Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L») - Фред Саберхаген

Пока робот наполнял бокал, Секретарь продолжал намеренно успокаивающим и монотонным голосом:

— Конечно, у некоторых получалось лучше, у других хуже. В конце концов, мы разработали математическую теор-модель идеального партнера нашей системы. И начали искать людей, подходящих под модель. Искать было трудно, такой тип людей крайне редок. Мы обработали генетические и психологические карты почти ста миллиардов людей. На Земле, на всех колонизированных людьми планетах. Данные Мишеля, как и многие другие, мы обнаружили в адапт-центре, в Центральном Архиве, на Земле. Из ста миллиардов людей Мишель — наиближайшее приближение к идеальному партнеру, к нашему теоретическому идеалу.

— Сто миллиардов…

Тупелову показалось, что ему придется еще раз подойти к Кармен со стаканом воды. Потом он решил, что достаточно лишь остановиться напротив и присесть на крышку стола.

— Теперь позвольте заверить вас, что никакого вреда ему причинено не будет. Испытания, для которых мы доставили сюда Мишеля, абсолютно безопасны.

— Ох. — Некоторое облегчение. — На миг мне показалось, что вы ждете, чтобы он…

Теперь она могла улыбнуться собственной глупости. Вообразите, ее худенький мальчик, с его тонкой артистической натурой, отправляется сражаться с берсеркерами!

Тупелов улыбнулся.

— Как только система будет настроена на нужную нам личность, мы внесем некоторые изменения, модификации, и изберем среди специально подготовленных людей боевых операторов системы!

Кармен отпила вина и взглянула на Тупелова. На лице ее лежала тень нового подозрения.

— Но зачем такая секретность? Почему вы просто не сказали нам правду, еще на Алпайне?

— Алпайн — опасная планета, Кармен. Во многих отношениях. То есть, трудно было бы удержать секрет от проникновения к берсеркерам, если бы хотя бы несколько людей на Алпайне знали, что происходит. Не хочу оскорбить ваших сопланетников, но таково положение вещей.

— Добро-жизнь?

С легкой гримасой она произнесла это слово.

— Алпайнское правительство постоянно предупреждает нас об этих обожателях берсеркеров, призывает всех держать военные сведения при себе. Но Сикстус утверждает, что рассказы о добро-жизни — сочинения в целях поднятия морального уровня. Хотя не понимаю, какой могут эти истории оказать эффект.

— Я располагаю более подробной информацией на эту тему, чем подозревает Сикстус. Поэтому поверьте мне. Мишелю грозила бы непосредственная опасность, если бы в чужие уши попало хотя бы одно слово. Одно слово об истинной причине его перелета на Землю.

Глаза Кармен расширились.

— Нас в Горлышке атаковали берсеркеры… Имело ли это отношение к?..

— Знали ли они о том, зачем на борту корабля Мишель? Не могу вам сказать наверняка. Не знаю. — Он постарался как можно более уверенно улыбнуться. — К счастью, вы прорвались благополучно.

Существовала еще одна важная причина, чтобы не сообщать правительству Алпайна о том, зачем понадобился Земле Мишель. В сложной ситуации одинокого противоборства с берсеркерами правительство могло объявить мальчика ценным национальным достоянием и запретить его перелет. Хотя никакой пользы в борьбе с берсеркерами он бы им не принес — человек был лишь половиной той системы, что называлась Ланселот. Чтобы разработать вторую половину, потребовались десять лет даже для могучей Земли.

— Теперь я хотел бы поговорить с Мишелем, Кармен. Сообщить ему о том, что происходит. Я просто постарался, чтобы вы были проинформированы первой.

Женщина медленно кивнула. Тупелов подумал, что все идет лучше, куда лучше, чем могло бы.

Когда он подал сигнал в приемную, Мишель вошел почти немедленно. Он выглядел в точности, как описывал Ломбок. Костюм свободного покроя был явно ему маловат. Тупелов заметил, что мальчик успел раздобыть где-то кусок мягкой сосновой древесины, и теперь этот брусочек примостился в его ладони, словно угловатое яйцо. В другой он сжимал небольшой резательный ножик. Мишель молча переводил взгляд с одного взрослого на другого.

Словно приветствуя очень важного человека, поднялся из-за стола и провел мальчика к креслу. И пожалел, что не позаботился о каком-нибудь детском напитке.

— Я только что объяснил твоей маме, — начал Секретарь, когда они пожали друг другу руки, — что твое поступление в Академию будет несколько отдалено. — Он бросил взгляд на женщину, вложив в него максимум обаяния. — Мы, конечно, позаботимся о том, чтобы ты поступил туда, обязательно.

И они свое обещание не забудут, естественно, если только Академия просуществует достаточно долго.

— Но отложить придется на год, или немного больше.

Он повернулся к мальчику, вид у которого был совершенно спокойный.

— Мишель, у нас есть новая система космического костюма, и ты нам должен помочь в его испытании.

Тупелов был готов объяснить, что это не шутка.

— Я знаю, — неожиданно ответил Мишель. Теперь он с удивленно нахмуренным лбом смотрел на стенной экран, где разворачивались устаревшие и перепутанные данные боевой статистики.

— Этот не работает, да?

Тупелов посмотрел на экран, потом на мальчика, он был поражен.

— Откуда ты знаешь?

— Экран, кажется, в порядке… — Мишель беспомощно взмахнул одной рукой, словно не мог выразить что-то, хорошо ему понятное. — Сама аппаратура работает нормально… но цифры… они странные…

— А как ты узнал об испытаниях?

— Я не знал, что именно вам нужно. Но я знаю, что это вы устроили наш перелет. Ведь весь флот больше ничего не делал. Они прибыли за нами на Алпайн… и сразу же отправились в обратный путь вместе с нами. И зачем мог вам понадобиться я? Только для какого-то испытания или эксперимента.

Глаза Кармен округлились. Она изумленно глядела на это уникальное среди ста миллиардов людей существо. Своего сына. Прежде, чем она или Тупелов смогли что-то ответить, загудел сигнал коммуникатора на столе Тупелова, и он нагнулся, оказавшись в зоне акустической недоступности, чтобы ответить.

Когда он выпрямился, он сказал:

— Нас ждут в лаборатории. Вы сможете посмотреть на Ланселота. Хотите?

В камере, находившейся неподалеку от поверхности, Мишель впервые увидел Ланселота, которого ему вскоре предстояло надеть. Камера была достаточно большая, чтобы в ней можно было играть в футбол, и вдоль краев ее сгрудились невероятные устройства. Потолок, пересеченный массивными балками, был относительно низким, всего метрах в пяти от пола. Он сверкал веселыми огнями.

На краю обширного чистого пространства его ждало устройство, которое он должен был испытывать. Оно было подвешено к потолку и отдаленно напоминало парашютную упряжь. Мишелю же устройство это напомнило еще и костюм из спектакля, который ставили в его школе, когда ему было семь лет. Там были короны, газовые полупрозрачные накидки, балахоны, а у одного из персонажей — даже волшебная палочка, которой он взмахивал. Пока что он не видел никаких могущественных волшебных жезлов, но когда они поставили его прямо под висящим устройством, кто-то на что-то нажал, и мгновенно возникла масса полупрозрачной ткани, волнами падавшей на пол. Мишель догадался, что эта паутина — результат действия какого-то силового поля. Поле колыхалось, словно обдуваемая сильным ветром занавесь на окне, и примерно на расстоянии тридцати метров иллюзия газовой ткани исчезала полностью. Мишель понимал, что эта дымчатая волнующаяся «материя» была лишь световой матрицей, создаваемой на сетчатке глаза, который стремился увидеть нечто осязаемое там, где не было ничего, кроме определенной интерференции падающего света.