Противостояние.Том I - Стивен Кинг

Ларри обернулся и оглядел незнакомцев. Женщина смотрела на руку Джо, где ярко алел глубокий отпечаток ребристой подошвы ботинка Ларри. Потом ее темные глаза поднялись на Ларри. Они были полны печали.

Ларри почувствовал, как у него на языке уже вертятся старые знакомые слова оправданий — «Мне пришлось это сделать, послушайте, леди, он хотел убить меня», — потому что в этом огорченном взгляде он словно прочел приговор; «Никакой ты не славный парень».

Но в итоге он ничего не сказал. Все случилось так, как случилось, и мальчишка сам вынудил его к таким действиям. Однако, глядя на безутешного мальчика, который теперь сидел на корточках, обняв колени и засунув большой: палец в рот, он усомнился, что паренек сам спровоцировал все случившееся. И это могло кончиться гораздо хуже — один из них мог быть сильно ранен или даже убит.

Итак, он ничего не сказал и, встретив мягкий взгляд женщины, подумал: «Похоже, я изменился. Как-то изменился, хотя и не знаю, насколько». Он неожиданно вспомнил о том, что однажды рассказал ему Барри Грег про гитариста из Лос-Анджелеса — парня по имени Джори Бейкер, который всегда и везде успевал вовремя, никогда не пропускал репетиций и не ломал аппаратуру. Хотя он не отличался особо виртуозной игрой, не хватал звезд с неба, как Ангус Янг или Эдди Ван Хейлен, но был профессионалом. Когда-то, по словам Барри, Джори Бейкер был рулевым группы «Спаркс», которой все в тот год прочили успех. Они были похожи на ранних «Криденс»: играли такой же тяжелый добротный гитарный рок-и-ролл. Джори Бейкер написал большую часть текстов и исполнял весь вокал. Затем последовала автомобильная авария, сломанные кости, огромные дозы наркотиков в больнице. Оттуда он вышел, как пелось в песенке Джона Прайпа, с металлической пластинкой в голове и обезьянкой за спиной. С демерола он перешел на героин. Несколько раз попадался. Через некоторое время он превратился в обыкновенного уличного наркомана с дрожащими пальцами, выпрашивавшего мелочь возле станции метро «Грейхаунд» и находившегося на краю пропасти. Потом, года через полтора, он каким-то образом завязал с наркотиками и больше не срывался. Ему удалось многое в себе вытравить. Он уже не был больше рулевым никаких групп, добивающихся там успеха или нет, но он опять всюду успевал вовремя, никогда не пропускал репетиций и не ломал аппаратуры. Много он не болтал, но следы иглы на его левой руке исчезли. И Барри Грег сказал: «Он вышел с другой стороны». Вот и все. Никто не может сказать, что происходит на отрезке, отделяющем того человека, которым ты был, от того, которым стал. Никто не может описать этот кошмарный участок ада, где ты совершенно одинок. Не существует никаких схем подобных перемен. Ты просто… выходишь с другой стороны.

Или не выходишь.

«Каким-то образом я изменился, — подумал Ларри. — Я тоже вышел с другой стороны».

Она сказала:

— Меня зовут Надин Кросс. А это — Джо. Я рада познакомиться с вами.

— Ларри Андервуд.

Они пожали друг другу руки, слабо улыбнувшись абсурдности ситуации.

— Давайте вернемся на дорогу, — сказала Надин.

Они пошли рядом, и, сделав несколько шагов, Ларри обернулся и взглянул через плечо на Джо, который по прежнему сидел, обняв колени, и сосал большой палец, явно не замечая, что они ушли.

— Мы можем присесть? — спросила она.

— Конечно.

Они уселись на асфальт, друг против друга. Через некоторое время Джо встал и побрел по направлению к ним, неотрывно глядя на свои босые ноги. Подойдя, он сел чуть поодаль от них. Ларри с беспокойством взглянул на него, а потом снова на Надин Кросс.

— Это вы — те двое, что следовали за мной?

— Вы знали? Я так и думала. Да, это были мы.

— Как долго?

— Вот уже два дня, — сказала Надин. — Мы жили в большом белом доме в Эпсоме. — Видя недоуменное выражение его лица, добавила: — У ручья. Вы там заснули возле каменной ограды.

Он кивнул.

— А прошлой ночью вы вдвоем приходили подглядывать за мной, когда я спал на веранде. Наверное, чтобы посмотреть, нет ли у меня рогов и длинного красного хвоста.

— Это Джо, — тихо сказала она. — Я пошла за ним, как только увидела, что он пропал. Откуда вы узнали?

— Вы оставили следы на траве.

— О-о. — Она пристально посмотрела на него изучающим взглядом, и он не отвел своего, хотя ему и хотелось это сделать. — Я не хочу, чтобы вы сердились на нас. Наверное, после того как Джо пытался убить вас, это звучит дико, но Джо не виноват.

— Это его настоящее имя?

— Нет, просто я так его называю.

— Он похож на дикаря из телепрограммы «Нэшнл джиогрэфик».

— Да, точно. Я нашла его на лужайке перед домом — может быть, его собственным, принадлежавшим некоему Рокуэю, — очень больного, ослабевшего от укуса какой-то твари. Скорее всего крысы. Он не разговаривает. Только рычит и ворчит. До сегодняшнего утра я могла его сдерживать. Но я… вы же видите, я устала… и… — Она пожала плечами. Болотная грязь подсыхала на ее блузке, образуя узоры, похожие на китайские иероглифы. — Поначалу я его одевала. Но он сдирал с себя все, кроме трусов, и в конце концов я устала стараться. Кажется, москиты и насекомые его не трогают. — Она помолчала. — Я хотела бы дальше идти с вами. Наверное, в сложившихся обстоятельствах этого никак не стоит смущаться.

Интересно, мелькнуло в голове у Ларри, что бы она подумала, если бы он рассказал про последнюю женщину, которая хотела пойти с ним. Он, конечно, никогда не расскажет; тот эпизод был давно похоронен, пусть даже этого нельзя было сказать о самой женщине. Он стремился упоминать о Рите не больше, чем убийца — называть имя своей жертвы за светской беседой в гостиной.

— Я сам не знаю, куда направляюсь, — сказал он. — Я пришел из Нью-Йорка, сделав, как мне кажется, большой крюк. Я планировал отыскать симпатичный домик на побережье и просто перекантоваться там где-то до октября. Но чем дольше я иду, тем больше… мне нужны другие люди. Чем дольше я иду, тем сильнее все это давит на меня.

Он неуклюже выражал свои мысли и, похоже, не мог сделать это лучше, не упоминая о Рите и о своих дурных снах про темного человека.

— Много раз я пугался, — осторожно продолжал он, — оттого что был один. Просто чуть с ума не сходил. Ну как если бы все время ждал, что откуда-то выскочат индейцы и снимут с меня скальп.

— Другими словами, вы перестали искать дома и принялись искать людей.

— Да, наверное.

— Вы нашли нас. Это уже начало.

— Лучше сказать, это вы меня нашли. И… Этот мальчишка беспокоит меня, Надин. Мне придется быть начеку. Его нож пропал, но весь мир полон ножей, лежащих и ждущих, когда их подберут.

— Да.

— Я не хочу, чтобы это прозвучало жестоко… — Он запнулся, надеясь, что она доскажет за него, но она ничего не сказала, а лишь посмотрела на него своими темными глазами. — Вы не считаете, что его лучше оставить?

Слова сорвались у него с губ как град камней и прозвучали как слова никакого не славного парня, но… Правильно ли было, справедливо ли для них обоих ухудшать и без того поганое положение, связывая себя с десятилетним психопатом? Он предупредил ее, что это прозвучит жестоко, и, наверное, так оно и было. Но они жили теперь в жестоком мире.

Тем временем странные, цвета морской волны глаза Джо впились в него.

— Я не могу этого сделать, — спокойно сказала Надин. — Я понимаю, что это опасно, и понимаю, что опасность в основном будет направлена на вас. Он ревнует. Он боится, что вы можете стать для меня важнее, чем он. Он запросто может попытаться… попытаться снова напасть на вас, если только вы не подружитесь с ним или по крайней мере не убедите его в том, что не собираетесь… — Она запнулась, оставляя эту часть недоговоренной. — Но если я брошу его, это будет все равно что убийство. И я не могу участвовать в этом. Слишком много людей уже умерло, чтобы убивать еще.

— Но если он среди ночи перережет мне глотку, вы будете участвовать в этом.

Она опустила голову.

Так тихо, что только она одна могла расслышать (он не знал, понимал ли Джо, наблюдавший сейчас за ними, о чем они говорят, или нет), Ларри сказал:

— Он скорее всего так и сделал бы прошлой ночью, если бы вы не пошли за ним. Разве нет?

— Все это лишь могло случиться, — мягко ответила она.

— Призрак Приближающегося Рождества, — рассмеялся Ларри.

Она подняла на него глаза и сказала:

— Я хочу пойти с вами, Ларри, но я не могу оставить Джо. Вам придется принять решение.

— Вы не облегчаете задачу.

— Теперь вся жизнь нелегка.

Он обдумывал ситуацию. Джо сидел на мягкой обочине шоссе, следя за ними своими глазами цвета морской воды. За ним настоящее море без устали билось о скалы, забираясь в потайные расщелины там, где оно прогрызло их в породе.