас только что получил пять с половиной тысяч долларов, и мы вложили в общую копилку по две тысячи. Мне приходилось несколько раз запускать руку в свою мошну, но и сейчас на моем банковском счету осталось ещё две тысячи восемьсот долларов. Исключительно благодаря моей бережливости и почти аскетическому образу жизни. Дек тоже ничего не тратил. Он разом спустил свое состояние за игрой в блэк-джек.
— Вчера вечером я разговаривал с Брюзером, — признается он. Я нисколько не удивлен.
— И где же он?
— На Багамах.
— Вот как. И Принц с ним?
— Угу.
Что ж, это приятно, и камень с сердца свалился. Впрочем, я убежден, что Дек знал об этом и раньше.
— Значит им все-таки удалось улизнуть, — задумчиво говорю я, глядя в окно и пытаясь представить эту парочку в темных очках и соломенных шляпах. Да, здесь у них была совсем другая жизнь.
— Да. Я и сам не знаю — как. Да и не спрашиваю. — Лицо Дека непроницаемо. Он погружен в собственные мысли. — Между прочим, их денежки все ещё здесь.
— И сколько?
— Четыре миллиона, наличными. Это то, что они по клубам нахапали.
— Четыре миллиона?
— Угу. И все в одном месте. В подвале одного склада. Прямо здесь, в Мемфисе.
— И сколько тебе предлагают?
— Десять процентов. Если я доставлю деньги в Майами, то остальное Брюзер берет на себя.
— Не связывайся с этим, Дек.
— Никакого риска тут нет.
— Тебя поймают и упрячут за решетку.
— Сомневаюсь. Федералы уже и думать про них забыли. А про деньги они даже не подозревают. Наверняка считают, что Брюзер прихватил с собой вполне достаточно, и живет припеваючи.
— Так он нуждается в деньгах?
— Понятия не имею. Во всяком случае, ему не терпится их заполучить.
— Не рискуй, Дек.
— Слишком уж соблазнительно. Эти деньги поместятся в обычном пикапе, который можно взять напрокат. По словам Брюзера, на погрузку уйдет не больше пары часов. Я перегоню пикап в Майами и дождусь дальнейших указаний. Два дня — и я богач.
Дек смотрит перед собой отсутствующим взглядом. Я не сомневаюсь: он рискнет. Они с Брюзером уже разработали план. Я его предупредил. Больше от меня ничего не зависит.
Мы покидаем дом мисс Берди и перебираемся в мою берложку. Дек помогает мне перенести в машину кое-какие вещи. В багажник все не помещается, и я складываю остальное на заднее сиденье. В контору я заезжать не стану, и мы с Деком прощаемся тут же, у гаража.
— Я камня за пазухой не держу, Руди, — говорит он. — Ты уезжаешь с чистой совестью.