Чужое тело. Дилогия (СИ) - Изверин Сергеевич

Что привезли на автопати

Утром выдвинулись. На север города добрались на автобусе, там разделились. Петр Сергеевич, Сергей-большой и Костик пошли куда-то сразу, а я и Валерий Алексеевич задержались, двинулись в сторону станции метро.

Передвижной ларек-тонар. Такие фургоны, которые на колесиках. Надо — подтащил к метро поближе, не надо — отволок куда-то подальше, тяжелые времена переждать. Навес поставил рядом, краем на крышу фургона опирающийся, столики-грибки белые пластиковые, и знай себе торгуй, прибыль делай.

— О, нас уже ждут.

Приземистый, широченный и похожий на медведя мужик переступал с ноги на ногу возле ларька, под навесом. Вязаная шапочка надвинута на глаза, пальто не застегнуто, оно на такую ширину не рассчитано. Под ним свитер светло-черный, грубой вязки, пузцо небольшое. Самые обычные синие джинсы и зимние кроссовки. Стоит, опираясь на столик-грибок, пьет кофе. На простом и незапоминающемся лице сельского механизатора ни одной мысли не видно, зато легкая щетина и пара шрамов незаметных есть. Ну как есть, комбайнер в город приехал.

— Пошли. — Скомандовал Валерий Алексеевич.

— Как дела-то, Михалыч? Как на работе?

— Да по старому, Фил. — Михалыч отставил в сторону пустой стаканчик. — Вот Большой на повышение пошел, начальником теперь Тётя Ася.

— Койки двигаем, блядей не меняем?

Оба заржали как понимающие. Я похлопал глазами.

— Ну, ладно. Короче, там, на третьем этаже, аптека[48] есть. Тут трешки все, по три в коридоре. В квартире бодяжат. Пароль не знаем.

— Сколько ваших?

— Двое.

— Всего? — Валерий Алексеевич удивился.

— Всего. Я и Петя. Петя сейчас на этаже сидит.

— Обалдеть. — Высказался Валерий Алексеевич. — Так. А нас пятеро. — Валерий Алексеевич представил меня и Костика. Рукопожатие у человека-медведя оказалось таким же крепким, как и его фигура, руку не давил, но такое ощущение, что ладонь попадает в стальные тиски.

— Ребята в курсе?

— Да, в курсе.

— Тогда пошли, что зря время терять? Ночью б не хотелось. Шума много будет.

— А сейчас? — Не утерпел я.

— А сейчас все на работе. — Просветил меня Михалыч. — Бабульки в сберкассе или в магазине. Народ после ночной смены — и тот отсыпается. Так что самое время… Даже если пошумим, успеем. У всех всё есть?

Я потрогал тонфу в рукаве. Собрал я её загодя, и под широкими рукавами куртки почти незаметно, что у меня что-то там есть.

— Вроде готов.

— Готов. — Сказал Валерий Алексеевич.

— Ну, так двинули…

По пути Михалыч делал краткий инструктаж.

— Так, ты поддержка. Ничего сам не делай. Я иду вперед, ты заглядываешь в двери. Все двери обязательно открываешь. Если видишь комнату, то остаешься там. Дальше два пути. Если там нарк, то не страшно. Нарка узнаешь?

— Попробую.

— Ошибиться трудно. Гоша[49] обычно вмазанный. Остаешься просто там и стоишь, ничего не делаешь. Смотришь только, чтобы не сбежал. Бить только дубинатором, руками не трогай! Если человек адекватный, то дальше варианты. Если там народу больше, чем тебя, то заходишь внутрь и зовешь поддержку. Внутрь зайти обязательно, что бы там ни было, потому что за тобой пойдет народ, который уже всех поломает. Будешь стоять в коридоре, народ натолкнется на тебя и будет куча-мала, враг приготовится и будет стрельба. Если народу меньше, чем тебя, то зовешь поддержку и ломаешь первого того, кто там. Ломаешь как хочешь, только без тяжких телесных и смерти. На все остальное я даю тебе индульгенцию. Знаешь, что такое индульгенция?

— Знаю.

— Тогда дальше. Тело должно лежать на полу и не орать. Особое внимание смотри на пояс, и за спиной. На ноги, на руки. Твоя задача его держать. Остальные уже не твои, даже если кто-то рванет на прорыв мимо комнаты. Все понял?

— Справлюсь. — Буркнул я.

— Хорошо б. Пришли.

Обычный подъезд. Михалыч показал на метку, которой такие квартиры метят. Среди граффити и рисунков половых членов небольшая такая метка[50], не будешь знать куда и как смотреть, вовек не поймешь. А тем, кто знает, уже понятно, что тут есть.

В лифте такая же. Я и Михалыч поехали на лифте, Валерий Алексеевич пошел пешком.

Третий этаж, выходим на втором, заходим за угол, чтобы не было видно с лестницы и выходящим из лифта. Кто-то предусмотрительно выкрутил светильники, не видно ничего.

Молчаливый худощавый парень, в курточке и с рюкзаком, стоит у окна и смотрит на улицу. Тот самый Петя. Кивнул Михалычу, тот кивнул ему.

Ждем. Недолго.

Вверх по лестнице кто-то поднимался. Тяжелые шаркающие шаги, потом шебуршание и щелчок копки звонка. Дверь открыли, закрыли.

Михалыч напрягся, Петр потянулся в рюкзак.

— Не спеши, как только я скажу… — Михалыч.

Я потрогал тонфу. На месте… Никуда не делась. Ну, сегодня должна выручить.

Снова шебуршание, звонкий бряк замков и шелест открытой двери.

— Заходи ещё. — Сказали внизу.

— Как только так сразу. — Ответили. Безразличный какой-то голос, скучный и унылый. Шаги к лифту, звонкий щелчок, нажатие на кнопку. Я тоже это слышал, так же явно представлял себе, как усталый нарик, получив свою дозу, сейчас идет к лифту, нажимает на большую красную кнопку, а она никак не хочет гореть. Шмяк-шмяк-шмяк… Не работает.

Шаги вниз, по лестнице. Тихое шуршание…

Шаги за ним, много тише.

— Посторонись! — Тихо сказал Серега-большой, толкая к нам в объятия сутулого субъекта в черной толстовке с капюшоном. Субъекта принял Михалыч, облапил, как медведь жертву. Глянул быстро на меня.

Я сразу же похлопал по карманам, нашел что-то, сунул руку, вытащил.

Так вот как эта гадость выглядит! Одноразовый шприц в пластиковой упаковке, герметичная ампула с дырочкой на торце, запаянная воском вроде бы, или какой-то желтоватой замазкой[51].

Из второго кармана появился кастет, сотовый телефон, авторучка, носовой платок. Ключи простые, несколько салфеток. Плеер со скомканными и перепутавшимися наушниками-капельками. Вроде бы все.

Михалыч глянул на меня злым взглядом, просто бешеными глазами.

Я не понял, замер.

— Так, уважаемый. Пароль у нас сегодня какой?

— Какой пароль? — Вяло и заторможено спросил субъект.

— Дай. — Михалыч не глядя схватил одной рукой шприц, передал нарка Сереге. Быстро и ловко зарядил иглу в ампулу, показал субъекту. — А?

— Дай! — Вяло сказал субъект.

— Дам. Пароль говори. Ну!

— Кастанеда[52]. —Сказал субъект.