Крысиная башня - Павел Дартс

— Сейчас у них, у гоблинов, думаю, период раздробленности. Прокормить одну большую банду может супермаркет какое-то время, а вот по квартирам и мелким магазинчикам шарить сподручней втроем-вчетвером, на большее число едоков делить уже кисло получается. Вот они, видать, и кучкуются малыми кодлами.

Мы еще повыжидали, — гоблины явно все же не собирались лезть в подъезд. Рассыпавшись за машинами полукругом, они решили ждать нашего выхода на улицу. А время идет! Не появится ли здесь еще одна группа отморозков? — этого мы исключить не могли.

Батя как вариант предложил вскрыть квартиру на первом этаже и уйти по-английски через окно первого этажа. Мы обсудили идею, — она всем была хороша, кроме пары моментов — пришлось бы именно на первом этаже, напротив открытого подъезда, стучать и ковыряться с входной дверью квартиры, — практически у них на виду. Кроме того, «улов» уже был не маленький, и тащить три почти полных сумки через первый этаж, карабкаться через окна нам тоже не улыбалось. Еще меньше нам нравилась идея оставить сумки с хабаром этим ублюдкам, устроившим на нас засаду. Да с какой стати?? При одной мысли об этом меня, да и других охватывала злость, — мы тут трудились, собирали, и вдруг все оставить? Да пошли они!.. Возмущение было почти таким же, как если бы после целого дня плодотворных блужданий по лесу, на выходе хулиган попытался бы отнять у грибника лукошко с грибами…

Толик просто сказал, что он сейчас поднимется на этаж пятый-шестой и короткими очередями положит всех четверых уродов, благо есть из чего. Идея была неплоха, — но батя со скептической ухмылкой ее зарубил, — типа, шухер поднимишь, еще кто-нибудь припрется, нам не хватало еще тут, в чужом доме оборону держать… Толик, поспорив, все же согласился, что это было бы не есть здорово; но и окрысился:

— Предложите что-нибудь умное, а то только критиковать способны!!

Батя опять стал развивать идею ухода «по английски, не прощаясь» через первый или второй этаж; Толик его, насупясь, слушал, вертя в руках автомат. И тут мне пришла идея:

— Надо их все же заманить в подъезд! И тут уже им самим устроить засаду!

Они уставились на меня, как детишки на новогоднюю елку. Пожевали идею, — и она всем понравилась.

— Ну ты, Крыс, молодца! Идеи у тебя только в путь! Как тогда, с хлоркой!

— Постой, а как мы их заманим?… Есть идеи? Они ведь тут, судя по всему, настроились хоть до вечера сидеть; и расстрелять нас на выходе…

— А интересно, они хоть знают, сколько нас тут?

— Про автомат-то точно не знают.

— Но как их заманить? На «кис-кис» они точно не пойдут…

— А, Крыс? — батя с Толиком с надеждой уставились на меня, ожидая от меня очередной идеи, — Или ты, как тот филин из анекдота про мышек, только «стратегически мыслишь»?…

Но тут голос подала молчавшая до этого Элеонора:

— Я знаю, как заманить…

— Как?? — мы все уставились на нее, ожидая ответа.

И тут я увидел, как рыжая-бесстыжая краснеет… Ничего себе, она краснеть умеет?? Вот не ожидал; да она не краснела даже, когда я ее голой с Толиком застал!..

Прятавшиеся за машинами гоблины не сводили хищных взоров с подъезда. Их старший, Бруцеллез, бывший слесарь с механического, расставил подельников по номерам и каждому, жарко дыша перегаром и луком в ухо, нашептал, перемежая матом и угрозами, их действия. План был простой и ясный: когда лохи будут выходить из подъезда, двоих мужиков завалить сразу, наглушняк; бывшего с ними парня, почти мальчишку, и фигуристую телку взять живыми. Телку — на круг, а пацана — в рабство. План был простой и вполне выполнимый, и он уже реализовывался не однажды, но на этот раз немного у вожака играло очко: двое мужиков, хотя один был и совсем седой, выглядели, по словам срисовавшего их наблюдателя, весьма серьезно. Насчет своих «бойцов» Бруцеллез иллюзий не питал, — запинать толпой упавшего, оприходовать телку на круг, подломить ларек в глухом районе или даже вломиться в квартиру к пенсионерам и разнести там все вдребезги, включая черепушки стариков, — это как раз они могли; а вот участвовать в серьезной драке при почти равных силах, — это не по ним. А он, да трое вчерашних учащихся ПТУ, против двоих серьезных мужиков плюс парень, — девку они не считали, — это был не очень оптимистичный вариант. А вдруг еще у мужиков в сумке ружье? Кстати, и наблюдателю придется за наводку доляху с добычи отстегнуть…

Бруцеллеза тормозило сознание слабой «огневой мощи» его компании, или, как они высокопарно, в память одноименного сериала, называли себя, «бригады». Всего-то у них и было что старый-престарый обрез трехлинейки, еще кулацких времен; и ружье для подводной охоты. И обрез, и ружье били отлично, но… Но это всего лишь обрез и ружье, ружье для подводной охоты! Бруцеллез явно не горел стать героем, и схватка с неизвестными мужиками в темном подъезде его нифига не прельщала. А вдруг, в натуре, у них ствол в сумке?? Зачем подставлять голову, выйдут ведь они когда-нибудь! Вот на выходе их и завалим! И если и есть ружье — будет наше, вместе с хабаром! Короче, Бруцеллез со своей «бригадой» решил сидеть в засаде напротив подъезда до упора — не ночевать же они сюда пришли, выйдут рано или поздно! Сидеть, молчать, не курить, не сводить глаз с подъезда! — свирепо вращая глазами, в очередной раз шепотом он инструктировал «бригаду», когда ему послышались странные, чем-то знакомые звуки…

Бруцеллез, вытянув шею, прислушиваясь, уставился на окно четвертого этажа, окно с открытой форточкой, откуда раздавались странные звуки: вроде как стоны, всхлипы, какие-то вскрики… Что там происходит?? Он недоуменно переглянулся с дружками, — все тоже обратили внимание на звуки из окна. Некоторое время звуки доносились через открытую форточку вроде как из глубины комнаты, но вот они стали громче… Еще громче… В окне четвертого этажа вдруг появилась голая спина молодой женщины, густая грива рыжих волос закрывала ее ниже лопаток, но она явно была голой. Толчком прижавшись спиной к окну, она раскинула руки, упираясь в оконный проем. Голые ее плечи, смутно видные через не очень чистое стекло, толчками ходили вверх и вниз, голова ритмично стукалась о стекло. Внезапно она зашарила руками у себя за спиной, щелкнул шпингалет, другой, — и окно на улицу распахнулось. Рыжая девка, все так же, не поворачиваясь лицом к улице, упала спиной на подоконник, рыжая грива ее волос свесилась вниз, на улицу. Теперь снизу, от подъезда, были видны только ее голова и раскинутые руки, голые плечи, ритмично ходящие взад-вперед; зато слышно стало все значительно лучше, — девка стонала, вскрикивала и что-то, всхлипывала, ритмично дергаясь вверх-вниз.