Перерождение (СИ) - Артур Прост

- М... М…Мааакс, - протянула жалобно она.

Водитель изо всех сил пытался не споткнуться о волочащиеся ноги Кирилла. Не в силах что-либо ответить, он только промычал в ответ.

- Брось его, - голосом буркнула кондукторша.

Водитель пыхтел. От мешающих слов напарницы он только злился.

- У него… там…

- Что там?! – прикрикнул водитель. Он остановился. Тащить почти бесчувственного Кирилла было неудобно. Заодно можно разобрать, о чем причитает напарница. Водитель повернул голову назад и повернулся всем телом в пол оборота. В четырех шагах стояла его напарница с перекошенным от ужаса лицом. Вытянутой рукой она указывала на Кирилла. Водитель мешкал. Пытаясь не уронить Кирилла, он наклонил голову вниз, и стал осматривать справа, слева. Тряхнул руками, взял Кирилла поудобнее и… оцепенел. Под вытащившейся из брюк рубашкой на правом боку Кирилла были белые пигментные пятна. Похожие на толстые нити они шли вдоль всего бока. Водитель напряженно сглотнул, на лбу моментально выступила испарина.

- Это же, - кондукторша готова была впасть в истерику.

Она все держала вытянутой руку. Другой закрывала себе рот, кривящийся от проникшего в ее разум ужаса. И обрывистым голосом все повторяла:

- Это… это же… белая… яз…

- Заткнись! – буркнул водитель.

Он бросил Кирилла там где стоял и, схватив за вытянутую руку кондукторшу, поволок в автобус. Через секунду он рванул с места.

Кирилл смотрел на небо. В далекую темную глубину мутной синевы, затянутой грязной дымкой. Изо всех сил он пытался встать на ноги. Но ни руки, ни ноги не слушались его. Каждый раз он снова оказывался на лопатках. Медленно он перевернулся на бок. Перед ним в пяти метрах лавочка. Он медленно пополз к ней. Спустя десять минут он попытался опереться о лавочку и забраться на нее. Несколько тщетных попыток и он, полусидя-полулежа, был на лавочке. Глаза сильно болели, впрочем, как и все тело. Кирилл пытался разглядеть, где он находится. Но глаза видели лишь неразборчивую смазанную картину. Словно по еще невысохшей картине провели тряпкой. Кирилл моргал, часто и настырно, пытаясь убрать размытое панно. Пока вдали он увидел знакомые очертания. Высокие фонари, силуэты зданий, информационные электронные табло. Подсвеченный забор из красного гранита. Высокое здание с парадной лестницей, возвышающийся перед ним сквер, в котором горели изящные фонари. Поморгав еще, он окончательно убедился в том, что перед ним Биологический научно-исследовательский институт. Он приехал к себе на работу. Дорогу сюда Кирилл не помнил.

В это время, кроме охраны, в БиоНИЦ никого не было. Все выглядело безжизненным и опустошенным. Возле исследовательского центра горожане не любили гулять, считая его не самым живописным местом. Небольшая площадь, перед ним. В центре находился маленький сквер, который был местом неформальных встреч для тех, кто причислял себя к огромной братии ученых. В дни больших слетов, мрачная площадь кишела людьми в белых халатах. Сейчас же высокое здание, служившее административным блоком, словно спящий охранник с высокой башни смотрело на площадь, на все что перед ним происходило. Легкая дремота высокого арматурного охранника только пугала. Кажется, что он вот-вот проснется и увидит тебя. Перед его многочисленными остроконечными пиками, полукружной архитектурой, чувство задавленности и страха быть взятым в кольцо особенно обострялись. Пустые глазницы верхних, глубоко посаженных окон, заставляли то и дело смотреть наверх, словно чувствуя на себе чей-то взгляд. А, подсвеченные зеленым, первые этажи сверкали окнами, преломляя падающий свет так, что вместо обычного зеркального, получалось расплывающееся пугающее во мраке ночи изображение.

Кириллу безумно нравилось как выглядел снаружи исследовательский центр. Как он завораживает и пугает своим видом. Словно древний замок с дурной славой, он светится призрачным светом, устрашая каждого, кто смотрел на него. И сейчас набираясь сил, он сидел на лавочке и благодарил судьбу за то, что она привела его именно сюда. Он сидел на противоположной стороне площади. И кроме него никого не было. Никто не мог помешать ему любоваться. Он чувствовал себя с каждой минутой все лучше: толи от того, что он не старался двигаться лишний раз, толи от того что, смотрел на самое совершенное архитектурное сооружение. Боль мягко отступала. Постепенно возвращались ощущения окружающей среды. Холодный ветер мелкими колющими иголками дотрагивался до рук и лица. Все приходило в норму. Пока, наконец, Кирилл машинально не поднял руку, чтобы отмахнуться от надоедливой мошки, кружащей перед лицом. Кирилл глубоко вдохнул. Холодный воздух расправил сжавшиеся от былой боли легкие. Проведя ладонями по лицу, Кирилл ничего не почувствовал. Несколько мгновений он вспоминал, куда именно охранник ударил его кулаком. Он ощупал все лицо, но никаких болевых ощущений, будто и не били его вовсе. Кирилл немного поежился на месте, на предмет наличия болевых ощущений. Все было замечательно. Ни затекших мест, ни тем более болевых ощущений. Глаза стали закрываться. Неожиданно накатила усталость. Кирилл посмотрел на часы, но их на руке не оказалось. Думать об этом усталость не позволяла. Нужно было срочно ложиться спасть. Кирилл посмотрел в сторону БиоНИЦ. Кирилл неуверенно поднялся на ноги. Покачнувшись, он сделал шаг. Все нормально – ноги крепко держат его. Хотя с ориентацией в пространстве еще предстоит подружиться. Кирилла повело в сторону. Но он успел податься назад и рухнул на лавочку. Нужно еще немножко посидеть. Через минуту другую Кирилл, пошатываясь, побрел к главному входу в исследовательский центр. Кирилл нажал белую кнопку на панели справа от двери. Однако чувства его подводили. Кнопка убегала от него.

- Кирилл? – откуда-то справа раздался знакомый голос охранника.

Кирилл обернулся на звук. Мысли мешались – он никак не мог вспомнить знакомое лицо подошедшего мужчины. Охранник же, напротив, узнал и подхватил беспомощного путешественника. Кирилл пытался проморгаться, он заметил на форме охранника нагрудный значок с тремя большими цифрами – 777.

- Счастливчик, - пробормотал Кирилл.

- Ты ужасно выглядишь, - сокрушался охранник. – Бледный как стена.

- Нет, - возразил Кирилл. Он сопротивлялся усилиям охранника отвести его куда-то. – В спальный...

- Я отвезу тебя домой, успокойся, - охранник был настойчив.

Кирилл только и смог что пробурчать что-то невразумительное. Он ощупал свои карманы и в боковом почувствовал бугорок. Запустив руку, он вытащил оттуда электронный ключ, но без брелка. Охранник добродушно сообщил, что потерю брелка придется оплатить из зарплаты. Он довел Кирилла до машины и как можно аккуратнее уложил его на заднее сиденье.

Глава 24. Выбор

Город спал. Ночь накрыла его сухим холодным одеялом. Ни ветерка, ни малейшего движения воздуха, не было ничего, что могло потревожить уснувшие районы. Гладь каналов отражала в своей темноте огни гранитных берегов. Затягивая в свою темную глубину свет, исходящий от фонарей, не выпуская обратно. Свет города тускнел. На город шел туман. Он шел медленно, не слышно. Проходя тихо между домами, арками, мостами, вдоль небольших каналов, захватывая власть над ночным городом, сжимая в своих крепких объятиях. Воздух остановился. Туман занял все улицы города. Он шел только ради того, чтобы прийти сюда – стать осадой. Липкая влажность проникала везде и всюду. Она пробиралась в каждую щель, заходили в каждый дом, через открытые окна и форточки. Невидимыми тисками туман сжимал город в крепкие объятия. Над плотным белым покровом возвышались лишь самые высокие здания. Но и они вскоре скрылись. Скоро туман поглотил все. Тяжелый влажный воздух всей своей тяжестью давил на город, будто изо всех сил стараясь раздавить его.

Наступило утро, и город увидел все то, что натворила ночь. От ночного тумана осталась лишь еле видимая дымка, паутиной опутавшая улицы города. На некоторых главных проспектах города и центральных улицах, на зданиях, дорогах и памятниках были огромные черные выбоины, напоминавшие царапины. В некоторых дворах их было особенно много, даже на деревьях, чьи изрубленные ветви валялись вокруг.  Разные по глубине царапины были везде. По всему городу работали выездные следственные бригады. Они пытались найти по горячим следам ночных вандалов, изуродовавших часть города за одну ночь. День предвещал быть напряженным.

Зданию Биологического исследовательского центра также досталось. Северная сторона пострадала особенно сильно. Один и тот же почерк. В некоторых местах прутья ограды были просто разорваны. Словно их порвали как какой-то волосок. Даже на площади попадались черные нити царапин, достигавших в длину до двух и более метров.

Кирилл проснулся в своей кровати. Мысли странным образом крутились в голове, пытаясь вспомнить каким образом, он оказался в своей квартире. Ведь он точно помнил, что хотел вернуться в БиоНИЦ и переночевать там. Чувствовал он себя свежо и бодренько. Никаких болевых ощущений, головокружений или других признаков недомогания. Словно и не происходило вчера ничего. Подойдя к зеркалу в ванной, Кирилл с удивлением обнаружил, что на его лице в довесок к отсутствующим болевым ощущениям нет единого намека на синяк. «Приснилось?», - засомневался Кирилл. Но картина мощного удара охранника клуба яркими красками стояла перед глазами. Кроме мыслей о невероятном везении в голове Кирилла ничего не возникло. Вернувшись в комнату, он обнаружил на тумбочке у кровати записку: «Зайдешь ко мне, драчун» и подпись – Петр. Кирилл улыбнулся. Вот как он попал в квартиру. Тот охранник, со знакомым голосом, был одним из немногочисленных друзей в его жизни и единственным в Химграде. Петр работал в институте уже пять лет, он был старше Кирилла на четыре года. Они познакомились в первый день работы Кирилла в исследовательском центре. На удивление сдружились они быстро. Кирилл много не разговаривал, а Петр лишнего не спрашивал, они общались лишь на объединяющие их темы – космос и хоккей. В институте их дороги пересекались редко, поэтому услуг по работе оказывать они друг другу не могли. Возможно, поэтому они до сих пор держат друг друга в списках друзей. Кирилл по сути своей ни о ком не думал и быстро растерял возникшую к нему симпатию окружающих, когда заявил о себе, как о единоличнике во всех сферах жизнедеятельности. Петр же редко кого просил о чем-либо. Заговорить даже о маленьком одолжении для него было весьма мучительно. Он либо добивался нужного сам, либо подолгу мучил себя, пытаясь найти слова для просьбы. Так они и общаются Петр и Кирилл – не спрашивая и не прося ничего у других, изредка помогая друг другу. Кирилл оделся и направился в лабораторию.