Терновый Король - Грегори Киз

– Я не могу оставить свой дом, – вздохнул Казио. – А что, если его конфискуют к тому времени, как я вернусь?

– Не исключено. Но мы можем проследить за тем, чтобы его приобрел тот, кому мы доверяем.

– И кто бы это мог быть? – спросил Казио. – Я доверяю только тебе. И то не очень.

– Подумай, мой мальчик! Орчавия. Графиня Орчавия весьма благоволила твоей семье. И в особенности тебе. Она нас примет. И никому не придет в голову искать нас там, на краю света. К тому же графиня может организовать так, чтобы твой дом попал в хорошие руки.

– Графиня… – размышлял вслух Казио. – Я не видел ее с тех пор, как был желторотым юнцом. Она в самом деле может нас принять?

– Твой отец оказал ей немало услуг. А графский титул не позволит ей оставить свои обязательства без внимания.

– И все же…

В этот момент кто-то громко стукнул кулаком по двери.

– Казио Пачиомадио да Чиоваттио! – раздался чей-то громкий голос, который прокатился эхом по портику.

– Имей в виду, ты не сможешь вызвать на дуэль веревку, – снова повторил старик.

– Ты прав. Если мне суждено умереть, то только от клинка, – поклялся сам себе Казио.

– И только не здесь. Даже если нескольких из них ты одолеешь, остальные возьмут тебя численным перевесом. Как это уже случилось сегодня на улице. Вспомни о том, что я тебе говорил, когда почувствуешь, что петля затягивается.

– Хорошо! – согласился Казио. – Хотя я не в восторге от твоей идеи, другого выхода у меня нет. Собираем вещи и уходим через цистерну.

– Ты знаешь о туннеле, который идет от цистерны?

– С восьми лет, – ответил Казио. – Как, думаешь, мне удавалось выбираться из дома по ночам, даже когда ты запирал на замок окна?

– Вот поганец. А я и не знал. Ну, ладно, пошли.

6. Обитель милосердия

Навстречу Энни и Остре вышла строгая дама лет тридцати, в желто-коричневом одеянии, в черном апостольнике и перчатках. У нее был острый, слегка вздернутый нос, широкий и тонкий рот, привычно выражавший недовольство, и серые пронзительные глаза, которыми она сразу же тщательным образом измерила девушек, едва те вылезли из экипажа.

Сопровождавшие девушек стражники принялись разгружать их вещи, которые находились на крыше повозки.

– Я принцесса Энни из рода Отважных, – гордо выпрямившись, представилась Энни. – Дочь короля Кротении. А это моя фрейлина Остра Лаесдаутер. С кем имею честь говорить?

Губы монахини чуть тронула улыбка, вызванная, очевидно, какой-то мыслью.

– Меня зовут сестра Касита, – сказала она с резким виргенианским акцентом. – Добро пожаловать в обитель Милосердия.

При этом сестра Касита не поклонилась и даже не удосужилась кивнуть головой. Уж не слаба ли она была на ухо? Или жизнь в Вителлио так отличалась от той, к которой привыкла Энни, что здесь даже не признавали дочерей короля? Что же это за место? Куда она попала?

«Я сама сделала свой выбор, – подумала Энни, стараясь побороть неожиданно возникший дурной привкус во рту, – постараюсь обратить его себе на пользу».

Обитель Милосердия являла собой вполне привлекательное место, даже, можно сказать, экзотическое. Она возвышалась посреди обширного сельского ландшафта, как будто выросла из его недр. Камень, из которого она была построена, оказался того же желто-красного цвета, что и отложения, видневшиеся на обочинах дороги. Сам монастырь стоял на вершине горы и был обнесен не столько высокой, сколько длинной стеной, внутри которой могло поместиться небольшое селение. Различные по высоте квадратные башенки с заостренными крутыми крышами, покрытыми выцветшей черепицей, располагались вдоль стены на разном расстоянии друг от друга. Дом настоятельницы, насколько его могла разглядеть Энни через арку ворот, был довольно крупной, но, вопреки ожиданиям, невысокой постройкой в конце вымощенного плиткой двора.

Виноград и примула обвивали стены и башни, а оливковые деревья росли, не подчиняясь порядку, что придавало этому месту несколько неопрятный, но в то же время девственный вид.

Только одна нота нарушала общую гармонию обители – десяток толпящихся возле ворот людей с мулами и повозками, которые, казалось, там разбили лагерь. С обмотанными каким-то тряпьем головами они сидели в разных позах под временным навесом, который смастерили из легкой простой ткани.

– Сефри, – шепотом произнесла Остра.

– Это еще что такое? – строго осведомилась сестра Касита.

– Простите, сестра, – сказала Остра, – но если вас это интересует, то я просто обратила внимание моей подруги на лагерь сефри. – При этом она сделала неглубокий реверанс.

– Имейте в виду, – предупредила сестра, – если вы станете говорить тихо, это будет расцениваться как проступок.

– Благодарю вас, сестра, – более громко ответила Остра. – Я учту это впредь.

Энни, ощутив в себе прилив раздражения, слегка прочистила горло, после чего сказала:

– Куда мои люди могут отнести наши вещи?

– Мужчинам не дозволено появляться на территории обители Милосердия, – объяснила ей сестра Касита. – Все, что вам нужно, вы понесете сами.

– Что?

– Выберите то, что вам необходимо. Причем столько, сколько сможете отнести за один раз. Все прочее останется за воротами.

– Но здесь же сефри…

– Ну, да. Именно поэтому они здесь.

– Но это безумие, – возразила Энни. – Это мои вещи.

– Тогда тащите их сами, – пожав плечами, ответила монахиня.

– Все…

– Энни Отважная, – строго произнесла сестра Касита. – Вы находитесь очень далеко от Кротении.

Однако Энни не скучала ни по титулу, ни по почестям.

– Кротения всегда со мной рядом, – сказала она, кивнув в сторону капитана Марла и остальных стражников.

– Но они не станут ни во что вмешиваться, – продолжала сестра Касита.

– И вы позволите ей обращаться со мной таким образом? – обернувшись, Энни посмотрела на капитана Марла.

– Мои полномочия не распространяются на сестер, – произнес капитан Марл. – Мне надлежало доставить вас сюда в целости и сохранности и поместить под опеку обители Святой Цер, известной также под названием обители Милосердия. Я это сделал.

Энни перевела взгляд с капитана на сестру Каситу, потом на выгруженные из экипажа вещи – два огромных сундука, поднять которые было просто немыслимо.

– Очень хорошо, – сказала она наконец. – А ваши полномочия, капитан Марл, разрешают предоставить мне лошадь?

– Нет, принцесса.

– А веревку?

– Не нахожу никакой причины отказывать вам в этом, – немного поразмыслив, ответил он.

– Тогда давайте ее сюда.

Энни что-то промычала, упираясь всем телом в землю, и поклажа продвинулась еще чуть-чуть. Потом она переместилась еще на полшага вперед, чтобы волочить груз дальше.