Творения - Григорий Двоеслов

Святитель Григорий Двоеслов. Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души, М.: «Благовест», 1996

Первое послание святого отца нашего Григория, папы римского, к императору Льву исаврянину о святых иконах

Богохранимый император и брат! Грамоту твою, отправленную с царским спафарокандидатом [ [117]] мы получили. Все, полученные со времени вступления твоего на царство, или с 14–го индиктиона послания твои, то есть как послание этого 14–го, так и послания 15–го, и первого, и второго, и третьего, и четвертого, и пятого, и шестого, и седьмого, и восьмого и девятого индиктионов [ [118]], мы тщательно храним в святой церкви у подножия упокоения [ [119]] святого славного апостола и первоапостола Петра, где находятся также послания и благочестиво царствовавших христолюбивых предшественников твоих. И в десяти своих посланиях ты, как и следовало императору христианину, давал доброе и благочестивое обещание постоянно соблюдать и хранить все наставления наших святых отцев и учителей; и что при этом главнее и важнее всего, так это то, что это — твои послания, а не чужие: к ним приложены хорошо уцелевшие царские печати и не менее хорошо сохранившиеся твои собственноручные подписи киноварью [ [120]], как обыкновенно и подписываются императоры. В них ты благочестиво и прекрасно излагал исповедание не имеющей порока православной веры нашей; этого мало: ты писал, что нарушающий и разрушающий определения отцев проклят. И мы, получая такие (послания), воссылали к Богу хвалебное пение потому, что Бог, конечно, даровал тебе императорскую власть. Но если ты шел добре, то кто пленил твой слух и изогнул твое сердце подобно изогнутому луку (Пс.17:35), так что ты перевернулся лицом назад? Десять лет ты, по милости Божией, добре совершал путь свой; тебе и на ум не приходило преследовать святые иконы: а ныне ты говоришь, что они занимают место идолов и что покланяющиеся им суть идолопоклонники, и решился совершенно уничтожить их. И не побоялся ты суда Божия, вводя соблазн в сердца людей не только верных, но и неверных. Христос заповедует тебе не соблазнять ни едннаго от малых сих потому что и за малый соблазн придется идти в огнь вечный (Лк.17:2). А ты соблазнил весь мир! как будто ты и не думаешь узреть смерть и дать за это злосчастный ответ! Ты пишешь, что не должно покланяться творению рук и всякому подобию, елика на небеси горе, и елика на земли низу, как сказал Господь (Исх.20:4), и говоришь: укажи мне, кто повелел нам почитать творения рук и покланяться им. — И я исповедую, что это есть законоположение Божие. И почему, как император и глава христиан, ты не спросил об этом верующих ученых? А от них ты узнал бы вполне, почему Бог назвал идолов творением рук, и не стал бы смущать и приводить в недоумение и замешательство неопытных людей. Но ты отрекся от святых отцев и учителей наших, хотя и дал собственноручное письменное обещание повиноваться и следовать им. Наше писание, наш свет и спасительная сила наша, это — святые и богоносные Отцы и Учители наши; об этом засвидетельствовали нам и шесть бывших о Христе соборов, но ты не принял их свидетельств. Пишем тебе без научных приемов по необходимости; так как ты человек неученый. В словах Божиих действительно заключается Божественная и сила и справедливость; но умоляем тебя Богом: оставь высокомерие и объявшую тебя гордость и с искренним смирением отверзи нам свой слух. И да посвятит тебя Бог в истину того, о чем Он говорил. Бог говорил по поводу идолопоклонников, занимавших землю обетования. Они поклонялись золотым, серебряным и деревянным животным; покланялись всей твари и всем пернатым и говорили: вот — наши боги и нет другого Бога. Следовательно, Бог говорил, что не следует покланяться рукотворенным диавольским образам, образам приносящим вред и достойным проклятия. А есть рукотворенные образы, которые назначаются на служение Богу и во славу Его. Бог желал собственный Свой народ, освященный народ еврейский, ввести в обетованную землю, как обещал Он это Аврааму и Исааку, и Иакову, говоря, что даст им землю обетования и сделает израильтян владетелями и наследниками стяжания идолопоклонников, что сокрушит и совершенно истребит род этот, так как он осквернил и землю и воздух преступными деяниями своими. Господь предупреждал и предограждал народ Свой, чтобы он не впал в их идолопоклонство. В самом же народе израильском Бог избрал двух мужей и благословил их и освятил на делание рукотворенных образов, но во славу и на служение Богу, и на память потомству. Я разумею Веселиила и Элиава, из колен иудина и данова (Исх.31). Бог говорит Моисею: истеши две скрижали каменны (Исх.34:2) и принеси ко Мне. И (Моисей) истесал и принес. И написал Бог собственным перстом десять животворящих и бессмертных заповедей (λογος). Далее, Бог говорит; (Исх.25:18 и след.) сделай Херувимов и Серафимов и сделай трапезу и позолоти ее внутри и снаружи; сделай кивот из дерев негниющих и, на память вашим поколениям, положи в него свои свидетельства, то есть: скрижали, стамну, жезл и манну. Те ли это рукотворенные образы и подобия, о которых говорит Бог, или нет? Нет; это — образы во славу Божию и на служение Богу. Когда тот же великий Моисей со страхом пожелал видеть образ и подобие Божие, тогда он, чтобы не впасть в заблуждение, молил Бога, говоря: (Исх.33:18) открой мне Себя, так чтобы я видел Тебя. И Господь сказал ему: если увидишь Меня, то умрешь; но войди в ущелье скалы, и увидишь задняя Моя. Бог показал ему в видении тайну, сокровенную от прежних веков и от родов. Но во время наших родов, в последние дни Он показал нам Себя явно и вполне, и задняя и передняя Своя, именно: увидев род человеческий погибающим в конец и умилосердившись над Своим созданием, Он послал Сына Своего, рожденного прежде веков, Который, нисшедши с неба, вошел во чрево Пресвятой Девы Марии; и заблистал во чреве Ее истинный свет. И этот свет вместо семени стал уже плотию. И крестился Господь в реке Иордане и нас крестил и стал раздавать нам залоги Богопознания, чтобы мы не заблуждались; и, — вошедши в Иерусалим, в горницу святого и славного Сиона, предложил нам в таинственную пищу святое Тело Свое и напоил нас истинною Кровию Своею. Там же Он омыл и ноги наши. И мы ели и пили вместе с Ним, и руки наши осязали Его, и Он стал известен нам. И пред нами открылась истина, а соблазны и окружавший нас мрак бежали от нас и скрылись. И во всю землю нзыде вещание Его и в концы вселенныя глаголы Его (Рим.10:18). Со всего мира, подобно орлам, люди начали стекаться в Иерусалим, как сказал Господь в Евангелии: иде же аще будет труп, тамо соберутся орли (Мф.24:28). Труп — Христос, а высоко летающие орлы суть благочестивые и христолюбивые люди. Видевшие Господа в своих повествованиях о Нем изобразили Его таким, каким видели, видевшие Иакова, брата Господня, в своих повествованиях о нем также изобразили его таким, каким видели; видевшие далее первомученика Стефана, в своих повествованиях о нем также изобразили его таким, каким видели; наконец — одним словом: видевшие в лицо мучеников, проливших за Христа кровь (свою), изобразили и их. Увидев [ [121]], наконец, эти изображения, люди повсюду стали оставлять поклонения диаволу и принимать это новое поклонение, поклонение не безумно–рабское, но разумно–свободное. Какое поклонение покажется тебе, император, справедливым? Поклонение этим иконам или поклонение диавольскому обольщению? В бытность Христа во Иерусалиме Авгарь, тогдашний князь и владыка эдесский, услышав о чудесах Христа, написал к Нему послание, и Христос послал ему собственноручный ответ и святое славное изображение Лица Своего. Пошли же за этим Нерукотворенным Образом и посмотри. Туда стекаются во множестве народы Востока и приносят молитвы. Много есть и других, рукотворенных образов, тщательно охраняемых христолюбивым походом зрителей, — образов, которым ты ежедневно покланялся [ [122]]. Не их ли теперь ты презираешь? Почему мы не описываем Отца Господа Иисуса Христа? Потому что мы не видели Его, да и невозможно наглядно представить и живописно изобразить естество Божие. И если бы мы увидели и познали Его так же, как и Сына Его, — то постарались бы описать и живописно изобразить и Его (Отца), чтобы и Его образ ты, кстати, назвал также идолом. Советуем тебе, как братья во Христе: возвратись снова к истине, от которой ты удалился; оставь высокомерие и брось упорство свое; напиши потом об этом всем и повсюду и возврати (на путь истины) соблазненных и ослепленных тобой, хотя ты, по неразумию своему, и не придаешь этому никакого значения. Видит любовь Христова, что когда мы войдем в храм святого и верховного Петра и увидим живописное изображение этого святого мужа, то приходим в сокрушение и слезы наши льются подобно каплям, падающим во время сильного дождя с неба. Христос возвращал зрение слепым, а ты ослепил людей, владевших прекрасным зрением, и стал им поперек дороги, хотя и не придаешь этому значения; ты сделал их несмысленными и пресек им правый путь; ты лишил их молитвы и бдительной, постоянной ревности по Боге и вместо этого поверг смиренных людей в сон, дремоту и нерадение; ты обезглавил их. Ты говоришь, что мы покланяемся камням, стенам и доскам. Это не так, император, как ты говоришь: иконы служат нам только средством для напоминания; они пробуждают и возносят наш ленивый, неискусный и грубый ум в горний мир, предметам которого мы не можем не давать имен, названий и образов. Мы почитаем иконы не как богов, как ты говоришь, — да не будет! — мы не на них возлагаем надежды. Если пред нами находится икона Господа, мы говорим: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помоги нам и спаси нас! А если пред нами икона святой Его Матери, то мы говорим: святая Богородице, Мати Господа, будь (нашею) заступницею пред Сыном Твоим, истинным Богом нашим, во спасение душ наших! Если же икона мученика, например, Стефана, то говорим: святый Стефане, изливший кровь твою за Христа и имеющий пред Богом дерзновение как первомученик, будь нашим заступником! Так мы обращаемся и ко всякому другому святому мученику. Вот куда воссылаем мы молитвы при посредстве икон. Это не то, что ты говоришь, император, то есть, будто мы называем мучеников богами. Свидетельствую тебя Богом живым, отврати ум свой от зла и освободи душу свою от соблазнов и проклятий, какие сыплются на тебя со всех концов вселенной; над тобой смеются даже малые дети. Заверни в элементарные училища и скажи: «я истребитель и преследователь икон», — и тотчас (ученики) забросают твою голову своими дощечками; и — чему ты не научился у разумных, тому научишься у неразумных. Ты писал: «Озия [ [123]], царь иудейский, приказал вынести медного змия из храма, а я приказал вынести идолов из церкви». Поистине, Озия был брат твой и имел такое же упорство, как и ты; он в свое время так же преследовал священников, как ты (теперь). Этого змия освященный Давид внес во храм [ [124]] вместе с кивотом. Ибо что это такое было, как не тот медный змий, который был освящен Богом для исцеления болящих, уязвляемых змеями? Господь сделал из него средство уврачевания грешников, чтобы показать людям того, кто ввел в грех первое создание, сотворенное Богом, — Адама и Еву, и напоминать им о нем; а ты, как сам хвалишься, изгнал из церкви Божие благословение и святыню мучеников. Вначале ты добровольно, а не по принуждению какому–нибудь, исповедовал истинную веру, а потом, собственноручно подписав написанное тобою к нам, ты сам обрушил на свою голову проклятие. Мы же, как имеющие право, власть и силу от святого верховного Петра, думали также наложить на тебя наказание; но так как ты сам наложил на себя проклятие, то и оставайся с ним, а вместе с тобою подвергнутся ему и твои советники, которых ты опутал. Какое, значит, прекрасное намерение и какой благой путь пресек ты этим людям? Видит любовь Христова: когда мы сами входим в церковь и рассматриваем изображения чудес Господа Иисуса Христа, а также изображения святой Его Матери, имеющей на руках питающегося млеком Господа и Бога нашего, а равно Ангелов, стоящих кругообразно и взывающих трисвятую песнь, то выходим (из храма) не без сердечного сокрушения. Да и кто не будет, подобно нам, сокрушаться и не прольет слез умиления, взирая на купели, на стоящих кругообразно священников, на таинственную вечерю, на исцеление слепого, на воскрешение Лазаря, на исцеление прокаженного и расслабленного, на возлежания на траве, на короба и корзины с остатками хлеба, на преображение на горе Фаворе, на распятие Господа, на Его гроб, на Его Воскресение и святое вознесение, и на сошествие Духа Святаго? Кто не будет сокрушаться и не прольет слез, взирая на изображение Авраама с мечом, грозно поднятым над шеей сына? Кто не будет сокрушаться и не прольет слез, взирая вообще на все страдания Господа? Император! предоставь себе лучше называться еретиком, нежели гонителем и истребителем икон и наглядных изображений страданий Господних. Но (скажешь) худо и неприлично называться еретиком. Я же спрошу тебя: почему? Еретиком объявляют человека, когда он известен немногим людям и когда обольщения его встречают затруднения, — мысли перепутаны и неудобопонятны. И такие, не имеющие смирения, проповедники своих собственных догматов, тотчас обнаруживают свое незнание и ослепление и падают. Они не в такой степени подлежат осуждению, как ты. Ты начал открытое преследование того, что ясно, как день, и обнажил церкви Божии. Святые Отцы их одели и украсили, а ты раздел их и обнажил. И это сделал ты при таком многоопытном архиерее! Я разумею господина Германа, брата нашего и сослужителя. С ним ты должен был посоветоваться, как с отцем и учителем и как с человеком, который старше тебя и отличается большою опытностию в делах не только церковных, но и гражданских. Этот муж совершает ныне девяносто пятый год и был советником всех, бывших при нем, патриархов и императоров. Он не знал отдыха; потому что был полезен в делах того и другого рода. Перестав иметь его своим сподручником, ты стал слушать нечестивого сына Апсимарова и подобных ему. Когда господин Герман и бывший тогда патриархом господин Георгий убедили отца Юстинианова, сына Константова, Константина написать к нам в Рим; так вот что писал он нам с клятвою (дав при этом нам приказание послать полезных людей для созвания Вселенского Собора): «я буду заседать с ними не как император и буду говорить не как государь, но как один из них; мы будем следить за постановлениями архиереев и принимать мнения тех, которые говорят хорошо, а говорящих худо будем преследовать и ссылать в ссылку. Если отец мой низвратил какое–либо учение чистой и непорочной веры; то я первый предам его анафеме». И мы, по Божиему соизволению, отправили тогда послов и мирно состоялся Шестый Собор. Ты знаешь, император, что догматы святой Церкви дело не императоров, но архиереев, и должны быть точно и верно определяемы. Для этого–то и поставлены в церквах архиереи, мужи свободные от дел общественных. И императоры, поэтому, должны удерживать себя от вмешательства в дела церковные и заниматься тем, что им вручено. Но когда все совершается мирно и с любовию, тогда христолюбивые императоры и благочестивые архиереи, в своих совещаниях, являются одной, нераздельной силой. Ты писал, что следует созвать Вселенский Собор; нам показалось это бесполезным. Ты преследуешь иконы, ругаешься над ними и истребляешь их. Сделай нам милость, — оставь это дело и замолчи; тогда мир успокоится и соблазны прекратятся. Представь, что мы послушались тебя, что архиереи собрались со всей вселенной, что восседает уже синклит и совет; но где же христолюбивый и благочестивый император, который, по обыкновению, должен заседать в совете и чествовать тех, которые говорят хорошо, а тех, которые удаляются от истины, преследовать, — когда ты сам, император, являешься человеком непостоянным и варваром? Разве ты не знаешь, что сделанное тобою покушение на святые иконы свидетельствует о твоем непостоянстве, тщеславии и гордости? В то время, как Божии церкви наслаждались глубоким миром, ты возбудил распри, вражду и соблазны. Оставь свои замыслы и успокойся; и не будет надобности в Соборе. Напиши всем (во все страны вселенной), кого ты ввел в соблазн, будто Герман, патриарх Константинопольский, и Григорий, папа Римский, впали в ошибку относительно икон; и мы снимем с тебя заботу о грехе и заблуждении твоем, так как получили от Бога власть разрешать на земле и на небе. Свидетель Бог, — сколько ты ни писал к нам посланий, мы все их доводили до ушей и сердец царей Запада, старались примирить их с тобою, и восхвалить и возвеличить тебя пред ними; так как мы знали, как жил ты прежде. Поэтому–то и портреты твои они принимали с такою честию, какую оказывают обыкновенно цари друг другу при встрече. Так относились они к тебе, пока не знали о сделанном тобою распоряжении относительно икон. Но вот они осведомились и достоверно узнали, что ты посылал спафарокандидата Иувина к медным воротам разрушить статую Спасителя, при которой совершалось много чудес. Там находились ревностные женщины, которые умоляли спафарокандидата, говоря: нет! нет! не делай этого! Но он не внял их просьбам, поставил лестницу и, поднявшись по ней, трижды ударил топором в лицо Спасителя. Видя это и не имея сил перенести такого нечестия, женщины отодвинули лестницу и бичами засекли его до смерти. А ты, ревнитель зла, послал туда драбантов и не знаю уже, сколько убил там женщин; тогда как тут находились коммерческие люди из Рима, Франции, из вандалов, из Мавритании, из готфов, словом: со всех внутренних стран Запада. Прибыв на родину, они рассказали, каждый в своей стране, о твоих ребяческих поступках. Тогда всюду стали бросать твои портреты на землю, попирать их ногами и уродовать твое лицо. Затем лонгобарды и сарматы и прочие смежные народы, жившие на севере, напали на бедный Декаполь, заняли самую митрополию — Равенну, изгнали твоих правителей и поставили своих. Так же хотят они поступить и с принадлежащими нам царскими чертогами и с Римом; потому что ты не можешь вступиться за нас. И все это последствия твоего неблагоразумия и твоей глупости. Ты стращаешь нас и говоришь: «пошлю в Рим войско и истреблю икону святого Петра, а тамошнего архиерея Григория постараюсь привести связанным, как это сделал Констант с Мартином». Но ты должен знать и вполне понимать то, что архиереи, бывшие в Риме, водворили мир между Востоком и Западом и стали оплотом этого мира. Бывшие до тебя императоры завоевывали этот мир в поте лица. Если ты станешь нагло нападать на нас и грозить нам; то ведь нам нет надобности вступать с тобой в сражение. Римский архиерей удалится за двадцать четыре стадии в страну Кампанийскую; и поди, гонись за ветрами. Бывший до нас архиереем Мартин постоянно ратовал о мире; а зараженный неправым учением о Святой Троице единомышленник тогдашних еретических архиереев, Сергия и Павла и Пирра, злодей Констант послал воинов, схватил его, насильно притащил в Византию и после многих истязаний сослал в ссылку. Много зла причинил он также и иноку Максиму и ученику его Анастасию и сослал их в ссылку. Сам Констант, сославший их, был убит и умер в своем заблуждении. Незевксий, бывший тогда в его свите, узнал достоверно от епископов сицилийских, что он еретик, и убил его в храме; и он умер в своей ереси. А что Мартин — муж блаженный, об этом свидетельствует Херсон, куда он был сослан, а также и Босфор и весь север и жители севера, приходящие ко гробу его и получающие исцеление. Удостой, Господи, и нас идти путем Мартина. Впрочем, ради пользы многих мы хотим жить, и долго жить; потому что взоры всего Запада обращены на наше смирение. Может быть, мы и не стоим этого; но народы Запада большую надежду возлагают на нас и на того, чье изображение грозишь ты уничтожить, то есть на святого Петра, которого все западные царства почитают как бы земным Богом. Если ты дерзнешь сделать такую попытку; то Запад вполне готов отмстить тебе и за тех восточных людей, которым ты нанес оскорбления. Но именем Господа умоляем тебя: оставь свои детские затеи. Ты знаешь, что твоя сила не может быть грозой всему Риму; ты можешь грозить только разве самому городу, по причине прилежащего к нему моря, открытого для кораблей; потому что, как мы и выше сказали, если папа удалится из Рима на двадцать четыре стадии, то нисколько не будет бояться твоих угроз. Одно только сокрушает нас — это то, что в то время, как люди жестокие и дикие делаются кроткими, ты из кроткого сделался жестоким и неукротимым. Весь Запад приносит плоды веры святому и верховному апостолу. Если ты пошлешь воинов для уничтожения изображения святого Петра; то, смотра, предупреждаем тебя, неповинны мы будем в той крови, которую прольют они, а обрушится это на твою шею и на твою голову. Недавно из внутреннего Запада [ [125]], от Септета [ [126]], возжаждавшего, по милости Божией, зреть наше лице, мы получили приглашение отправиться к нему и преподать ему святое крещение. Чтобы не дать ответа за свое нерадение и леность, мы готовимся уже в путь. Бог же да вложит в сердце твое страх Свой и да обратит тебя от тех заблуждений, какие ты внес в мир, к истине; и да получим мы, как можно скорее, от тебя послание, в котором сообщилось бы нам известие о твоем обращении. Бог же, снисшедший с небес и вошедший во утробу Святыя Девы Богородицы ради спасения людей, да поселится в сердце твоем, да изгонит из него увлекающих тебя в соблазны и да дарует мир всем христианским Церквам во веки веков. Аминь.