Сердце Зла (СИ) - Беренцев Альберт

— Верю, — сказал Сагануренов, — Имена тех, кого вы тренировали?

— Они все, в отличие от меня, были членами Лиги, — ответил Мэтт, — И их имен я не знал. Разве что был один парень, с которым я близко сошелся, и он мне показывал своего свежесозданного для какой-то важной задачи персонажа в игре. Но это все.

— Что за персонаж? Дай мне хоть что-нибудь, — потребовал Сагануренов, понимая, что он теряет здесь драгоценное время, что ему скорее нужно к мегалиту.

— Ну, имени этого парня в реале, как я уже сказал, я не знаю, — в очередной раз пожал плечами Мэтт, — Но он шотландец. И люто ненавидит Голдсмита, не знаю почему. Мне показалось, что это что-то личное. А играет он за контрабандиста-риа. Риа — это такая нация в игре. А зовут его персонажа Мустакбаль.

Сердце Зла

Отряд уже больше часа бежал по заросшим алой плесенью берегам подземных кровавых рек, иногда переходя на шаг, а очень редко и совсем останавливаясь, когда у самых слабых проседал запас сил. Запас сил чаще всего проседал у жрицы и Андрея, которые бегали здесь хуже всех. Во время непродолжительных остановок, когда Андрей падал в мягкую и пахнувшую грибами плесень и жадно ловил ртом воздух, Ксиб недобро смотрел на него и Мэрифу-Хамани своими черными не моргавшими глазами. И в этих глазах Андрей видел свою скорую смерть.

Рептилоид был близок к панике, он почти не говорил ничего членораздельного с самого момента сообщения о смертельной болезни Ятти, а только шипел, как змея, став теперь похожим скорее на моба, чем на игрока. И это настроение командира неизбежно передавалось отряду, распространяя в душах участников экспедиции растущие ужас и отчаяние. Андрей понимал, что они не успеют, все в отряде понимали это.

Андрею и жрице Мустакбаль дал стимуляторы для бега, которые увеличивали выносливость, но дебаффали здоровье и интеллект. Андрей переносил допинг более-менее нормально, но Мэрифу-Хамани вскоре начало тошнить и шатать на привалах, хотя бежала на стимуляторах она действительно быстрее. У жрицы все еще не зажил сломанный палец на руке, Андрей видел, что ей паршиво и становится все хуже. Она хватала ртом воздух и никак не могла отдышаться. Вскоре местный аналог мельдония у Мустакбаля закончился, и теперь жрица уже почти совсем не могла бежать, останавливаться из-за нее приходилось каждые несколько минут. Ее больше не тошнило, но Мэрифа-Хамани вся побледнела и была близка к обмороку, а Андрей чувствовал себя лишь немногим лучше ее. Он понимал, что Ксиб в любой момент может отдать приказ перерезать им обоим глотки, хотя пока что рептилод терпел, видимо, понимая, что Мелкая Буква не даст этого сделать, и начнется долгая ссора.

Поэтому глотку Ксиб пока что перерезал только детенышу карада. Это произошло еще у лежбища перебитых отрядом монстров. Мелкая Буква жадно схватил последнего выжившего детеныша и заявил, что сможет тащить его на бегу. Рептилоид на это ничего не ответил, а просто вскрыл детенышу горло одним ударом длинного ножа. Зверек был на руках у Мелкой Буквы, так что книжника всего залило черной кровью карада. С тех пор Мелкая Буква не разговаривал с ящером, хотя его приказы все еще выполнял беспрекословно.

Шаб и Мустакбаль держались лучше всех, потому что контрабандисты и воины бегают хорошо, не говоря уже о том, что сам Мустакбаль жрал горстями какой-то элитный стимулятор, которым он с Андреем и жрицей не поделился. Мартин был, как и всегда, мрачен, а Ятти… Ятти вызывал у всех серьезные опасения. Его так и не вылечили от вируса, ни молитвы жрицы, ни тотальный протектор Мустакбаля не помогли, как и предупреждал Мелкая Буква. Обладая здесь бесконечной маной, Ятти сейчас летел впереди отряда, иногда останавливаясь, чтобы дождаться остальных или выслушать нечленораздельное шипение Ксиба, указывавшего лапой, куда двигаться дальше. Ятти пил. Сначала он выпил настойку из ирги Мелкой Буквы, потом анкарфское вино Мустакбаля, а теперь хлебал из собственной фляги нечто крепкое.

Ни Мустакбаль, ни Мелкая Буква не могли отказать Ятти в угощении алкоголем, поскольку это немедленно породило бы ссору, на которую не было времени. О том, чтобы заставить Ятти пожевать отрезвлявшую ризану не могло быть и речи. Ятти мрачно молчал, он только пил, бледнел, то ли от смертельной болезни, то ли от алкоголя, а его полет становился все менее изящным.

Мелкая Буква не знал наверняка, могут ли остальные заразиться смертельным вирусом от Ятти, но полагал, что если такое и возможно, то только в случае, если Ятти кого-нибудь укусит, так как вирус передается из слюны в кровь. С другой стороны, у Ятти в отличие от карадов атрофировавшихся ядовитых желез во рту не было, так что Мелкая Буква передачу вируса от Ятти, даже посредством укуса, считал маловероятной. Но Ятти все равно на всякий случай держался подальше от остальных, и отряд одобрял это его решение, хотя боялись все совсем не вируса.

Андрей с ужасом думал о том, что будет, когда обреченный на скорую смерть Ятти совсем напьется. Находиться в замкнутом пространстве пещеры с Ятти, летающим, вспыльчивым, владеющим мощнейшими рунами, а теперь еще и пьяным и смертельно больным, было не слишком безопасно. В любой момент могла вспыхнуть ссора, которая вероятно закончится тем, что Ятти просто их всех перебьет. Но пока что ссоры не было, только потому, что никто друг с другом не разговаривал, понимая напряженность и взрывоопасность ситуации. Мартин периодически невзначай поглядывал на шатающегося в полете Ятти, и Андрей понимал, что в случае чего колдун намеревается сразу парализовать левитатора, если вообще не убить на месте.

Пещеры кровавых рек вскоре превратились в сплошной лабиринт, проход сузился и петлял, в стороны постоянно уходили ответвления, в которые ведущий отряд за собой Ксиб иногда сворачивал. Кровавая река, все также струящаяся по дну пещеры, здесь превратилась в сеть сообщающихся быстрых ручейков. За очередным поворотом отряд вышел в довольно большой зал, а потом опережавший отряд Ятти крикнул:

— Дальше можете не ходить. Если у вас нет танка, конечно.

Но отряд все равно пошел дальше, потому что Ксиб не остановился, и вскоре в свете волшебных огоньков Андрей разглядел, что проход впереди полностью завален камнями.

Огромные бурые валуны, перегородившие здесь кровавую реку и ее берега, раскрошились, засыпав все пространство вокруг каменной пылью и булыжниками, местами валуны даже почему-то почернели и как будто оплавились. Андрей обреченно рассматривал обвал и понимал, что в нем нет ни одной щели, даже самой мелкой. Ятти швырнул на нагромождение валунов какое-то заклинание, и тут же доложил:

— Тянется метров на двадцать, сплошной камень. Есть тут кто-нибудь, принадлежащий к классу шахтера? Если нет, мы не пробьемся.

Мартин указал на валун, который был весь черный и искореженный, и как будто расплавился до жидкого состояния, а потом застыл обратно в камень.

— Это сделали магией, — произнес колдун, — Это искусственный обвал. Нас здесь заперли, дамы и господа.

Все смотрели на Ксиба, но тот только вертел огромной чешуйчатой башкой.

— Я не знаю, что делать, — наконец прошипел рептилоид, — Всегда ходили здесь. Оба раза. Обвала не было.

— А теперь он есть, животное, — буркнул Ятти, и Андрей, взглянув на него, осознал, что левитатор напился до совсем скотского состояния и теперь сознательно провоцировал ссору. Еще Андрей понял, что Ятти не желает умирать от болезни один, он хочет забрать всех соратников с собой в могилу. Андрей видел это по злым глазам левитатора, по его серому лицу, по резким и рваным движениям Ятти в воздухе. Андрей теперь научился видеть подобные вещи и смотреть в чужой разум, как и положено психирургу.

— Это огромный лабиринт, — неуверенно сказал Мелкая Буква, — Должен быть другой путь, Ксиб.

Про ссору с рептилоидом из-за детеныша карада книжник решил благоразумно забыть, и Андрей был благодарен ему за это.

Ксиб ничего не ответил, только стоял и крутил башкой, как будто забаговался.