Дочь Монтесумы. Сердце Мира - Генри Хаггард

– Это очень интересно, но какое отношение к этому имеет ваш талисман?

– Когда Кветцал покидал царство, то оставил в наследие царям камень, который он сам носил; вы видите теперь его половину. И он сказал, что пока изображающий сердце камень будет целым, то и народ его будет в единстве и нераздельности. Если же он разобьется, или сломается, или будет разделен, то царство распадется и соединится опять только тогда, когда соединятся части камня. Братья-цари поссорились и распилили камень. У меня та часть, которая досталась женатому брату, ушедшему из родной страны. Много есть преданий про этот камень. Им неизменно владели все ацтекские цари вплоть до Куаутемока, их последнего царя. От него он дошел до меня.

– А какое вам дело до Куаутемока?

– В одиннадцатом поколении я его прямой потомок.

– Следовательно, вы имеете все права быть мексиканским императором?

– Да, сеньор. Но обо мне потом. Я еще не закончил о камне. Он никогда не был утрачен, и его знает народ по всей стране. Тот, кто его носит, – Хранитель Сердца, или, по-другому, Упование Бодрствующих. И может случиться в наши дни, что обе половины соединятся!

– И тогда?

– И тогда, по преданию, индейцы снова будут могущественным народом, они изгонят своих притеснителей в пучину моря, и ветер рассеет их прах!

– Вы всему этому верите? – спросил Стрикленд.

– Да, по большей части. Мне недавно сказали, что нашлась и другая половина Сердца, и, как только я немного поправлюсь, я пойду к тому, кто ее хранит.

– Откуда явился этот человек?

– Я еще не знаю точно. Но думаю, что он пришел из того священного индейского города, который так настойчиво искали испанцы, но не могли найти. По-видимому, Золотой Город еще существует среди гор и пустынь внутри материка; я надеюсь, что отправлюсь туда!

– Игнасио, вы с ума сошли! Этого города нет и никогда не было!

– Это вы так считаете. Но я думаю иначе. Я знавал человека, дед которого видел этот город. Это был уроженец Сан-Хуан-Баутисты в Табаско. В юности он совершил какое-то преступление и, опасаясь преследований, бежал в горы. Я не знаю всех его приключений, но однажды он очутился на берегу озера, кажется, недалеко от нынешней Гватемалы. Утомленный и совершенно лишенный сил, он впал в забытье. Когда же пришел в себя, то увидел много людей. Это были индейцы, но белолицые и одетые в нарядные белые одежды, с изумрудными украшениями и в меховых шапках. Они посадили пришельца в большую лодку и отвезли в знаменитый город, с большой, высоко возвышающейся пирамидой посредине. Это и было Сердце Мира. Но он увидел там немного, так как его держали взаперти, как пленника. Только иногда его приводили на совет царей или старейшин и подробно расспрашивали про его родину, ее обычаи, а больше всего про белых, которые ее покорили. По его словам, в одной только этой зале было больше золота, чем во всей Мексике. В конце концов пленнику стала грозить смерть, так как жители боялись, чтобы он не убежал и не открыл тайны их города. Он спасся благодаря помощи одной женщины, которая перевезла его на лодке через озеро. Сама она умерла в пути. Тогда он поселился в небольшой деревушке близ Паленке, никому ни слова не говоря про свои странствия: он боялся мести жителей Сердца Мира. Только на смертном одре он рассказал эту историю своему сыну, который, умирая, также передал ее своему сыну, а тот – мне… Сеньор, мечтой моей жизни было посетить этот город, и я думаю, что теперь я нашел способ и случай туда добраться.

– Зачем это нужно?

– Чтобы меня понять, вы должны знать, сеньор, мою собственную историю, – ответил я и рассказал ему все, что касалось моего неудачного заговора. – Хотя меня одолели, я не хочу сдаваться и по-прежнему пытаюсь создать большое индейское царство. Вы смотрите на меня как на безумца. Может быть, правы вы, а может быть, – я. Я могу гнаться за мечтой, но иду по пути, указанному руководящим лучом. Я не ищу своих выгод, не стремлюсь к собственной пользе, а забочусь только о благе народа!

– Но чем вы поможете своему народу, если посетите таинственный город, который, допустим даже, действительно существует?

– А вот чем, сеньор: среди этого народа Зибальбай – так зовут старика – должен быть царем или одним из старейшин, а народ этот – прямые потомки древнего племени. Когда они узнают мои планы, то дадут мне средства, чтобы образовать великое царство для них же самих!

– А если они рассудят иначе, дон Игнасио?

– Одной неудачей больше, одной – меньше, стоит ли об этом думать? Я, как пловец, который видит, или ему кажется, что он видит, единственную доску, на которой он спасется! Он может не доплыть до нее, доска может не выдержать его тяжести, но у него нет другой надежды, и он плывет к доске. Так и я, сеньор. Там город полон богатств, а без больших, очень больших средств я бессилен. Корабль, на который были нагружены мои богатства и мои надежды, пошел ко дну. Я в отчаянном положении и решаюсь на отчаянное средство… Прежде всего, я повидаю старика. Потом, если обе половины Сердца сойдутся, то, вероятно, отправлюсь с ним в Сердце Мира. Если мне суждено погибнуть, то это будет все-таки смерть в борьбе за исполнение завета восстановить индейское царство от моря до моря!

– Мечта, но мечта благородная. Кто же отправится с вами в это путешествие?

– Кто отправится? Молас доведет меня до храма, где живет старик. А дальше я пойду один. Кто же последует за человеком, которого даже любящие люди считают безумцем?! Если я буду рассказывать о своих планах, то люди поднимут меня на смех, как дети смеются над умалишенным. Я пойду один – вероятно, навстречу смерти!

– Что касается смерти, то мы все должны будем умереть рано или поздно, а время и способ смерти в руках Провидения. Но вы будете не один, возьмите меня!

– Вас, сеньор? Ведь это безумие!

– Игнасио, я буду совершенно откровенен с вами. Вашим мечтам о Золотом Городе, вашим надеждам на старика, вашим планам основать великое царство – всему этому я не придаю никакого значения. Индейцев надо сначала перевоспитать, заставить их забыть то угнетение, в котором они находились эти века… Но это касается вас – я здесь не при чем. Вы меня слушаете?

– Да, сеньор.

– А вот что касается меня. Я по влечению сердца – скиталец. Меня манит мысль о новых местах, о приключениях. Возможно, что мы сложим наши кости в дремучих лесах Гватемалы, но что же из этого? Я пока еще ничего не достиг и ничем не рискую. Словом, я готов двинуться в путь в Табаско, как только вы сами будете в состоянии двигаться.

– Клянетесь Сердцем, сеньор?

– Чем хотите! Я же предпочитаю дать вам свою руку!

– Я не могу желать лучшего товарища. Обещаю, что если мы найдем этот город, то будет много пользы! Я сам неудачник, и ваше участие поможет мне. Даю клятву быть настоящим, искренним товарищем!