Сороковник. Части 1-4 - Вероника Горбачева

Что-то давно не появляется Геля — должно быть, побежала разыскивать комнату новой подружки. Видела я, как они всю экскурсию перемигивались с Абигайль-младшенькой, явно сгорая от желания пообщаться, но под строгим взором хозяйки делали ангельские рожицы и помалкивали. Точно-точно, наверняка уже всё друг о дружке порассказывали. Вот и начинает проявляться непоседливый характер моей подопечной, и этого стоило ожидать, потому что чересчур пассивных и «воспитанных» в этот Мир не занесло бы.

А ведь работает куколка-то! Девочка уже не дожидается чьего-то решения-разрешения, не ходит по пятам с просьбами. Загорелось ей что-то узнать — улизнула потихоньку, меня не беспокоя. И прекрасно, и замечательно, разве не этого я добивалась? Только немного грустно становится, вроде я скоро и не нужна буду. Моя мама в такой ситуации покачала бы головой: «А я предупреждала! Сколько раз говорила тебе: вырастут свои дети — многое поймёшь…»

Что-то я всё о печальном, а ведь какие красоты вокруг расстилаются — загляденье! Вдруг у меня не будет времени налюбоваться? Не вставая, пытаюсь выглянуть в окно. Интереснее всего, кстати, смотреть именно лёжа: в первую очередь видишь небо в облаках, а уж потом, приподнявшись, те же самые облака, опрокинутые в озеро.

Небо в облаках…

Какое-то смутное воспоминание мелькает — и уносится прочь. Словно когда-то это уже было — кровать, ложе у само окна — и чистое небо с барашками облаков… Нет, не вспомню. Присев и опершись на спинку дивана, любуюсь озером. Отсюда, с башни, видимость ограничена, левого берега не видно вообще, правый сливается с полоской зелени где-то в отдалении, и озеро кажется необъятным. Ветер гонит по воде рябь и гнёт камыши у берега, а немного дальше поверхность темнеет, как над большой глубиной, должно быть, в этом месте хорошо нырять с лодки. Так вдруг хочется поплавать!.. А вот интересно, рыбачат ли здешние обитатели? И катаются ли на лодках? Ох, как это здорово — жить возле воды!

А ещё дальше, за озером, теряются в дымке горы. Отсюда они не слишком высоки, ну да знаем, какие бывают, когда ближе подойдёшь. Сэр недавно упоминал о другой локации с более тёплым климатом, так может, в той стороне она и есть? нечто вроде Средиземноморья? И горы — своеобразный рубеж, граница?

На наружный карниз приземляется недавнишний иссиня-черный знакомец-ворон и смотрит, укоризненно наклонив голову набок. Мол, выгнала, да? А я вот он. Может, пустишь? Поговорим, полетаем… Грожу ему пальцем, тянусь к портьере, и небрежно накинутый халат распахивается. Ах ты, паршивец, сердито думаю я, ты на что меня провоцируешь? Нарочно за мной летаешь? Зрелищ захотелось? Как ни лень, но приходится встать окончательно и, запахнув халат, опустить шторы. А нечего тут подглядывать! Какой ты ни есть ворон, а всё же мужик. Очень уж у тебя взгляд… заинтересованный.

Поворачиваюсь на звук открываемой двери. Ага, вот и Марта: на вытянутых руках вносит моё готовое платье.

— Готово, миледи, можете не сомневаться. Подшито, отпущено, отглажено. А ещё я могу и причесать вас, и локоны завить; волосы у вас хоть и коротковаты, не как у здешних барышень, да что-нибудь придумаем.

— Ничего не надо мудрить, Марта, — отвечаю, — только просушить и слегка уложить. — И поясняю серьёзно: — Обережницы локоны не носят.

Она почтительно кивает.

— А мисс?

— А мне Ванечка сама косу заплетёт, — заявляет Геля, заходя следом. — Локоны — это такое занудство! С косой гораздо удобнее.

— О, я это тоже умею! — оживляется Марта. — У меня сестрёнки пока сами не выучились плести, все на мне были! Вот уж я навострилась!

Геля улыбается.

— Нет, пусть Ванечка сделает. У неё руки другие. Ты только ленты нам принеси, Марта. Не заколки, не гребешки, а то они у меня вечно теряются… просто ленточки.

— Это какие же у меня руки? — озадаченно спрашиваю, когда Марта убегает.

— Почти как мамины, — Геля плюхается в единственное кресло за туалетным столиком и поворачивается спиной, чтобы мне было удобнее. — Видишь? Я начинаю кое-что вспоминать…

Растроганно вздыхаю и для начала её причёсываю. Оставляю небольшую чёлку и выплетаю шесть параллельных «колосков», по три — справа и слева от центрального пробора: беспроигрышный вариант для молоденьких девушек, особенно светловолосых. На моих-то смуглянках это не так эффектно смотрелось… А вы думаете, почему я плету хорошо? Когда в ежеутреннюю программу сборов в школу входит скоростное причёсывание, а девахи мои, хоть и современные, но дрожат над косами, потому как в их классе ни у кого таких больше нет — поневоле научишься искусству плетения. Быстрого плетения. Да я с закрытыми глазами изображу хоть десяток «колосков», «рыбьих хвостов» и даже косу из четырёх прядей, а то и из шести вместо традиционных трёх. Марте по возвращении остаётся только ахать и подавать ленточки. Я выбираю белые, узкие, и оставляю длинные концы, которые потом завязываю декоративными пышными бантами, и наша горничная умудряется даже слегка завить плойкой кончики. Получается стильно и красиво.

Горничная снова пропадает и вскоре возвращается с платьем для Гели, молочно-белым, без рукавов, удивительно напоминающим греческий хитон, лёгким, воздушным и в то же время скромным. Как раз для нашего дивного юного создания.

— Это мы с Абигайль выбрали, — поясняет мне Геля. — К нему ещё полагается нитка жемчуга, но я решила, что сегодня это ни к чему.

Так и есть, я угадала. Девочки уже подружились, наговорились, а заодно и перерыли, я уверена, весь гардероб Абигайль. Удивительно, что они обошлись малым: при первом знакомстве девчонки обычно начинают демонстрировать все свои сокровища, увлечения, хобби, делиться секретами… Впрочем, у них ещё будет время, а этикет — штука коварная, опозданий к обеду не одобряет. Молодец, Геля, быстро осваивается.

Марта крутится вокруг нас, помогает одеться, расправляет, одёргивает. И, наконец, восхищённо складывает ладони:

— Ох, хороши, ей-богу, хороши! Все кавалеры будут ваши!

— А что, ещё кого-то ожидают? — озабоченно спрашиваю.

— Да это я так, к слову. Простите, миледи. Говорила же я давеча: все ж только свои. Леди Аурелия ещё беспокоилась, что, мол, мужчин не хватает, ведь полагается, чтобы каждой даме был кто в пару. А сэр Майкл только улыбнулся: матушка, говорит, оставим светские традиции для чужих, а наши гостьи — свои, да вы же сами не любите церемоний… — Марта поспешно зажимает рот ладошкой, прыскает. — Ой, не слушайте, это со мной бывает, как сболтну иногда… Обед через полчаса, как услышите звонок, так и спускайтесь в холл, там все соберутся.

— Да постой же! — Я еле успеваю её перехватить. — Не девушка, а какой-то вихрь неугомонный! — Она хихикает. — Ты можешь толком сказать, почему это тут кавалеров не хватает? Мне же неудобно спрашивать у самих леди, а, кроме тебя, не у кого. Что, в доме больше и мужчин нет?