Синдром отката - Нил Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Схожу посмотрю на расположение сил противника, – объявила Саския и зашагала в направлении, где виднелось нечто вроде невысокой серой насыпи, тянущейся по прямой вдоль края порта и отделяющей его от пустоты на другой стороне. Любой нидерландец с первого взгляда узнал бы в этой насыпи дамбу, хотя обычно на дамбах высаживают траву. Эта же, если не считать пары береговых птиц, была бесцветна и безжизненна, словно лунный пейзаж. Поняв намерение Саскии, охрана выбралась из машин и поспешила следом.
Начиналась дамба как плоскость, усыпанная мелким мокрым песком. Затем плоская песчаная почва вдруг круто заворачивала вверх; дальше приходилось лезть по склону с легкими неровностями, быть может, в тех местах, где экскаватор опустошал свой ковш. Дамба была совсем новая, неровности на ней еще не сгладились, склон не приобрел пологость. Саския карабкалась вверх, оставляя за собой песочные мини-лавины. Плотина была выше, чем казалось издали, – в такой день, как сегодня, это ободряло. Наконец Саския добралась до точки, откуда могла посмотреть, что же там дальше. Но вместо «сил противника» не увидела почти ничего. Видимость была не больше километра, дальше море скрывал густой туман. Серые волны с ворчанием бились о берег, однако были невысоки, и даже те немногие, что обрушивались на дамбу, бесславно отступали, разбившись о внешний слой ее доспехов. Ибо лишь внутренний слой дамбы состоял из мягкого песка: другая ее сторона, обращенная к морю, представляла совсем иную картину. Мельчайшими и легчайшими предметами, которые встречал здесь взгляд, были железобетонные кубы со стороной в два с половиной метра. И это – как объясняли Саскии в таких подробностях, которые привели бы в ступор любого другого короля, – был лишь самый верхний слой сложной инженерной системы, уходящей глубоко под воду.
И все же волну-убийцу такая плотина не остановит. В любой миг великанская волна может вылететь из тумана и смыть королеву с дамбы, словно детскую игрушку: об этом знает и она сама, и охрана. Покосившись направо, Саския заметила Амелию – при мысли, что в таком случае Амелия разделит ее судьбу, странным образом, стало спокойнее. Слева стоял Виллем и демонстративно поглядывал на часы. Впрочем, он смягчился, когда на дамбу наконец залез королевский фотограф и принялся щелкать фотоаппаратом. Саския взобралась сюда не для того, чтобы позировать, – но понимала, что это неизбежно. И что снимок получится отличный.
Будь Нидерланды за́мком, а море – врагом, искусственный остров, где они сейчас стояли, можно было бы уподобить бейли – легко укрепленному хозяйственному строению, не рассчитанному на то, чтобы выдержать серьезную атаку. Теперь же для королевы Фредерики настало время отступить в мотт[85] – на холм, увенчанный оборонительной башней, где легче защищаться при штурме. И, отступая, она захлопнет за собой ворота. Или, точнее сказать, найдет себе какую-нибудь фотогеничную локацию, встанет там и ничего не будет делать, а ворота захлопнет сверхмощный компьютер. Путь в комплекс Масланткеринг – точнее, в ту его половину, что на южном берегу канала, – занял всего несколько минут. Однако, когда все вышли из машин, Саския заметила, что ветер определенно усилился. Еще одно напоминание о том, как стремительны и непредсказуемы бывают шторма.
Комплекс окружали такие защитные барьеры и системы наблюдения, какие в других странах устанавливают разве что по периметру базы атомных подлодок. Масланткеринг – не военная цель в прямом смысле; однако, если какой-нибудь безумный диверсант прорвется сюда и взорвет ключевой узел системы, починить его будет сложно и дорого. А если это произойдет прямо накануне шторма и каким-то образом помешает закрыть ворота, возможный ущерб будет сравним с ядерным взрывом.
Разумеется, сам канал так же контролировать невозможно; и страшнейший из кошмаров руководства Масланткеринга – что в самый ответственный момент какой-нибудь корабль пойдет на дно прямо между воротами. Извещение прозвучало несколько часов назад, но и сейчас по каналу сновали в обоих направлениях большие и малые суда. Военные и полиция наблюдали за каналом с моря, с воздуха и с земли и готовы были в любой момент выслать буксиры, чтобы подтолкнуть или подтянуть застрявшего, – но и они не могли уследить за каждым.
Пройдя через кордоны безопасности, королева и ее свита оказались в совершенно неголландской атмосфере – в мире объектов столь сказочно огромных, что даже техасец, завидев их, сдвинул бы на затылок шляпу и, присвистнув, проговорил: «Мать честная, вот это масштабы!» Для начала – гигантский ровный пустырь треугольной формы, единственная задача которого – чтобы на нем ничего не было: по этой зоне шла створка ворот, когда начинала двигаться. Сами стальные трубы, из которых сварена створка, – размером с семидесятиэтажный небоскреб, опрокинутый наземь. Нервный центр – здание в форме подковы такой высоты, чтобы никакой шторм был ему не страшен, глядящее на канал множеством окон. Над ним возвышается железобетонная башня, утыканная радарами и антеннами. В красной «коробочке», в сравнении со всем прочим маленькой, находится мотор, отвечающий за движение ворот. Само собой понятно, что в последние дни команда техников уделяла ему особое внимание. Выйдя из машины и направившись к центру управления южной створкой, Саския по дороге ловила на себе взгляды техников и махала им рукой.
Когда перед ней выросла неоглядная белая стена самого барьера, на миг закружилась голова. Ей пришлось схватиться за поручень, чтобы не упасть. Но в следующую секунду она осознала, что твердо стоит на земле. Движется сам барьер. Его пустой док уже затоплен, и барьер держится на воде, слегка покачиваясь на волнах. 240-метровые «руки» удерживали его на месте, но шарниры позволяли качаться вверх-вниз.
Сама аппаратная оказалась просторной, словно палуба корабля. Разумеется, все здесь были заняты. Но возле панорамных окон, откуда открывался вид на канал, было свободно и пусто: оттуда Саския могла наблюдать, никому не
