Никто не узнает - Ника Лисовская

— Сделаем вид? Не станем его разочаровывать? — робко предположила Милена.

— Допустим, — кивнул Глеб.

Молчал. Курил, пил остывший уже кофе, смотрел чуть прищурившись на плакат "Харлей Дэвидсон", что висел на стене над маленьким круглым столом.

— Тебе нужно будет позвонить завтра Нике, — сказала вдруг Милена, поднимаясь с дивана и вплотную подходя к Глебу.

— Нике? — он задумался. — Зачем?

— Скажешь, что из-за нее случилось страшное.

— Думаешь, продолжить эту игру? Допустим, — Глеб затушил в пепельнице сигарету и допил кофе из чашки. — Допустим мы, сейчас…

Глеб поставил пустую чашку на зеленое сукно стола и посмотрел на часы.

— Ну, не сейчас, а через пол часика, выйдем отсюда и продолжим ломать эту героиновую комедию. Я отвезу тебя домой. Завтра ты придумаешь что угодно, но останешься дома. Тебе придется посидеть дома, Зай. Как минимум неделю.

— А как максимум? — ее пальцы накрыли его руку.

— Я не знаю.

— Глеб, но у меня занятия! — Милене не нравилась эта идея — сидеть дома неизвестно сколько.

— Заболей гриппом — никто не удивится! Милена, я не смогу иначе уберечь тебя! Это самый безопасный и простой вариант!

— А ты? — она обеспокоено заглянула ему в глаза.

— А ему не выгодно что-либо делать со мной, иначе я не смогу ему помогать! — рассудил Глеб.

— Значит, — уныло подвела итог Милена. — Я буду как бы болеть и сидеть дома, а ты….

— А я завтра, как можно сильнее негодуя, сообщу Нике последние новости. Лично или по телефону я еще не решил. Потом… Потом я буду избегать ее и оберегать тебя, пока… Пока все это не закончится.

В воскресенье Глеб не смог дозвониться Нике — ее телефон был отключен весь день. Такое иногда бывало — Глеб знал, что в такие дени с Яном тоже нет никакой связи. Они отключали телефоны, когда хотели отдохнуть от всех — друзей, родителей, проблем и прочего.

— Ну что ж, — сказал себе Глеб, — Просто повезло. Подождем.

Ожидание поубавило пыла и поэтому, опасаясь, что актерского таланта не хватит, Глеб был краток. В понедельник, где-то около одиннадцати он позвонил Нике.

В этот момент у нее шла лекция, но Глеб звонил так настойчиво, что девушке пришлось выйти из аудитории.

— Глеб, у меня, между прочим, занятия! — недовольно заявила Ника, но он не собирался ее слушать.

— Да мне плевать! Из-за тебя, между прочим, какая-то тварь "угостила" Милену героином в "Сафари" в прошлую субботу! Ты понимаешь, что из-за тебя в последнее время слишком много неприятностей?

Дальше Ника не слушала. Она выключила телефон. Несколько мгновений она все еще стояла посреди тихого пустого коридора, а затем сорвалась с места и побежала.

Пока не прозвенел звонок она плакала и курила, курила и плакала, а услышав дребезжащий пронзительный звук, возвестивший окончание пары, взяла себя в руки. Умылась в туалете холодной водой из-под крана, смыв, остатки своего, еще утром безупречного, макияжа, размякшим кусочком вонючего мыла, лежащим на краю раковины. Промокнув лицо краем длинной серой кофты, Ника вышла в коридор — нужно было вернуться в аудиторию за вещами.

Впрочем, на встречу ей спешила Берта. Она вручила Нике ее вещи — сумку, пальто с шарфом и конспект.

— Ника, ты просто свихнулась — так нагло свалить с лекции! — возмущалась Берта. — Тебе Семен Семеныч не прости! Может ты у него и любимица, но препод он принципиальный!

— Переживу, — бросила Ника, запихивая тетрадь в сумку.

— Ника, кто звонил? Ты смыла макияж? Ты плакала? Ника, что случилось?

— Все нормально, — Ника не могла отвергать очевидное и сейчас лихорадочно придумывала причину по которой можно было бы рыдать и прогуливать лекции.

— Ника, что случилось? — в голосе Берты боролись любопытство и беспокойство.

— У меня… Мне брат звонил — Сашка, — на ходу придумывала Ника. — Сегодня пес сдох. Ему было лет двадцать и я все детство с ним провела!

— Ты никогда не говорила, что у тебя была собака, — с сомнением заявила Берта.

— Это не моя собака, это собака брата. Но тогда-то мы жили вместе и я часто играла с этим псом! — раздраженно ответила Ника. — Ты только представь себе Берта, что с тобой будет, когда сдохнет твой Чарли!

— Когда он просится на прогулку в шесть утра, я только об этом и мечтаю! — чистосердечно призналась Берта.

— А я свою собаку любила! — отрезала Ника, закрывая разговор.

Она с трудом дождалась окончания занятий — все не шел из головы разговор с Глебом. Сейчас в Нике боролись два чувства — вина, из-за того, что страдают посторонние люди и страх того, что все может раскрыться и тогда… Ника не знала, что тогда будет, но была уверенна — лучше пережить стихийное бедствие, чем это.

Когда Ян, заехавший за Никой, что бы забрать ее из института, заметил, что с ней "что-то не так", ему была скормлена все та же история о погибшем, во цвете своей старости, никогда не существовавшем любимом псе.

— С каких пор ты так переживаешь о животных? — не поверил Ян. — Ты, злая девочка, плюющая на людей.

— Когда я была маленькая, я любила и собак, и людей! — буркнула Ника. — Отвези меня домой — у меня трещит голова от… От таких новостей и… И от вашего с Бертой недоверия!

— Мы могли бы заехать в аптеку за аспирином, а потом — поехать ко мне…

— Ян! — Никины глаза потемнели от гнева, который она едва сдерживала. — Пожалуйста, отвези меня домой! Я там выпью аспирин, посплю пару часиков и вечером позвоню тебе!

Впрочем, оказавшись дома Ника наплевала и на дневной сон, и на аспирин. Ей нужно было домой, что бы спокойно позвонить Стасу и поговорить с ним.

— Что на этот раз? — он даже не поздоровался. Для него звонки Ники в последнее время были, как колокольный набат — ничего хорошего ожидать не приходилось.

— Стас, боже мой, это так ужасно, — запричитала Ника, теряя самообладание, но ее быстро осадили.

— Ника, времени у меня сейчас нет, поэтому ты пока попей валерьянки, прими душ, а я перезвоню через пару часиков.

Люди в состоянии стресса становятся если не внушаемыми, то послушными, это уж точно. Ника не была исключением. Поговорив со Стасом она в самом деле выпила валерьянки, приняла горячий душ, тщетно стараясь смыть с себя ощущение липкой мерзости, не оставлявшее ее с момента звонка Глеба.

После душа Ника села в своей комнате перед зеркалом. С небывалой тщательностью она уложила волосы, сделала макияж, потом распахнула шкаф с одеждой и придирчиво начала подбирать наряд — после беседы со Стасом она собиралась встретиться с Яном. Все эти действия помогали Нике избавиться от мыслей о Скифе и о том, что он творит с жизнями близких ей людей.