Серенгети не должен умереть - Бернгард Гржимек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На новые медицинские препараты обычно возлагают слишком большие надежды. Но если даже не это изобретение, то какое-нибудь другое или третье в скором времени позволит покончить с вопросом о нагане.
Однако перспективы, которые открывает подобное новое средство, не самые радужные… На сегодняшний день нагана господствует почти во всей тропической Африке, области, в 75 раз превышающей по размерам Англию и в 4 раза Аргентину. Она тянется от Судана до Наталя. А в таких странах, как Кения, Танзания, Ньясаленд и Северная Родезия[18], а также в большинстве «небританских» стран Африки более половины земель заражено и не пригодно для скотоводства. По Южной Родезии нагана тоже распространяется с каждым годом все дальше и дальше, захватывая все новые районы. На Золотом Берегу, в южной части Нигерии и в стране Ашанти — такая же картина. Если найдется эффективное средство против наганы, то новые бескрайние области, заросшие сейчас зеленой растительностью, будут вытоптаны копытами непомерно огромных стад коров. Тогда и там исчезнут последние антилопы, жирафы, слоны, зебры и буйволы, а вслед за ними и львы, леопарды, гепарды и гиены. Исчезнет все.
Точно так же, как сейчас охотящихся на бизонов краснокожих можно найти только в книжках, так же и сообщения исследователей Африки, их приключения со слонами и львами через пару десятков лет станут легендами из далекого прошлого. Там, где ночью в степи раздавался мощный рык льва, там все заполнят стада рогатого скота, скашивающие, словно сенокосилка, траву с последней нетронутой части света. Современные культурные растения высосут все соки из земли и ничего не вернут ей назад. И тогда — как мы это видим уже сегодня в Северной Америке, Аргентине и других южноамериканских странах — огромные части этого континента будут становиться год от года все засушливее, потеряют плодородие и неминуемо пойдут навстречу своей необратимой «пустынной» судьбе…
Глава четырнадцатая
У нас прибавление семейства:
Роджер и Ака
Я собирался наблюдать в Африке за зоопарковскими животными, обитающими на воле, но вовсе не намеревался захватывать кого-либо из них с собой, домой. Поэтому я уже заранее взял два обратных билета на самолет — себе и сыну. Но, как известно, «привычка — вторая натура», да и Михаэль донимал меня всю дорогу своими просьбами «не возвращаться с пустыми руками».
Во время нашей погони за «королем Тимоко» по окрестным лесам портового города Сасандры мы как-то зашли в клуб белых жителей города под названием «Cercle». Там я познакомился с одним французским коммерсантом, который рассказал мне, что недалеко, за городом, какой-то голландец держит у себя на пальмовой плантации молодого шимпанзе, от которого будет рад избавиться. Мой любезный собеседник даже предложил отвезти меня туда на своей машине. Не долго думая, я согласился, и вскоре мы уже катили мимо бесконечных, аккуратно, как по линейке, посаженных пальмовых плантаций, пока не добрались до виллы мистера Фюита. Это был настоящий «дворец», построенный непосредственно на берегу тропической Атлантики, на выдающейся в море косе.
Мы сразу увидели маленькую самочку шимпанзе, бегавшую вокруг их дома, словно сестричка нашей Катрин, что жила тогда у нас во Франкфурте. Фюиты получили ее в подарок от африканцев, подстреливших и съевших ее мать.
Между прочим, именно таким способом большинство шимпанзе попадают в зоопарки. Это важно знать тому, кто проводит зоопсихологические опыты. Потому что в Европе многие воображают, что шимпанзе отлавливают каким-нибудь опасным способом в романтичной обстановке или в крайнем случае заманивают в западни. Ничего подобного. И кому это охота сегодня ангажировать за бешеные деньги население целой африканской деревушки, эдак человек сто, чтобы окружить семью шимпанзе? Ведь африканцы получают теперь почти повсюду почасовую оплату, как и европейские рабочие. Поэтому пойманные таким способом животные стоили бы целое состояние. А кроме того, я, например, не представляю себе, кто бы это мог справиться с диким взрослым самцом-шимпанзе, не стреляя в него.
Девочка-шимпанзе Ака была настоящим сорванцом. К тому же достаточно нахальным. Ее больше не пускали в жилые комнаты, потому что она там все переворачивала вверх дном. Зато она в свое удовольствие развлекалась в помещении маслобойни, включала и выключала рубильники, выпускала пар или нажимала на кнопку сирены. Ее приемная мать, госпожа Фюит, все время волновалась за обезьянку: не дай бог попадет ногой или рукой в какой-нибудь приводной ремень! Поэтому было решено отправить ее в Амстердамский зоопарк. Однако французское колониальное министерство не давало разрешения на вывоз животного, потому что шимпанзе находятся под охраной государства. Я же перед своим отъездом раздобыл в Париже на всякий случай разрешение на вывоз нескольких человекообразных обезьян и поэтому с легкостью договорился с Фюитами, что заберу их питомца с собой.
С Фюитами — да. Но не с маленькой Акой. Она была страстной автомобилисткой и охотно залезла в нашу машину, усевшись в кабину водителя. Однако, как только француз, который нас сюда привез, сел за руль и собрался трогаться, она громко заверещала, стала рваться к своей «мамаше», а когда ее попытались удержать, впала в настоящую истерику и до того разволновалась, что обделала все сиденье и запачкала рубашку любезного французского господина.
Делать нечего, пришлось вынести из дома ее клетку (которую нам дали с собой). Это было аккуратно и с любовью изготовленное сооружение из твердой древесины, с решеткой из круглых железных прутьев. Однако нельзя забывать, что человекообразные обезьяны значительно умнее всех других животных, и, когда эта махина уже стояла у нас в кузове, Ака поняла, что ее увозят, и наотрез отказалась в нее заходить. Она даже укусила свою «мать», пытавшуюся уговорить ее туда зайти.
Что делать? Мы с Михаэлем переглянулись и тяжело вздохнули. Сейчас нам придется продемонстрировать не очень-то приятную сцену: хорошо отработанной хваткой зоопарковских работников надо молниеносно схватить обезьяну за руки и заломить их за спину.
