Плоский мир: краткая история ХХI века - Томас Фридман

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

ВООБРАЖЕНИЕ

ГЛАВА 13

9 НОЯБРЯ ПРОТИВ 11 СЕНТЯБРЯ

«Воображение важнее знания».

«В Интернете никто не знает, что ты — собака».

Оглянувшись на прошедшие пятнадцать лет, за которые мир стал плоским, я вдруг осознал, что сегодня все мы находимся в силовом поле этих двух дат: 9 ноября и 11 сентября. Эти два полюса олицетворяют два конкурирующих типа воображения, которые действуют в современном мире: созидательное воображение 9 ноября и разрушительное воображение 11 сентября. Первое разрушило стену и открыло окна по всему миру (и обыкновенные, и майкрософтовские). Оно выпустило на волю полпланеты и сделало людей, там живущих, нашими потенциальными партнерами и конкурентами. Второе разрушило Всемирный торговый центр, навсегда закрыло «Окна в мир» (расположенный в нем ресторан) и воздвигло между людьми множество новых невидимых и вполне видимых стен — в тот самый момент, когда мы думали, что 9 ноября навсегда их уничтожило.

Демонтаж Берлинской стены 9 ноября осуществили люди, которые осмелились мечтать о новом, более открытом мире — таком, где каждый свободно применяет свои способности, — и которые собрали все свое мужество, чтобы воплотить эту мечту в жизнь. Вы помните, как это происходило? На самом деле как никогда просто. В июле 1989 года сотни жителей Восточной Германий обратились в западногерманское посольство в Венгрии с просьбой о политическом убежище. В сентябре 1989 года Венгрия решила открыть границы с Австрией. Это означало, что каждый гражданин ГДР, оказавшийся в Венгрии, мог беспрепятственно пересечь австрийскую границу и очутиться в свободном мире. Естественно, больше 13 000 восточных немцев не преминули воспользоваться этим пожарным выходом. Правительство ГДР чувствовало на себе все усиливающееся давление. Когда в ноябре государство объявило о решении упростить правила пересечения границ, десятки тысяч его граждан собрались у Берлинской стены, и именно там 9 ноября 1989 года пограничники просто открыли им ворота.

Должно быть, какой–нибудь венгерский премьер–министр или даже чиновник рангом пониже подумал в ту пору: «Вообрази — просто вообрази, что будет, если открыть границу с Австрией». Вообрази, что Советский Союз не шевельнет и мускулом по этому поводу. Вообрази — просто вообрази, что граждане ГДР, молодежь и старики, мужчины и женщины, осмелев от примера соседей, отправившихся на Запад, в один прекрасный день соберутся у Берлинской стены и начнут ровнять ее с землей. Кто–то обязательно должен был думать и говорить об этом тогда, и именно благодаря таким разговорам миллионы жителей Восточной Европы сумели в конечном счете выйти из–за «железного занавеса» и присоединиться к выравнивающемуся миру. Это была великая эпоха для каждого американца. Мы были единственной сверхдержавой, и мир был у нас на ладони. Стен не осталось. Молодые американцы могли планировать поехать на семестр или на лето в больше стран мира, чем когда–либо было открыто всем поколениям их предшественников. Они могли путешествовать в любое место, которое позволяли им фантазия и кошелек. Вдобавок они могли оглянуться на своих одноклассников и увидеть больше стран и культур, чем когда–либо помещалось в американской классной аудитории. 11 сентября все изменило. Оно продемонстрировало нам могущество совсем другого воображения. Оно показало нам силу ненависти тех, кто много лет рисовал в своем воображении способ убийства как можно большего числа невинных людей. В какой–то момент Бен Ладен и его компаньоны должны были переглянуться и сказать друг другу: «Вообрази, что нам удалось ударить по башням Всемирного торгового центра как раз в нужной точке, между девяносто четвертым и девяносто восьмым этажами. Вообрази, что каждая из них после этого рухнет как карточный домик». Как ни печально, но история не могла обойтись и без этого разговора. И ладонь, на которой мир лежал перед нами, захлопнулась и превратилась в кулак.

В мировой истории не было периода, когда бы направленность человеческого воображения не играла свою роль. Но, как я ощутил, создавая эту книгу, никогда она не значила столько, сколько сейчас. Потому что в плоском мире усилия и инструменты человеческого взаимодействия превращаются в ширпотреб: кто бы ты ни был, бери — и пользуйся. И только одна вещь не стала товаром — и не станет никогда — воображение.

Когда мы жили в более централизованном, более вертикальном мире, где государства имели практически тотальную монополию на власть, воображение отдельного человека могло стать большой проблемой лишь в одном случае — если этим человеком был лидер сверхдержавы — условный Сталин, Мао или Гитлер — и он утрачивал контакт с действительностью. Сегодня, когда каждый желающий может воспользоваться инструментами сотрудничества и подарить сверхмогущество самому себе или своей маленькой группке, отдельному человеку не обязательно стоять у руля страны, чтобы запугивать огромные массы других людей. Сегодня маленький может вести себя как большой и при желании представлять серьезную угрозу миропорядку — не нуждаясь в государственном рычаге.

В связи с этим наши размышления о том, как стимулировать у людей позитивное воображение, приобретают первостепенную важность. По словам вице–президента «Ай–Би–Эч» Ирвинга Владавски–Бергера, нам нужно серьезнее, чем когда–либо, задуматься о том, как устремлять людей к позитивным результатам, содействующим прогрессу и объединению цивилизации, — как поощрять в них миролюбивое воображение, способное «устранять отчужденность, культивировать взаимозависимость вместо самодостаточности, включенность вместо исключительности», а также открытость, перспективы и надежду вместо подозрительности, ограничений и безнадежности.

Попробую проиллюстрировать сказанное примером. В начале 1999 года два человека решили заняться авиаперелетами — почти одновременно, не сговариваясь. У обоих была мечта, связанная с самолетами, и оба примерно представляли, как ее осуществить. Одного из них звали Дэвид Нилеман. В феврале 1999 года он основал «ДжетБлю эйрвэйс». Собрав 130 млн. долларов венчурного капитала, он приобрел флотилию пассажирских лайнеров «Аэробус А–320», нанял пилотов, предложив каждому семилетний контракт, и поручил бронирование билетов работающим на дому домохозяйкам и пенсионеркам, живущим в районе Солт–Лейк–Сити.

Другого авиапредпринимателя, как свидетельствует доклад Комиссии 11 сентября, звали Усама бен Ладен. В апреле 1999 года на встрече в афганском Кандагаре он принял к исполнению план, первоначально разработанный Халидом Шейхом Мохаммедом — пакистанским инженером–механиком и автором замысла 11 сентября. Девиз «ДжетБлю» гласил: «Та же высота. Новое отношение». Девизом «Аль–Каиды» было «Аллах Акбар» — Бог велик. Обе компании планировали рейсы в Нью–Йорк: Нилеман держал курс на аэропорт Кеннеди, Бен Ладен — на нижний Манхэттен.

Может быть, именно потому, что я читал отчет по 11 сентября во время путешествия в Силиконовую долину, я не мог избавиться от этого ощущения схожести: Халид Шейх Мохаммед, с его степенью от Сельскохозяйственно–технического университета штата Северная Каролина, слишком сильно напоминал мне очередного инженера–предпринимателя, «толкающего» свои идеи очередному богатенькому венчурному капиталисту, в роли которого, разумеется, выступал Усама бен Ладен. Только Мохаммед не искал капитала под предприятие, он искал капитала под авантюру. В отчете по 11 сентября говорится: «Халид Шейх Мохаммед, главный архитектор атаки 11 сентября, представляет собой наиболее яркое воплощение фигуры террориста–предпринимателя. Получивший высшее образование, одинаково комфортно чувствующий себя в чиновничьем кабинете и в подпольном террористическом штабе, Халид Шейх Мохаммед применил свое воображение, техническую подготовку и организаторские способности к разработке и планированию необычайно разнообразного списка Террористических акций. Среди его замыслов — традиционный подрыв машин, политические убийства, сброс авиабомб, угон самолетов, отравление водных резервуаров, наконец, использование самолетов в качестве пилотируемых смертниками орудий поражения… Халид Шейх Мохаммед ведет себя как предприниматель, занятый поисками инвестиционного капитала и штатных сотрудников… В апреле 1999 года Бен Ладен призвал Халда Шейха Мохаммеда в Кандагар, где сообщил, что «Аль–Каида» решила поддержать его предложение. После этого внутри организации за будущим терактом закрепилось называние «авиаоперации»».

Находясь в своей корпоративной штаб–квартире в Афганистане, Бен Ладен показал себя очень способным сетевым управляющим. Он сколотил виртуальную компанию конкретно под этот проект — точно так же, как поступил бы любой глобальный конгломерат в плоском мире, — и подобрал для выполнения каждого задания нужного профессионала. Общее проектирование и «рабочую документацию» он отдал на субподряд Мохаммеду, а финансовое управление — племяннику Мохаммеда, Али Абдулу Азизу Али, который координировал поступление средств для угонщиков — денежными переводами, наличностью, дорожными чеками, кредитными и дебит–йыми картами иностранных банков. Бен Ладен подобрал из та «Аль–Каиды» подходящих рядовых исполнителей — из Саудовской провинции Азир, подходящих пилотов — из Европы, подходящего руководителя операции — из Гамбурга и подходящую группу поддержки — из Пакистана. Для обучения пилотированию он избрал другого субподрядчика — американские летные школы. Бен Ладен, которому для реализации проекта предстояло взять в «лизинг» самолеты моделей «Аэробус А–320», «Боинг–757», «Боинг–767» и, возможно, «Боинг–747», выбил необходимые фонды под обучение своих людей управлению конкретно этими моделями у синдиката исламских протеррористических жертвователей и ряда «авантюрных капиталистов», готовых финансировать антиамериканскую деятельность. Совокупный бюджет 11 сентября составил около 400 000 долларов. Когда штат был укомплектован, Бен Ладен сосредоточился на собственной профильной компетенции — общем руководстве и идеологическом поощрении своей корпорации смертников, в чем ему помогали заместители: Мохаммед Атеф и Айман Завахири.