Вик Разрушитель #4 - Валерий Михайлович Гуминский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом мы начали знакомиться. Первым делом Глава Рода подвел меня к старейшине — глубокому старику с запавшими глазами, в которых горел какой-то дьявольский огонек. Он сидел в кресле, крепко сжав пальцами подлокотники. На мое вежливое приветствие Старейшина, не отрываясь, смотрел в лицо несколько минут, пока не сказал:
— А ведь вылитый Добр!
Не знаю, чего больше было в его голосе: одобрения или неудовольствия. Про Добра я уже знал: мой предок, первым приявший Дар Источника. Надо будет посмотреть на его портрет. Вон она, галерея, висит на стене вдоль лестницы, ведущей наверх. Только как Старейшина мог разглядеть во мне молодого Добра, если никогда в жизни не видел его молодым? Три века прошло. Может, по каким-то иным признакам, о которых я не знаю?
В общем, дед оказался неразговорчивым. Я с облегчением отошел от него. Старики, наверное, все такие вредные. Булгаков Семен Игоревич тому яркий пример. Вредный и тяжелый человек.
Потом пришла очередь знакомиться с женами князя Мамонова, по сути — моими вторыми матерями, Ириной Сергеевной и Еленой Петровной. Обе дамы с непонятной мне опаской и натянутыми улыбками приняли мое приветствие и произнесли стандартные фразы, как они рады моему приезду. У, гадюки! Знаю я, сколько вреда принесли моей маме!
Отец стал представлять моих единокровных братьев и сестер. Первым мне протянул руку Антон, находящийся в статусе наследника Главы Рода. Он сжал своей пятерней мои пальцы, а потом крепко обнял, похлопывая по спине.
— С возвращением, брат!
Потом прочность моей кисти решили проверить Дмитрий и Виктор, тот самый, который счастливо избежал судьбы стать мужем якутской княжны Дайааны. Да и сейчас по его лицу видно, насколько он рад этому факту. Но я никак не показал, что расстроен.
Елизавета — старшая сестра — уже была замужем, представила своего мужа Ефима. Мария — младшая — миленькая невысокого росточка девушка с забавно вздернутым носиком и глубокими черными глазами, смущенно приникла ко мне щекой.
А вот и дядья родные: Алексей и Сергей Яковлевичи — заматеревшие в суровом климате мужчины, такие же широкоплечие, но приземистые, как будто земная гравитация тянула их вниз. Средний дядька сжал своими ручищами мои плечи, легонько встряхнул, но говорить ничего не стал, лишь оценивающе впился взглядом светло-серых глаз в мое лицо. Младший, Сергей, оказался более эмоциональным, заулыбался, хитро подмигнул мне, как бы предупреждая, что основное знакомство будет позже.
Последними были жены дядьев, Ольга Осиповна и Галина Семеновна, чей возраст еще не перешагнул сорокалетний рубеж. По сравнению с «матерями» очень живые и мягкие, волны добрых эмоций от них были настолько сильные, что я ощущал их всей кожей.
Мелких потомков решили пока не представлять. Только под ногами мешаться будут в непонимании, зачем их тут собрали. Они где-то в другом жилом блоке под присмотром горничных находились.
Впервые я ощутил, что такое сила Рода. Почти все собрались здесь, чтобы встретить меня, увидеть, оценить и принять в семью. Им хотелось забыть происшествие пятнадцатилетней давности и показать самую главную ценность — сплоченность. Булгаковы, кстати, при мне столь тесно не собирались. У них, конечно, были свои семейные праздники, на которых обязательно присутствие всех членов рода, но мне не посчастливилось побывать на них.
А здесь был мой дом — именно это хотел продемонстрировать отец, собрав родню в гостиной. Чтобы каждый почувствовал толику вины и осознал, что появление в семье — это радость, а не новые интриги и склоки.
Меня обступили братья с сестрами и стали расспрашивать о Москве, как я там умудряюсь в одиночестве жить, не скучаю ли, нет ли желания вернуться в родное гнездо? Пока отшучивался, позвали в громадную столовую, размером похожую на средневековый зал для пиршеств, разве что статуй рыцарей не хватало по углам, да коллекции холодного оружия. Зато из огромных окон лился яркий солнечный свет, освещая накрытый стол.
Обед продолжался с несколькими переменами блюд. Народ после нескольких бокалов вина и рюмок водки расшевелился, разбился на кучки по интересам, а ко мне подошел отец, наклонился и шепнул:
— Выходи на улицу, жду тебя там.
Я выждал пару минут, жестом показал маме, что мне нужно покинуть стол, и с удивлением увидел в парадной Антона, накидывающего на себя толстую синюю куртку.
— Отец что-то задумал, — подмигнул мне старший брат и сам же шутливо напялил на мою голову меховую шапку. — Погнали, Андрюха. Жуть как интересно.
Я предполагал, зачем меня выдернули из-за стола. Просто так, что ли, князь Мамонов рвался сюда на вертолете, отказавшись от поездки на автомобиле? И его странное поведение во время звонка в вертолете. Кто звонил? Почему отец смотрел на меня так изучающе?
На улице, поскрипывая снежком, нас ожидали старшие родовичи. Рядом с отцом неподвижно застыл старик в оленьей дохе, расшитой мелким бисером. На голове у него было темно-коричневый малахай, на ногах — добротные унты. Шаман, сразу екнуло сердце. Бубна, правда, у него в руках не было, но длинная курительная трубка, из которой валил дым, присутствовала между пожелтевшими зубами.
— Пошли, — сразу сказал отец и направился в сторону одиноко стоящего двухэтажного здания с обычными окнами, занавесками, шторами. Нечто похожее я видел в поместье Булгаковых. Сердце подсказало, что там и находится сердце Рода — Источник.
Старшие шли впереди, о чем-то переговариваясь, а шаман неторопливо семенил за нами. Ароматный дым табака с примесью каких-то сладких трав будоражил мое обоняние. А еще я чувствовал, как меня обволакивает каким-то облаком, и оно было невидимым для глаза. Это облако вошло в голову и мягко, как ласковый котенок, стало трогать лапками. И антимагия молчала, давая противнику безнаказанно считывать мои мысли и образы! Ладно, вреда не приносит, пока сдержусь. Но свою «печку» стал держать на минимальном разогреве.
Когда до двухэтажного здания осталось метров сто, отец остановился и повернулся ко мне, показывая пальцем на строение.
— Знаешь, что там?
— Вероятно, гостиница для родичей, — ответил я спокойно. — Надо же периодически впитывать в себя силу Источника. А сам он находится в бетонированном подвале на глубине пять-десять метров. Может, глубже.
Дядька Сергей рассмеялся:
— А твоему сынку палец в рот не клади, Жора! Сразу вцепился! Как догадался-то, Андрюха?
— Видел уже такие, — не
