Приключения Кавалера и Клея - Майкл Чабон

Томми в высшей степени заинтриговала провокационная иллюстрация, пусть даже он прекрасно знал, что в конечном итоге, когда прочтешь комикс, ситуация на обложке окажется сном, недоразумением, преувеличением или даже прямой ложью. Он остановился и свободной рукой принялся нашаривать в кармане штанов десятицентовик.

Дядя Джо сжал другую его ладонь.

— «Приключения Эскаписта», — сказал он тоном легким и насмешливым.

— Я тут как раз посмотрел, — пробормотал Томми.

— Так возьми. — Джо выдернул со стойки четыре последних издания про Эскаписта. — Бери все. Давай. — Он махнул рукой вдоль стены — жест вышел диким, глаза дяди пылали. — Я куплю тебе все, какие ты только захочешь.

Сложно было сказать, почему, но это экстравагантное предложение напугало Томми. Он начал сожалеть о своем буканьерском прыжке в неведомые планы двоюродного дяди.

— Нет, спасибо, — поблагодарил Томми. — Папа мне их бесплатно дает. Все, кроме тех, что от «Эмпайр».

— Да, конечно, — сказал Джо. Затем он кашлянул себе в кулак, и щеки его покраснели. — Хорошо. Тогда только один.

— Десять центов, — сказал мистер Шпигельман, грохоча кассовым аппаратом и по-прежнему внимательно наблюдая за Джо. Получив от Томми десятицентовик, он затем протянул руку.

— Хел Шпигельман, — представился аптекарь. — Мистер…

— Корнблюм, — сказал Джо.

Выйдя на улицу, они встали на тротуаре перед аптекой Шпигельмана. Этот тротуар и магазины, что на него выходили, были самым старым из всего, построенного в Блумтауне. Они находились здесь аж с двадцатых годов, когда мистер Ирвин Блум еще работал на цементном заводе своего отца в Квинсе, а во всей округе не было ничего, кроме картофельных полей и этой крошечной деревушки под названием Мантикок, которую Блумтаун давно подавил и вытеснил. В отличие от слепяще-свежих тротуаров утопии мистера Ирвина Блума, этот был растрескавшийся, сероватый, в леопардовых пятнах от годами выплевываемой туда жвачки, окаймленный мехом лонг-айлендских сорняков. Спереди здесь не было гигантской автостоянки, как на Блумтаун-плаза; государственная трасса номер 24 рокотала мимо. Фасады магазинов были узкими, витрины зачастую забраны фанерой, а карнизы являли собой жуткий беспорядок телефонных проводов и силовых линий, заросших диким виноградом. Томми хотелось рассказать про все это дяде Джо. Хотелось передать ему, как истерзанный тротуар, хулиганистые вороны на голом диком винограде и надоедливое жужжание неоновой рекламной вывески мистера Шпигельмана заставляли его испытывать что-то вроде предостерегающей грусти по взрослой жизни, словно Блумтаун с его плавательными бассейнами, гимнастическими «джунглями», аккуратными газонами и сияющими тротуарами представляли собой многоликое и единообразное море самого детства, откуда этот стареющий ломоть деревушки под названием Мантикок торчал подобно мрачному и своенравному острову. Томми чувствовал, что ему хочется рассказать дяде Джо уйму всякой всячины, историю их жизни после его исчезновения, мучительную трагедию отъезда Юджина Бегельмана во Флориду, происхождение загадочного Жука. Обычно, из-за пагубной невнимательности взрослых, Томми не удавалось ничего как следует им объяснить. Однако в глазах дяди Джо проглядывала такая бездна терпения, что Томми казалось — такому человеку можно все-все объяснить и рассказать.

— Вот бы вы сегодня вечером к нам пришли, — сказал он. — У нас будет мексиканский чили.

— Славно звучит. Твоя матушка всегда прекрасно готовила.

— Приходите. — Внезапно Томми почувствовал, что нипочем не сможет сохранить возвращение Джо в тайне от родителей. Вопрос о местопребывании Джо заботил их, сколько Томми себя помнил. Нечестно было бы скрыть от них новости. Это было бы неправильно. А самое главное, впервые увидев своего дядю, Томми немедленно почувствовал, что этот человек составляет с ними единое целое. — Вы должны.

— Но я не могу. — Всякий раз, как мимо проезжала машина, Джо поворачивался на нее посмотреть, внимательно вглядываясь в салон. — Извини. Я пришел сюда увидеть тебя, но теперь я должен идти.

— Почему?

— Потому… потому что я отвык. Возможно, в следующий раз я приду к тебе домой, но не сейчас. — Джо взглянул на часы. — Мой поезд будет через десять минут.

Он протянул Томми руку, и они обменялись рукопожатием, но затем Томми сам себя удивил и обнял дядю Джо. Запах сигаретного пепла в шершавой ткани дядиного пиджака переполнил сердце Томми.

— А куда вы сейчас? — спросил Томми.

— Я не могу тебе сказать. Это было бы нечестно. Я не могу просить тебя хранить мои тайны. После того, как я уеду, ты скажешь своим родителям, что видел меня, ладно? Мне все равно. Они не смогут меня найти. Но чтобы быть с тобой честным, я не могу сказать тебе, куда я еду.

— Я ничего им не скажу, — заверил его Томми. — Богом клянусь, честное слово, не скажу.

Джо положил ладони Томми на плечи и слегка его оттолкнул, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.

— Значит, тебе нравится делать фокусы?

Томми кивнул. Джо сунул руку в карман и достал оттуда колоду игральных карт. Карты были французские, марки «Пети-фо». Дома у Томми была точно такая же колода, купленная им у Луиса Таннена. Французские карты были меньше размером, и небольшой ладони легче было ими манипулировать. Короли и дамы имели мрачно-ксилографический вид средневековых разбойников. Создавалось впечатление, как будто они со своими кривыми мечами и пиками собираются тебя ограбить. Джо ловко изъял колоду из яркой коробки и вручил ее Томми.

— Что ты умеешь? — спросил он. — Можешь ты сделать пас?

Томми помотал головой, чувствуя, как щеки его разгораются. Невесть как его дядя сумел сразу же уловить главную слабость Томми как карточного манипулятора.

— Они совсем у меня не получаются, — признался он, угрюмо шурша колодой. — Всякий раз, как в описании фокуса говорится, что надо сделать пас, я просто его пропускаю.

— Пасы сложны, — сказал Джо. — Вернее, делать их легко. Нелегко делать их хорошо.

Для Томми, который посвятил две бесплодные недели в начале лета «развороту», «половине», «вееру» и (среди прочих) пасу Шарлье, это была далеко не новость. Однако ему никогда не удавалось состыковать разные половинки и четвертинки колоды настолько быстро, чтобы избежать очевидности главного обмана любого паса — незримой перестановки двух или более частей колоды. Пасы Томми сразу же становились заметны даже далеко не самому прозорливому глазу — а если конкретно, глазу его матушки. Во время последней попытки, прежде чем донельзя раздосадованный Томми раз и навсегда забросил попытки отработать пас. Роза закатила глаза и сказала: «Ну да, конечно, если ты будешь вот так половинки менять».

Джо поднял правую руку Томми, осмотрел костяшки, после чего, точно хиромант, принялся изучать ладонь.

— Я знаю, что мне нужно этому научиться, — сказал Томми. — Но я…

— Пустая трата времени, — сказал Джо, отпуская ладонь. — Не тревожься о пасах, пока твои ладони не станут крупнее.

— Что?

— Давай я тебе покажу.

Дядя взял колоду карт, раскрыл ее в гладкий, многоскладчатый веер и предложил Томми выбрать оттуда карту. Томми немедленно взглянул на тройку треф, после чего решительно вытащил ее из колоды. Затем он до предела сосредоточился на движениях тонких пальцев Джо, твердо намеренный засечь пас, когда подойдет время. Джо развел руки ладонями вверх. Колода словно бы кувырнулась двумя аккуратными секциями слева направо, в нужном порядке. А затем, пока пальцы Джо буквально рябили фокусническим флером, последовал озадачивающий намек на дальнейший кувырок, столь краткий, что Томми так и остался в недоумении, вообразил он себе этот жест или оказался одурачен, увидев больше того, что произвело искусное анемоновое порхание дядиных пальцев. Теперь, в статичном положении, казалось, что с картами ровным счетом ничего не произошло, не считая простого и ленивого перемещения колоды с левой ладони на правую. Секунду спустя Томми уже держал в руках карту. Он перевернул ее. Это была тройка треф.

— Ого, — сказал Томми. — Ну и ну.

— Ты видел?

Томми помотал головой.

— Ты не видел паса?

— Нет! — Томми не смог удержаться от легкого раздражения.

— Ах, да, конечно, — произнес Джо с басовым намеком на театральность, — ведь там же не было паса. Это «ложный пас».

— «Ложный пас»?

— Его легко сделать — и не очень сложно сделать хорошо.

— Но я даже…

— Ты смотрел за моими пальцами. Не смотри за моими пальцами. Мои пальцы лгут. Я научил их чертовски хорошо лгать.

Томми это понравилось. Последовал резкий рывок за шнур, что привязывал его нетерпеливое сердце к грудной клетке.

— А вы не могли бы?.. — начал было Томми, но тут же умолк.