Счастливчик Ген (СИ) - Геннадий Ищенко

— У тебя не было ни одного шанса, — задумчиво сказала Алина. — Если жрица Лакриши захотела кого‑нибудь затащить в кровать, она это сделает, и желание или нежелание мужчины никакого значения не имеют. Раньше, еще до большой войны, юношей из знатных семей, которые могли заплатить храму, перед свадьбой отводили к жрицам, и те учили их искусству любви. Она тебе показала много нового?

— Достаточно, — ответил я. — Все, что она вытворяла, я не запомнил, только кое‑что.

— Вот это кое‑что нам завтра и продемонстрируешь! — сказала Лана. — А что пожалел девушку, в этом ничего плохого нет, она ведь тоже тебе помогла. Только чтобы больше с ней никаких дела не имел. Я об этих жрицах тоже достаточно слышала. Если иметь с ними близость часто, то мужчина привязывается так, что рвутся и любовные, и семейные связи.

— Мне во всем этом непонятно только то, как ее отпустил Храм, — сказала Алина. — Слишком много в них вкладывают, слишком много секретов они знают, чтобы их отпускали. Ты о ее бывшем жречестве не распространяйся. Может быть, она сбежала из храма, а тебе сказала только потому, что доверяет.

— А что может быть, если узнают? — спросил я.

— Ничего хорошего, — хмуро ответила жена. — Или вернут в храм, или убьют. И ты ничего не сможешь сделать, они в своем праве. Ладно, хватит уже о ней. Давай мы поможем стянуть с тебя этот мундир, ты в нем смешно выглядишь. Кстати, что‑то мы совсем забыли! Ты есть хочешь?

— Слава богу, хоть одна жена вспомнила, что мужа полагается кормить, — пошутил я. — Успокойся, не хочу я есть. В дороге немного перекусил, а сейчас только хочу спать.

— Спи, — разрешила Алина. — Отстань от него, сестра. Все равно толку от него сейчас никакого, вон глаза закрываются. Он и целуется нехотя, словно делает нам одолжение. Мы от него все получим утром.

О чем они еще между собой говорили, я уже не слышал, заснул. Утром они действительно свое взяли, причем, не по одному разу. В результате на завтрак мы никуда не пошли. У меня на это просто не было сил, а у жен — желания. Пересилив себя, Алина накинула на плечи халатик и добрела до входной двери. Приоткрыв ее, девушка попросила охранника ордена крикнуть слугу и приказать ему от нашего имени принести завтрак с кухни нам в гостиную. К тому моменту, когда слуга выполнил ее приказание, я уже был так голоден, что готов был съесть даже ларшу. Жены, в отличие от меня, есть особенно не хотели, только сидели рядом за компанию, время от времени забирая у меня с тарелки кусок мяса для Лины. Я успел поесть и немного привести себя в порядок, когда к нам пожаловал Маркус.

— Здравствуй! — обрадовался я. — Хорошо, что ты приехал. У меня в планах было ехать к вам с утра, а самочувствие пока не очень, не успел за ночь отдохнуть.

— С ними отдохнешь, — ухмыльнулся маг, имея в виду моих жен. — Сидят довольные, как две ларши, нализавшиеся сметаны. Небось, всю ночь тебе спать не давали.

Алина с Ланой синхронно фыркнули и демонстративно вышли из гостиной, оставив нас одних.

— Только утро. Ладно, давайте поговорим о деле. Насколько все серьезно с Лонаром?

— Серьезней некуда, он уцелел только чудом. У меня нет никаких сомнений, что действовали черные. Мы им крепко прищемили хвост, так что в том, что они нам ответили, ничего удивительного нет. Лонар попал в грамотно подготовленную засаду. С вечера нас уведомили, что будут утром ждать в магистрате кого‑нибудь из руководства. Он и поехал. Лил сильный дождь, и Лонар использовал карету. За три квартала до магистрата на них напали. Стреляли из трех мест из арбалетов отравленными болтами. Первым же выстрелом убили брата, который сидел на козлах за кучера, а потом нашпиговали карету болтами. Лонару очень повезло. Первый болт его только ранил, да и то прошелся вскользь, распоров плечо. Он успел ускориться и упасть ничком на дно кареты, поэтому остальные болты прошли над ним. Добить его не успели из‑за появившейся стражи. Стражники часто мотаются вблизи магистрата, даже в дождь. Так что черным пришлось уносить ноги. Кто‑то из стражников заменил убитого брата и отвез карету с Лонаром к нам в особняк. К месту происшествия сразу направили отряд ордена, но выяснить личности убийц не удалось. Нашли дома, из которых были произведены выстрелы. Стреляли из окон второго этажа двух расположенных рядом домов и из дома на противоположной стороне. В первых двух домах комнаты сдавались жильцам, а в отдельно стоящем доме жил один хозяин. Все жильцы оказались мертвы, а из соседей посторонних видел только один, но внимания не обратил и не запомнил. Собаки след взяли, но только до улицы, где дождь смыл все следы. Когда поехали разбираться в магистрате с тем, кто мог участвовать в подготовке засады, обнаружили в одной из комнат тело первого советника главы. Все жертвы убиты холодным оружием, и у всех на телах знаки черных. Сразу же была опрошена стража на всех воротах, но в то утро в город въехало только несколько крестьянских подвод, а выехавших не было вовсе.

— Значит, они еще в городе, — сделал вывод я. — И единственная зацепка это один из соседей.

— Слабая зацепка, — сказал Маркус. — Сам он внешности неизвестного не помнит, а сканирования памяти делать не желает. Магистрат нам в содействии отказал, а сами мы к нему силу применить не можем.

— А если заплатить?

— Предлагали сотню золотом, отказался. Видимо, он замешан в чем‑то противозаконном, если боится кого‑либо допускать в свою память. Ты тоже не имеешь права его заставить, только король. Мы хотели обратиться к Игнару, но братьев к королю не пошлешь, а сам я был занят лечением Лонара. Очень сильный яд. Ему попало всего ничего, но еще немного и я бы его не вытянул.

— Я поговорю с королем, думаю, разрешение будет. Как тогда намерены действовать?

— Как обычно, — пожал плечами Маркус. — Сканируем память, сбрасываем образ художнику, и он рисует десятка два портретов, которые развешиваются у ворот и в самых людных местах.

— А где граф Рабек, почему его не отправили к Игнару?

— Он выехал по своим делам, сегодня должен вернуться.

— Надо дать от его имени объявление о вознаграждении в триста золотых тому, кто сдаст обладателя физиономии, изображенной на портрете. Вам с этим связываться не стоит: среди местной швали слишком много таких, кто имеет на орден зуб, королю тоже не стоит — с ним побоятся связываться, а вот Сален — это хорошая кандидатура. Достаточно солидный человек, как‑никак родственник короля, но к властям отношения не имеет, и о его связи с орденом мало кто знает.

— Тогда сделаем больше портретов и развесим их в нижнем городе в районе притонов.

— А как дела в ордене вообще?