Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С середины 1990-х годов и до начала 2000-х кардинально изменилась обстановка на международной арене, и режиму КНДР пришлось решать проблемы, связанные с безопасностью страны. После падения коммунистического блока и «предательства» Китая, установившего дипломатические отношения с Южной Кореей в 1992 году, Северная Корея оказалась в изоляции. Окончание холодной войны заставило Пхеньян внимательнее следить за северокорейцами – студентами и дипломатами – за рубежом, чтобы они, видя, как другие народы Восточной Европы и Советского Союза утрачивают доверие к своим правительствам, не начали сомневаться в законности власти Кимов. И действительно, количество заключенных из этих групп населения в указанный период увеличилось, большинству из них в вину вменялись идеологические преступления [Oh 2005: 74]. Нет четкого определения того, в чем именно заключается идеологическое преступление. Этот термин как нельзя лучше показывает произвол северокорейского законодательства, единственная задача которого – устранить потенциальных противников режима Кимов.
Смерть Ким Ир Сена 8 июля 1994 года никак не сказалась на лагерной системе, но в 2000-х та перестала расширяться в результате повышенного внимания со стороны мирового сообщества к нарушениям прав человека. Пхеньян официально отрицает существование концентрационных лагерей. Некоторые концлагеря, находившиеся в приграничных районах, были закрыты, а их узники переведены в другие лагеря[617]. Однако нет никаких данных о том, что впоследствии заключенных освободили, а права человека стали нарушать меньше. Наоборот, правительство предпринимает эти шаги, чтобы скрыть массовость нарушений прав человека. Идеологическая борьба с Южной Кореей, где прошли демократические преобразования, продолжается, и режиму Кимов необходимо сохранять верность народа. Передача власти представителю третьего поколения – от Ким Чен Ира Ким Чен Ыну – заставила Пхеньян сохранить лагерную систему. Как следствие, власти усилили полномочия органов безопасности и надзора, а по последним данным, в пяти оставшихся политических концлагерях под управлением ДГБ находится примерно 150 000 человек[618].
Политические и экономические функции советских и северокорейских лагерей
И советская, и северокорейская системы лагерей в самом начале своего существования были во многом похожи, и обе использовались Сталиным и Ким Ир Сеном как политические орудия для утверждения царства террора. Их пути разошлись, когда Хрущев осудил культ личности Сталина, что привело к развалу ГУЛАГа, тогда как династическая передача власти в семье Кимов обеспечила лагерям длительное существование. Насчет роли ГУЛАГа в развитии экономики сейчас ведутся яростные споры. Сыграли ли северокорейские лагеря такую же роль, как ГУЛАГ, в масштабной мобилизации рабочей силы для национальной индустриализации, сказать нельзя за недостатком сведений.
Нельзя отрицать, что ГУЛАГ на ранней стадии советской индустриализации внес значительный вклад в осуществление национальных проектов, таких как строительство Беломорканала, большое число заключенных ГУЛАГа участвовало в строительстве железных дорог, гидроэлектростанций, в добыче угля[619]. Во время Второй мировой войны рабочие силы ГУЛАГа, чтобы удовлетворить возросшую потребность в продукции для фронта, использовались особенно активно[620]. Участие ГУЛАГа в крупномасштабных национальных проектах означает, что экономические причины сыграли не последнюю роль в его расширении.
Однако, как утверждают некоторые ученые, эти проекты могли не иметь первостепенного значения [Khlevniuk 2004: 344]. Э. Эпплбаум, например, предполагает, что морской путь из Балтийского в Белое море вовсе не был так крайне необходим [Эппл-баум 2006: 98]. О. В. Хлевнюк, признанный авторитет в области истории ГУЛАГа, также считает, что не всегда понятно, насколько важны были эти стройки, на которых погибло столько заключенных: невозможно оценить экономический вклад концлагерей с точки зрения капиталовложения [Khlevniuk 2004: 344–336]. Несомненно, в последние годы существования системы массового заключения ГУЛАГ был скорее экономическим бременем, чем приносил доход [Добсон 2014: 14][621]. Крупнейшие политически мотивированные события, например массовые расстрелы 1937–1938 годов, также заставляют усомниться в том, действительно ли советское правительство в первую очередь стремилось просто использовать принудительный труд в экономических целях, так как значительная часть сотен тысяч расстрелянных людей была трудоспособными мужчинами, многие из них – квалифицированные специалисты [Khlevniuk 2004: 185]. Эпплбаум делает вывод, что задачей ГУЛАГа было подавление малейшего проявления оппозиции и укрепление личной власти верховного вождя [Khlevniuk 2004: 330].
В конечном счете спор о том, чем объяснять ГУЛАГ – политическими функциями или экономической эффективностью, – проблема курицы и яйца. Сторонники того, что становление системы обусловлено политическими репрессиями, утверждают, что советское руководство только позже осознало, что лагеря могут дать экономически полезную рабочую силу. Те же, кто подчеркивает роль экономики, уверены, что с самого начала советское руководство намеревалось массово использовать трудовые ресурсы для освоения далеких районов с неблагоприятными погодными условиями и сильно пересеченной местностью. Они считают, что политические чистки ужесточались из-за экономических потребностей. Решение вопроса, что было первично, а что вторично, выходит за рамки данного исследования[622]. Обе стороны признают, что рабочая сила ГУЛАГа использовалась в реализации национальных проектов по индустриализации страны и его важность для экономики отрицать нельзя.
Северокорейские лагеря не сделали такого вклада в индустриализацию страны, какой сделал ГУЛАГ для СССР. Рост количества концлагерей в Северной Корее явно соотносится с укреплением власти и ее передачей правящим режимом Кимов. Но экономика КНДР с конца 1970-х до середины 1990-х переживала спад, потом был кризис, несмотря на расширение лагерной системы, что позволяет предположить отрицательное или незначительное соотношение между этим расширением и экономическим развитием страны. По сведениям, полученным от беженцев, в лагерях в небольших количествах производили товары широкого народного потребления, такие как бакалея, одежда и мебель, то есть Пхеньян не использовал заключенных на грандиозных стройках, сравнимых с Беломорканалом в Советском Союзе[623]. Наоборот, вид промышленной деятельности каждого концлагеря преимущественно зависел от его местоположения. Например, в районах, богатых полезными ископаемыми, заключенные работали на рудниках. В других местах они занимались сельским хозяйством или скотоводством [Yoon 2011: 334–337[624]]. Лагерная экономика КНДР, судя по всему, в основном производит товары широкого потребления для страны, а также занимается самообеспечением [Yoon 2011: 333]. Ее вклад в экономику страны даже не стоит и сравнивать со вкладом ГУЛАГа [Oh 2012: 345].
Если сравнить территорию Северной Кореи с территорией Советского Союза,
