Неоновые огни Орлеана. Преступление - Оксана Бовари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чертовы стервятники.
На сей раз наступало горькое похмелье во всех смыслах этого слова. Раньше Крис был фаворитом публики, сейчас же с экрана текла лишь ненависть и критика. Больше всего ему хотелось вновь заснуть, а еще лучше — никогда не просыпаться, чтобы не чувствовать снедающей его паники. Будущее представлялось безнадежным. Но даже сон устроил ему бойкот: приставучая бессонница накрепко оккупировала постель. Полночи Крис пролежал без сна, каждую минуту осознавая, как прав был Солимр.
Отчаяние даже подтолкнуло его к немыслимой идее вызвать друга к себе и попытаться помириться. Черт с ним, пусть кувыркается с Кармин сколько влезет, лишь бы все стало по-прежнему. Но он быстро прогнал эту унизительную мысль, тем более что мобильник пискнул сообщением.
— Крис, мы не смогли добраться до девчонки, — голосом комиссара сказал тот. — Ее тщательно охраняют, а Тимберлейн вооружен до зубов. Сам понимаешь… Мы с Солимром посчитали нужным не устраивать резню… Позвони, как проснешься.
Несмотря на отрицательный результат и то, что его приказ вновь нарушили, Крис тихонько вздохнул с облегчением. Хватит с него Мэнди Юн и поджога, иначе репортеры лопнут от стольких сенсаций за раз. Лучше разобраться с этим позже.
Виртуальный ассистент пентхауса сообщил о нагрянувшем посетителе. Крис закинул в рот ежедневные таблетки от тревожности, выписанные Жозефом, и невесело их прожевал. Руки дрожали. Мобильник пиликал снова и снова. Оставив без внимания слова поддержки от верхнего руководства и партнеров, от Вики и от таких подпевал, как Миранда Бролин, Крис повернулся к дверям, в которых появился ранний гость.
Это была Авелин.
Одетая предельно неброско, так что ее можно было легко принять за служащую банка, она остановилась на пороге. От бессонной ночи у нее под глазами тоже темнели круги. Как и всегда, при Крисе она держалась холодно и отчужденно. Неудивительно, учитывая, что кожа на ее щеке приобрела легкий оттенок синевы от вчерашнего «приветствия» наследника.
— Я сделала, как ты хотел, — возвестила она с нескрываемым отвращением. — Приюта в Тимберлейне больше нет. Ты доволен?
Крис молчал. У него не было сил ни торжествовать, ни злиться — их все высасывала тревога. Он отвернулся, включил кофеварку и закурил. Слуг, которые обычно занимались его завтраком, он прогнал, не желая чувствовать на себе их разношерстные взгляды. Аппетита все равно не было.
— Я… не уверен, что это была хорошая идея, — хрипло сказал он. — Похоже, я вчера погорячился.
Авелин потерла уставшие глаза.
— Поздно раскаиваться. Остается надеяться, что Химера не продолжит эту цепочку мести, в чем я очень сомневаюсь.
Несмотря на упадок духа, в Крисе еще теплилась ярость, как жар в закипавшем кофе.
— Предлагаешь сдаться и подставить ему другую щеку? Он убил моего отца!
— Если хочешь победить его, тебе следует быть умнее. У Химеры повсюду шпионы, а его люди плавятся от бешенства. Тебе повезло, что они слишком заняты своей радостью из-за обнуленных кредитов, иначе бы разгромили Шато до основания.
— Что он будет делать дальше? — помолчав, спросил Крис.
— Я не знаю. Наверное, попытается тебя убить. На его месте я бы так и сделала. Где мои деньги?
Крис кивнул на буфет, на углу которого был приготовлен черный кейс, и сел за барный стол. Голова звенела от недосыпа, и держать глаза открытыми было неподъемной задачей. Сердце не успокаивалось, заходясь в галопе. От эйфории же остались только воспоминания.
Пока Авелин, открыв кейс, проверяла наличные, Крис приник лбом к столешнице и весь съежился от холода, несмотря на то, что климат-контроль следил за идеальной температурой воздуха. Его голова почти скрылась в плечах. Он чувствовал себя крошечным мальчишкой, совсем как в детстве, когда, поранив коленку, бежал к матери.
Но сейчас утешать его было некому. Мадам Ривьер обитала во Франции и весьма отдаленно представляла себе, каким испытаниям подвергается ее сын. Крис не отвечал на ее звонки. Он вообще не отвечал ни на какие звонки.
Взяв кейс, Авелин замялась, ожидая новых указаний. Крис предпочел бы, чтобы она уже скрылась восвояси, но вместо прощания из его рта сами собой вырвались обвинения.
— Почему? Почему всё против меня? — он выругался, закрыл глаза и с горечью застонал в тишину. — Почему никто не может просто сделать то, что требуется? За что я им всем плачу, черт бы их побрал?.. А Сол! Ничего бы не случилось, если бы он не повелся на эту шлюху!..
Раздавленный и оглушенный всеобщим осуждением, Крис не знал, что делать дальше. Как все исправить? Его захлестнуло чувство паники, чувство жалости к самому себе; чувство той самой несправедливости, которую во всеуслышание победил Химера ценой его капитала и доброго имени.
Глядя на душераздирающее зрелище Авелин в смятении стояла у порога. Крис не открывал глаз, но вскоре услышал, как шоркнул по полу стул: Авелин устроилась напротив.
— Не Сол глава Орлеана, а ты. Он тебе не нужен. Ты можешь справиться сам, это всего лишь какое-то бестолковое интервью малолетки…
— Легко тебе говорить! — не поднимая головы, съязвил Крис. — Ты видела, что творится внизу? А в соцсетях?
— Да, мне легко говорить! — голос Авелин ожесточился. — У меня ничего нет, я пережила нищету и едва не сгинула на улицах, но выжила! А перейдя к тебе, я вот-вот лишусь и друзей… Внизу собралась кучка сброда. Что они тебе сделают? Позволь напомнить, что ты все еще чертовски богат, влиятелен и хранишь в рукаве пару козырей. Разве не так?
— Весь город ненавидит меня! — выдохнул Крис.
— Глупости! — кажется, Авелин едва сдержала смех. — Мало ли о тебе выходило статей в желтой прессе? Тебя ненавидят лишь завистники, которые хотели бы иметь хоть щепотку твоего богатства и власти. Ты обладаешь ими и не делишься, вот почему они тебя ненавидят и злорадствуют над твоим проигрышем. Но это еще не конец войны!
— Мне кажется, я должен уехать, пока не поздно…
— И оставить город тому сброду? Не вздумай! Или хотя бы отдай мне мои десять миллионов, — хмыкнула Авелин и через паузу продолжила: — Бомонд на твоей стороне, и он никуда не денется от Ривьеров. Вы повязаны властью крови, и, как бы Химера ни старался, Орлеан все еще в ваших руках. Эта система сильнее любых обвинений и интервью.
Такая казалось бы простая и очевидная мысль
