Траектория судьбы - Елена Калашникова

Правда, вскоре и к нему самому начали обращаться, называя по первым буквам его имени и отчества – Палсип…

Что там ни говори, мы все на полигоне служили «по одной части», по воинской, и главное для нас было – успехи на основной службе.

Несмотря на суровое время военных и первых послевоенных лет, а может быть, именно благодаря ему, в коллективе конструкторов, да и всех сотрудников полигона, царила атмосфера доброжелательности, отношения были уважительные, деловые. Как-то я обратил внимание на то, что мальчишки полигона, сыновья тех, кто служил и работал там, называли друг друга не по именам, а по фамилиям. Я был удивлен этим. А потом понял: каждый из них гордился своим отцом и относился с уважением к отцу своего приятеля. И обращаясь по фамилии, он как бы подчеркивал и эту гордость, и это уважение.

Однажды летним утром 1946 года на дорожке, ведущей к штабу, я приметил офицера в еще не обмятой форме. Шагал он подчеркнуто твердо, выказывая всем своим видом подтянутость, выработанную годами учебы в военном учебном заведении. Войдя за ним в здание штаба, услышал, как он докладывал дежурному по части:

– Старший инженер-лейтенант Барышев… Прибыл на полигон для дальнейшего прохождения службы после окончания Артиллерийской академии.

– Подождите немного. Я доложу о вашем прибытии генералу Бульбе. – И офицер, выслушавший Барышева, стал подниматься на второй этаж, где находился кабинет начальника полигона.

На следующий день в отделении испытания индивидуального оружия появился новый инженер – Константин Александрович Барышев. Правда, служил он там совсем недолго – вскоре его прикомандировали к конструкторскому бюро полигона.

Вот тогда мы с ним и познакомились. Тем более что довелось нам работать в одном кабинете, пользоваться одним кульманом. Оказалось, что инженер-лейтенант Барышев только недавно защитил диплом в военной академии – по разработке автомата и патрона к нему. Конечно, приехав на полигон, он горел желанием включиться в конкурс проектов этого нового образца оружия.

С просьбой дать ему возможность продолжить работу, начатую в академии, Барышев обратился к Владимиру Сергеевичу Дейкину, представителю ГАУ на полигоне. Просьбу его вскоре удовлетворили.

Мы были с ним молоды, увлечены одним интересным делом, полны энергии и честолюбивых конструкторских замыслов и потому, видимо, быстро сошлись, стали друзьями, хотя по характеру, темпераменту, да и, прямо скажем, по уровню профессиональной подготовки отличались друг от друга. У него за плечами – учеба в Московском высшем техническом училище имени Баумана, в военной академии, у меня – лишь девять классов школы, годы срочной службы да фронтовые дороги.

Впрочем, это не мешало нам иметь общие интересы. Мы нередко вместе делали вылазки в лес, на природу. Ходили за грибами, увлекались рыбной ловлей. Но самое главное, что объединяло нас крепче всего, – беззаветная любовь к творчеству, к конструированию.

Я уже тогда заметил: разрабатывая свой проект автомата, Константин Александрович подходил к исполнению задуманного больше не с практической точки зрения, а с теоретической, с исследовательской. Мы с ним были конкурентами, однако почти ничего не скрывали друг от друга. Если требовалось, охотно поясняли чертежи, советовались. Мне, конструктору-практику, видевшему саму деталь сначала в воображении, а потом уже ее проработку в чертежах, казалось, что Барышев слишком теоретизирует, готовя свой проект. К тому же он с одинаковым рвением и влечением спешил делать сразу несколько дел, заявляя, что у него хватит знаний и опыта довести все до конца. Знаний, конечно, у него хватало, а вот опыта…

Я пытался предостеречь своего товарища от такого подхода к конструированию. Но ему, в двадцать три года, представлялось, что он может горы свернуть.

После того, как в 1946 году были утверждены три проекта по созданию автомата, поданные от КБ полигона (Рукавишникова, Барышева и мой), нам предстояло изготовить образцы в металле и представить их на сравнительные испытания.

Но где нам изготавливать свои автоматы?

Пока решался этот вопрос молодой конструктор Барышев включился еще в один конкурс – по разработке проекта пистолета под 9-мм патрон. И в этом конкурсе он тоже победил. По результатам сравнительных испытаний из двенадцати разработчиков, представивших образцы пистолета, только двум из них – Макарову и Барышеву было рекомендовано доработать свои изделия для дальнейших испытаний.

И в это же самое время молодому конструктору сообщили, на каком оборонном заводе ему предстоит изготовить образец автомата. Что делать? Он решает временно отказаться от работы над автоматом, чтобы довести пистолет до последнего этапа полигонных испытаний. И уже после этого продолжать дальнейшую разработку автомата.

К сожалению, Константину Александровичу не удалось ни победить в соревновании Н. Ф. Макарова, ни выставить на испытания свой автомат. Все-таки сказалось, на мой взгляд, стремление угнаться за двумя зайцами, подвел тот самый фактор растрачивания усилий, интересов, отсутствия нацеленности на главное.

Увы, творчество не прощает конструктору разбросанности. Уже тогда, на полигоне, я все больше убеждался: для разработчика конструкций необходимо сосредоточение усилий, говоря военным языком, на направлении главного удара. После объявления конкурса на разработку нового пистолета меня и самого, признаться, так и подмывало принять участие в его проектировании.

Едва удержался от соблазна. Приказал себе думать только об одном – о работе над проектом автомата. В моей короткой конструкторской биографии уже случалось такое, когда в 1942 году я пытался одновременно разрабатывать два разных образца – пистолет-пулемет и ручной пулемет. И из этой затеи ничего хорошего не вышло…

Конечно, конструктор, как, впрочем, и каждый творческий человек, может и даже обязан иметь разные интересы, но в нем должна быть, вне всякого сомнения, и жесткая центростремительная сила, направленная на достижение основной цели. В противном случае он попросту может не состояться как творец.

Но по молодости лет мы нередко принимали сиюминутные увлечения, небольшие успехи за взлет творческой мысли, за интересную находку. И ошибались. И это тоже были уроки полигона. Хотя, жаль. Мне кажется, займись Барышев воплощением проекта автомата в металл – а проект обещал интересный образец с оригинальной схемой автоматики и других механизмов, – он сумел бы многого достичь.

В начале 1950-х годов К. А. Барышева перевели в научно-исследовательский институт. Заниматься исследованиями, касающимися сферы автоматического стрелкового оружия, он начинал, будучи еще испытателем, разрабатывать образцы собственной конструкции.