Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова - Венедикт Ерофеев

Здесь можно провести параллель из мирового искусства. В фильме Вуди Аллена «Бананы» («Bananas», 1971; сценарий Вуди Аллена и Микки Роуза) пародируются перманентные военные перевороты в странах Латинской Америки: скромный американец Филдинг Мелиш (Вуди Аллен) волей судьбы оказывается вовлеченным в революционную борьбу против военного диктатора в неком государстве Сан-Маркос. Лидер освободительного движения Эспозито (актер Дж. Моралес), придя к власти, тут же превращается в очередного диктатора и объявляет свои первые декреты: государственным языком в Сан-Маркосе становится шведский, все жители должны отныне менять свое нижнее белье каждые полчаса, а чтобы правительство могло контролировать выполнение этого закона, жители должны носить нижнее белье поверх верхней одежды; также все граждане Сан-Маркоса, которым на день прихода к власти нового диктатора еще не исполнилось шестнадцати лет, объявляются шестнадцатилетними.

Отмечу также еще ряд непроизвольных параллелей с «Москвой – Петушками»: 1) герой Вуди Аллена, человек исключительно мирный, вовлекается в партизанское движение абсолютно случайно и в конце концов становится президентом Сан-Маркоса; 2) до Сан-Маркоса в Нью-Йорке Мелиш работал тестером – человеком, на котором испытываются образцы новых механизмов; в частности, на нем испытывают новый тренажер, встроенный в офисную мебель: тренажер плохо налажен, и в результате «испытания» превращаются в настоящее сражение Мелиша с тренажером – эта сцена, являясь пародией на известный эпизод из «Новых времен» Чарли Чаплина («Modern Times», 1936) с испытанием аппарата для автоматического кормления, в плане абсурдного содержания работы соотносима со способами прокладки кабеля в поэме (12.7); сюда же можно отнести и сцену в операционной, где родители Мелиша, хирурги, оперируют больного и при этом выясняют отношения с сыном, предлагая ему, в частности, самому прооперировать пациента; 3) став совершенно случайно президентом Сан-Маркоса, Мелиш приезжает в Нью-Йорк, чтобы просить американцев о финансовой помощи: выступая перед представителями политических и финансовых организаций, Мелиш, чтобы рассмешить их, рассказывает историю о том, как некий отец жил одновременно с двумя своими дочерьми (38.4). Кроме того, общая ситуация этого и других фильмов Аллена, построенная на несовместимости окружающей действительности и мягкотелого, несуразного интеллигента, сходна с общей ситуацией «Москвы – Петушков»; отмечу в фильмах Аллена и существенную роль цитат, аллюзий и реминисценций (активное цитирование русской классики, в частности Толстого и Достоевского, в «Love and Death» (1975)), а также обязательное присутствие эротико-сексуальной линии.

35.6 C. 84. …декрет о земле: передать народу всю землю уезда, со всеми угодьями и со всякой движимостью, со всеми спиртными напитками и без всякого выкупа. —

Цитируется Декрет о земле Всероссийского съезда советов рабочих и солдатских депутатов от 26 октября 1917 г.:

«1) Помещичья собственность на землю отменяется без всякого выкупа. 2) Помещичьи имения, равно как все земельные удельные, монастырские, церковные угодья, со всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов, впредь до Учредительного собрания» (Октябрьская буря. М., 1987. С. 515–516).

И Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа:

«Частная собственность на землю отменяется. Вся земля, со всеми постройками, инвентарем и прочими принадлежностями сельскохозяйственного производства, объявляется достоянием всего трудящегося народа» (Там же. С. 544).

35.7 …передвинуть стрелку часов на два часа вперед или на полтора часа назад, все равно, только бы куда передвинуть. —

До Октябрьской революции Россия пользовалась так называемым «гражданским» временем с установленной точкой отсчета – временем в Пулковской обсерватории. Затем, с 1 июля 1919 г., оно было заменено на поясное. А декретное время в СССР с переведением часовой стрелки на 1 час вперед установлено постановлением СНК СССР от 16 июня 1930 г. По поводу этих бесконечных переводов стрелок сетовал Розанов:

«…августа 12-го 1918 года <…> Спешу на вокзал справиться, когда в Александров отходят поезды. Отвечает мастеровой с бляхой:

– В три.

– Это по старому или по новому времени?

Часы по приказанию большевиков переведены в Сергиеве на 2 часа вперед.

– Конечно по новому. Теперь все по-новому. (Помолчав.) Старое теперь все в могиле» («Апокалипсис нашего времени» («Переживание»), 1918).

35.8 …слово «черт» надо принудить снова писать через «о», а какую-нибудь букву вообще упразднить, только надо подумать какую. —

В течение года после Октябрьского переворота 1917 г. советское правительство издало два декрета, посвященные вопросам русской орфографии: 23 декабря 1917 г. (Декрет Народного комиссариата просвещения) и 10 октября 1918 г. (Декрет о введении новой орфографии Совнаркома за подписями заместителя народного комиссара просвещения М. Покровского и управляющего делами Совнаркома В. Бонч-Бруевича). Было бы не совсем правильно ставить в заслугу советскому правительству оперативную (всего год) и необходимую работу по реформированию орфографии: еще в 1904 г. при Академии наук начала работать специальная орфографическая комиссия (ею руководили Ф. Фортунатов и А. Шахматов); итогом ее работы была публикация в 1912 г. проекта реформы русской орфографии, проект был пересмотрен и скорректирован в мае 1917 г.; именно эти академические разработки легли в основу декретов от 23.12.1917 г. и 10.10.1918 г. В частности, декрет 1918 г. содержал 11 новых правил: первые четыре упраздняли буквы «ять», «фиту», «ер», «и десятеричное», остальные – формулировали новые грамматические правила.

В 1956 г. АН СССР, Минпрос СССР и Минпрос РСФСР издали «Правила русской орфографии и пунктуации», унифицировавшие русское правописание. В частности, в первом разделе «Правил» фиксируется единственно верное написание слова «чёрт» – через «ё», с отменой прежнего варианта написания – через «о».

Вопросы реформирования орфографии постоянно выносились прессой на всеобщее обсуждение и составляли предмет формального интереса каждого интеллигентного советского гражданина. Это положение пародируется, в частности, в кинофильме Георгия Данелии «Тридцать три» («Мосфильм», 1965; сценарий Валентина Ежова, Виктора Конецкого и Георгия Данелии), где главный герой картины – скромный специалист провинциального завода безалкогольных напитков Травкин (актер Евгений Леонов), у которого якобы обнаружен тридцать третий зуб, – во сне превращается в объект всесоюзного восхищения и поклонения, объявляется марсианином по происхождению и готовится к полету на Марс с целью установления контакта с марсианами; на стартовой площадке в числе прочих провожающих появляется старенький филолог, который пытается справиться у Травкина, как же все-таки надо писать – «заяц» или «заец».

35.9 C. 84. Мысли роились – так роились, что я затосковал… —

Лейтмотив «разрешения мысли» – см. 39.9.

35.10 …отозвал в кулуары Тихонова… —

Беседа в кулуарах – неофициальный разговор в осведомленных кругах высокопоставленных лиц о каком-либо значительном политическом или общественном событии. Характерен для больших политиков, коими в данной ситуации ощущают себя Веничка и Тихонов.

35.11 …выпили тминной… —

Тминная – крепкая (40°) настойка на тмине.

35.12 – Ты что же это? – открываешь террор? <…> И какой террор открываешь? <…>

– Белый. —

Белый террор – массовые репрессии со стороны правых политических, контрреволюционных (как правило, монархических) сил; как термин это словосочетание впервые появилось в истории в связи с именем Наполеона: в 1815 г. после реставрации монархии Бурбонов начались повальные аресты бонапартистов и революционеров, «по Франции, особенно на юге, прокатилась волна „белого террора“, как тогда же было (впервые в истории) названо это движение» (Тарле Е. Сочинения: В 12 т. М., 1957–1962. Т. 11. С. 179).

Впоследствии термин широко использовался как при описании исторических событий прошлого, так и для наименования текущих политических течений, например Петром Кропоткиным:

«Робеспьер, а также и Дантон пришли к Марату и его товарищам <…> чтобы сговориться с ними насчет того, как еще раз поднять народ по примеру 14 июля, на этот раз для окончательного нападения на королевскую власть. <…> Или же королевская власть восторжествует в борьбе – и тогда это будет победой контрреволюции и уничтожением всего, что только было сделано в направлении равенства. В таком случае белый террор 1794 г., то есть истребление революционеров, начался бы уже в 1792 г., раньше, чем революция закрепила свои завоевания» (Кропоткин П. Великая французская революция 1789–1793. Пг.; М., 1922. С. 271).