Прощай, Германия - Николай Николаевич Прокудин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всюду цветные гирлянды, букеты живых и искусственных цветов. Люди пели песни, шутили, смеялись, народ настроен был победить противника. Возле старенького «ЛАЗа» тянулись две длинные очереди в обе открытые двери.
— Что тут дают? — спросил Громобоев крайнего? — Оружие?
— Да нет, идёт запись в национальную гвардию. Может быть, потом нас вооружат, — ответил молодой паренек, на вид студент первокурсник.
Эдуард на всякий случай занял очередь, но впереди было человек сто и стоять ему быстро наскучило. Капитан протиснулся поближе к входу в здание. Ворота охраняла группа милиционеров-автоматчиков и никого из толпящегося народа внутрь не пропускали.
— Мужики, где бы оружие получить, — спросил он старшего группы лейтенанта милиции.
— Да хрен тут кто что знает! — буркнул милиционер. — Нас самих вчера из Брянска привезли в помощь Ельцину, сутки бессменно на ногах, голодные, усталые, но никуда не уходим. Будь добр, не мешай, отойди в сторону. Лучше поищи кого чином постарше…
Над входом нависал массивный длинный балкон, на котором был навешен длиннющий российский флаг-триколор, стояли микрофоны, Балкон руководители обороны превратили в импровизированную трибуну. Как раз в этот момент в один из микрофонов какой-то незнакомый мужчина громко выкрикивал лозунги.
— Кто это орёт? — спросил Громобоев у соседа.
— Депутат Верховного Совета России. Фамилию не знаю. Они тут с раннего утра призывы кричали, на защиту призывают. А чего призывать? Оружие раздайте вместо лозунгов. Что толку идти с голыми руками на танки? Только героически погибнуть!? Как всегда и во всём — бардак…
— Это точно, — согласился капитан. — Оборона ни к чёрту, ни окопов, ни капониров, ни ячеек для стрельбы. Пулемётов нет, гранатомётов тоже не вижу, танк торчит на виду, без укрытия, его одним выстрелом ПТУРа подобьют! Сожгут, как пить дать сожгут в первые минуты!
— Эх, танкист, что ты нам поясняешь, — пробурчал мужчина в спецовке. — Ты иди да подскажи начальству, эти деятели спрятались в здании за нашими спинами, действительно, хоть бы вооружили. Нас разгонят и их самих ведь тоже перебьют!
— Я уже пробовал, менты внутрь не пропускают, — с сожалением ответил Эдуард.
Внезапно Громобоева кто-то крепко дёрнул за рукав. Капитан обернулся, позади него стояла смуглая молодая женщина с микрофоном и взъерошенный черноволосый мужчина с переносной телекамерой.
— Товарищ военный, можно у вас взять интервью?
— Отчего же не дать? Бери, не жалко, дам с удовольствием, — усмехнулся Эдик, вспоминая пошлый анекдот.
Девица что-то затараторила в микрофон, на испанском языке (в училище Громобоев примерно год, но без особых успехов, пытался изучать этот язык по самоучителю), при этом активно жестикулируя свободной рукой, потом перевела вопрос на русский:
— Что вас привело сюда, на баррикады? Вы ведь военный и должны быть с войсками, на стороне ГКЧП.
Девушка сунула чёрный мохнатый набалдажник прямо к губам капитана и кивнула, мол, начинай, говори. Эдуард поправил висящую на плече на тонком ремешке скатанную плащ-накидку, и смело глядя в глазок камеры начал говорить.
— С чего вы взяли, что все военные на стороне этих реакционеров? Здесь на площади присутствует много и военных, и милиционеров, но они не в форме, опасаются увольнения из армии. И лётчики не встали на сторону путчистов, отказались бомбить и обстреливать город. Да и вон те гвардейцы-танкисты пригнали сюда свои танки.
— Как вы считаете, кто победит?
— Победит народ! Должен победить!
— Ну а если все-таки десантники и войска КГБ пойдут на штурм, начнётся стрельба? Что тогда? — не унималась журналистка.
— Будем стоять насмерть! Всё равно победа будет за нами! — высокопарно, но уверенно заявил Эдуард.
— Спасибо! Можете назвать себя?
— Отчего же нет? Могу! Капитан Громобоев, замкомандира танкового батальона.
— О! Герой-танкист! — с восхищением произнесла журналистка, проведя по орденским колодкам изящными пальчиками, и когда оператор отвернул камеру, чмокнула капитана в щёку. Эдик в ответ галантно поцеловал ей руку.
— Муча грасиас, сеньор капитане, — сказала испанка и поспешила дальше работать.
— Победа или смерть! — Громобоев вскинул в ответ сжатый вверх кулак. — Виктория эн муэрто!
Едва испанцы ушли, к Эдику подскочила симпатичная девушка с двумя взлетающими на каждом шагу тонкими забавными косичками и затараторила.
— Товарищ военный, товарищ военный! Скорее идите за мной! Я вас провожу к начальнику штаба ополчения.
Громобоев обрадовался, наконец-то он найдёт штаб и поспешил за ней. Девушка подвела его всё к тому же автобусу, возле дверей которого продолжала тесниться очередь. Рядом с кабиной стоял высокий худощавый полковник в лётной форме и что-то громко пояснял круглолицему майору. Рядом с ними теснились четверо мужчин в гражданке, но судя по выправке — тоже офицеры.
— Товарищ, полковник, — заверещала девица, — я вам нашла ещё одного офицера.
Полковник взглянул сурово на Эдуарда.
— Кто таков?
— Капитан Громобоев, зам командира танкового батальона.
— Полковник Пшеницын, Олег Валентинович — отрекомендовался полковник, — начальник штаба ополчения. А это майор Федотов, мой заместитель. Командир самообороны полковник Юшенков убыл в Белый дом на совещание. Мы представители движения «Офицеры за демократию».
— Чтобы не было недомолвок, я адъюнкт Военно-политической Академии, — строгим голосом назвался Федотов. — Я хоть и политработник, но я на этой стороне баррикад. Меня зовут Андрей.
— Прекрасно, я тоже замполит! — усмехнулся Громобоев, — и тоже, как и вы не с той стороны.
Федотов радостно улыбнулся коллеге и ободряюще потрепал по плечу. Снова взял слово полковник.
— Товарищи офицеры, нас тут всего несколько человек военных, остальная толпа сугубо гражданские, которые не смыслят ничего в военном деле. Поэтому я вам ставлю задачу, попытаться хоть немного оборудовать позиции по защите передовых рубежей. Капитан, слушай мою команду: бери отряд из пятидесяти человек, вот тебе список, — с этими словами полковник Пшеницын сунул Эдуарду бумажку с длинным перечнем фамилий. — Сейчас подъедут машины с завода «Серп и молот», привезут противотанковые ежи, надо установить их на всех прилегающих дорогах. По выполнению доложить! Я буду находиться тут на связи в автобусе.
— Есть! — ответил капитан Громобоев и приложил руку к козырьку фуражки.
К нему сразу подступил молодой мужчина в лёгкой серой ветровке, в котором Эдуард узнал попутчика в самолете.
— Игорь!
— Ага! Я назначен командиром летучего отряда, присвоено звание сотника национальной гвардии. Я ведь сугубо гражданский, работаю в оборонном НИИ инженером, а вы будете наш военспец!
«Забавно», — подумал Эдик и улыбнулся. — «Всё как в гражданскую войну, опять военспецы, главное не расстреляли бы по окончанию боевых действий!»
Капитан
