Страна Рождества - Джо Хилл

Толстая девочка сделала шаг и бросила топор в Вик, как апачи в вестерне. Тяжелый тупой край ударил Вик по поврежденному левому колену. Боль была неописуемой.

Вик снова сняла руку с тормоза, и «Триумф» опять рванулся вперед. Но рюкзак не остался сзади, а потащился за «Триумфом». Лямка зацепилась за заднюю подножку, которую опустил Лу, когда садился на байк позади нее. Лу Кармоди, как всегда, пришел ей на помощь. Взрывчатка оставалась у нее, пусть даже она не могла до нее дотянуться.

АНФО. Она до сих пор держала одну упаковку АНФО, прижимала ее левой рукой к груди, а таймер предположительно отсчитывал время. Не то чтобы он тикал или издавал любой другой звук, позволявший предположить, что он работает.

«Избавься от него, — подумала она. — Брось его куда-нибудь, чтобы он увидел, какие разрушения могут производить эти штуковины».

На нее накатывались дети. Они бежали из-под елки, растекались по булыжникам. Она слышала мягкий топот ног и позади себя. Огляделась в поисках Уэйна и увидела, что его все еще держит высокая девочка. Они были рядом с «Призраком», и девочка стояла сзади, нежно обвивая рукой его грудь. В другой руке у нее был нож в виде полумесяца, который, Вик это знала, она пустит в ход — против Уэйна, — прежде чем его отпустить.

В следующее мгновение кто-то из детей прыгнул прямо на нее. Вик резко дала газу. «Триумф» дернулся вперед, и ребенок промахнулся, с хрустом упав ничком на дорогу. Рюкзак с АНФО скользил и подскакивал на заснеженных булыжниках, подвешенный к задней подножке.

Вик направила байк прямо в «Роллс-Ройс», словно хотела в него въехать. Мэнкс схватил маленькую девочку — Лорри? — и отпрянул к открытой дверце в защитном жесте любого отца. По этому жесту Вик все поняла. Какими бы эти дети ни стали, что бы он с ними ни сделал, он старался их обезопасить, не позволить миру их раздавить. Он всем сердцем верил в свою порядочность. «Так оно с каждым истинным монстром и бывает», — подумала Вик.

Она нажала на тормоз, стиснув зубы от пронзительной, свирепой боли в левом колене, и крутанула руль, так что байк развернулся почти на сто восемьдесят градусов. Позади нее была цепочка из десятка детей, бежавших за ней по дороге. Она снова дала газу, «Триумф» с ревом помчался на них, и почти все они разлетелись в разные стороны, как сухие листья при урагане.

Но одна из них, гибкая девочка в розовой ночной рубашке, притаилась и осталась на пути Вик. Вик хотела ее протаранить, свалить ее к чертям собачьим, но в последний миг рванула руль, пытаясь ее объехать. Она не могла заставить себя наехать на ребенка.

Байк опасно закачался на скользких камнях, теряя скорость, и вдруг девочка оказалась на нем. Своими клешнями — у нее и впрямь были клешни, как у старой карги, с длинными и зазубренными ногтями, — она ухватилась за ногу Вик и втащила себя на сиденье позади нее.

Вик снова прибавила газу, и байк рванул вперед, проносясь по кольцевой развязке.

Девочка на байке позади нее издавала придушенные рычащие звуки, как собака. Одна ее рука обвилась вокруг талии Вик, и Вик едва не закричала — настолько сильно ожег ее холод.

В другой руке девочка держала цепь, которую подняла и обрушила на левое колено Вик, словно откуда-то точно знала, что это причинит ей наибольшую боль. Под коленной чашечкой Вик взорвалась шутиха, и Вик, рыдая, двинула назад локтем. Локоть ударил девочку в белое лицо с хрупкой эмалевой кожей.

Девочка сдавленно, надломлено вскрикнула, Вик оглянулась, сердце болезненно сжалось у нее в груди, и она тут же потеряла управление «Триумфом».

Милое личико девочки деформировалось, губы широко растянулись, став похожими на пасть плоского червя, рваной розовой дырой, окаймленной зубами, идущими по всему пищеводу. Язык у нее был черным, а пахло от нее как от гнилого мяса. Она открывала рот, пока он не стал настолько широк, что в горло ей можно было сунуть руку, а потом сжала зубы на плече Вик.

Вик словно задело бензопилой. Рукав ее футболки и кожа под ним обратились в кровавое месиво.

Байк завалился на правый бок, ударился о землю, разбрызгивая золотые искры, и с визгом заскользил по булыжникам. Вик не знала, спрыгнула она сама или была сброшена, знала только, что она уже была не на байке и кувыркается, катясь по камням.

— УПАЛА, ОНА УПАЛА, РЕЖЬТЕ ЕЕ, УБЕЙТЕ ЕЕ! — крикнула луна, а земля под ней сотрясалась, словно мимо проезжала колонна большегрузных фур.

Она лежала на спине, раскинув руки, опустив голову на камни. Смотрела на посеребренные галеоны облаков над собой (шевелись).

Вик пыталась определить, насколько сильно она поранилась. Левую ногу она больше вообще не чувствовала (шевелись).

Правое бедро было ободрано и саднило. Она слегка приподняла голову, и мир налетел на нее со всех сторон с тошнотворной внезапностью (шевелись, шевелись).

Она моргнула, и на мгновение ей показалось, что небо заполняют не облака, но статические помехи, неистовый шквал черных и белых частиц (ШЕВЕЛИСЬ).

Она приподнялась на локтях и посмотрела влево. «Триумф» пронес ее полпути по кольцу, к той из дорог, что отходила в парк аттракционов. Она посмотрела через кольцевую развязку и увидела детей — их было около пятидесяти, — устремлявшихся к ней через темноту в беззвучном беге. За ними была елка высотой с десятиэтажное здание, а где-то за ней были «Призрак» и Уэйн.

Лунный полумесяц гневно смотрел на нее с неба, выпучив свой ужасный налитый кровью глаз.

— НОЖНИЦЫ ДЛЯ БРОДЯГИ! НОЖНИЦЫ ДЛЯ СУКИ! — проревел полумесяц. Но на мгновение он исчез из виду, как будто телевизор потерял настройку. Небо стало хаосом белого шума. Вик даже слышала его шипение.

ШЕВЕЛИСЬ, подумала она, а потом вдруг обнаружила, что стоит на ногах, ухватив мотоцикл за руль. Она наваливалась на него всем весом и кричала, меж тем как через левое колено и бедро проходил свежий укол увядшей было боли.

Маленькую девочку со ртом ленточного червя отбросило к двери магазина на углу: Костюмированный Карнавал Чарли! Она — оно? — сидела, опираясь на дверь и тряся головой, словно чтобы ее прояснить. Вик увидела белый пластиковый пакет АНФО, каким-то образом запутавшийся между лодыжек девочки.

«АНФО, — подумала Вик, — это слово уже стало для нее чем-то вроде заклинания», — и, наклонившись, схватила рюкзак, до сих пор цеплявшийся за заднюю подножку. Отцепив его и повесив на плечо, она перекинула ногу через байк.

Дети, бежавшие на нее, должны были кричать или издавать воинственные кличи, но они наступали в безмолвном устремлении, изливаясь из заснеженного центрального круга и расплескиваясь по булыжникам. Вик прыгнула на педаль стартера.

«Триумф» только кашлянул.

Она прыгнула еще раз. Одна из труб, которая теперь оторвалась и висела над булыжниками, фыркнула каким-то водянистым выхлопом, но двигатель издал лишь усталый, сдавленный звук и замер.

В затылок ей угодил камень, и где-то позади глаз разорвалась черная вспышка. Когда зрение у нее прояснилось, небо — на протяжении мгновения — снова было полно статических помех, потом размылось и преобразовалось в облака и темноту. Она ударила по педали стартера.

Она слышала жужжание звездочек, отказывавшихся заводиться, замиравших.

Ее настиг первый из детей. У него не было никакого оружия — возможно, он был тем, кто бросил камень, — но его челюсти раздвинулись, обнаружив непристойную розовую пещеру, заполненную рядами и рядами зубов. Он сомкнул челюсти на ее голой ноге. Подобные рыболовным крючкам зубы прокололи мясо, застряли в мышцах.

Вик вскричала от боли и взмахнула правой ногой, чтобы стряхнуть мальчика. Пяткой она задела педаль стартера, и двигатель прорвался к жизни. Она дала газу, и байк рванулся вперед. Мальчик сорвался с ее ноги, повалился на камни, остался позади.

Несясь по боковой дороге к Санным Горкам и Оленьей Карусели, она посмотрела через левое плечо.

По дороге за ней бежали, дробно стуча пятками по камням, двадцать, тридцать, возможно, сорок детей, многие из которых были босы.

Девочка, которую отбросило к дверям «Костюмного Карнавала Чарли», теперь сидела прямо. Наклонившись вперед, она тянулась к белому пластиковому пакету АНФО, лежавшему у ее ног.

Последовала белая вспышка.

Взрыв подернул воздух рябью, покоробил его жаром, и Вик мгновение казалось, что он оторвет байк от дороги и швырнет его в пустоту.

Взорвались все окна на улице. Белая вспышка стала гигантским шаром пламени. «Костюмированный Карнавал Чарли» прогнулся и расползся лавиной пылающей кирпичной кладки, разлетелся метелью сверкающей стеклянной пыли. Огонь, рыгнув через улицу, подхватил дюжину детей, как будто это были щепки, и швырнул их в ночь. Извергаясь из дороги, взлетали в воздух булыжники.