Nomen Sanguinis. Имя крови - Олеся Константиновна Проглядова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Легион пострадал сильнее всего. Многие погибли, включая тех, кто был близок самому Маркусу, – его друзья, его семья. Не было больше Квентина, Стефан остался где-то в туннелях, Начо… Родриго так и не оправился после смерти отца, но навалилось слишком много работы, чтобы долго горевать в трауре: полностью было уничтожено несколько декурий, вырезано американское подразделение, обескровлены легионы других континентов. Том выжил, но получил такие ранения, что его пришлось Инициировать. Он занял место Стефана.
Все думали, что Легион возглавит Родриго, но он отказался и после похорон отца вернулся, чтобы начать вербовать новых легионеров. Командором стал Крис, бывший заместителем Начо долгие годы. Это было еще одно нововведение – должность теперь была выборной и открытой для Вечных.
База переехала. Тайное укрепление не защитило их, так что теперь они сидели на виду у всех в Питере, в башне, якобы принадлежавшей страховой компании.
Маркус скучал по погибшим друзьям, он трудно привыкал к новым лицам и старался пореже выходить из своего кабинета и комнаты, которая и была кабинетом. Но больше всего он скучал по своей подруге, хотя и понимал ее.
Легион отпустил Алию. Да выбора и не было. Она никого не спросила. Просто собрала в один момент вещи и ушла.
Сначала и Алия, и Гвинн вызывали опасения. В них было слишком много силы, оставленной Древними, так что всерьез поднимался вопрос об их поиске и изоляции, но большая часть Совета проголосовала против, справедливо предполагая, что охота за ними лишь приведет к новому кровопролитию. Это было мудрым решением.
– Понимаешь, Маркус, – однажды сказала ему Алия. – Все было предопределено. Дочь Энхедуанны могла бы куда легче открыть себя Иштар, чем все ее прадочери, и мир был бы сегодня другим… Но Энхедуанна оградила своего ребенка от этого, так и не вернув Великих, – она запнулась, – Древних. Постепенно появился привычный порядок. Из ослабленных детей Великих выросли Истинные, которые начали создавать своих Вечных. Мы не знаем, было бы с Великими лучше или хуже… И все же через много поколений даже размытая кровь Иштар так взывала к себе, что ни мне, ни Део даже не нужно было давать хотя бы формального согласия на Инициацию. Ллуг же накапливал силы и искал Иштар. Все это время мы с Гвинном были лишь эхом их чувств и желаний.
– И все же вы любили друг друга, – сказал ей тогда Маркус.
– Нет, – качнула головой Алия. – Я потому и имела такое влияние на Гвинна, что он готов был к нему.
– Ты просто не видишь, потому что сила Древних и их чувства ослепляют, будто слишком долго смотришь на солнце. И сейчас не можешь разглядеть очевидного. Вы боитесь признаться в том, что это ваши чувства вызвали их к жизни, запустив цепь событий. Ведь Гвинн легко ушел от Део и Евы. Но не от тебя. Это не их чувства притянули вас, а ваши – их, это они ваше отражение, – хотел сказать ей Маркус, но Алия уже ушла.
Гвинн и Алия ни разу не встретились за все это время. Иногда Маркус подсматривал за ними. Они перемещались по миру так, словно что-то их отталкивало, как два магнита с одинаковыми полюсами. Всегда удаленные друг от друга на максимальное расстояние – две души, запутавшиеся в событиях и чувствах, пронесенных через века, неспособные понять, кто же они теперь. Гвинн подолгу запирался в местах, куда камерам и «букашкам» Маркуса не было доступа, а потом появлялся, вызывая ажиотаж и снова исчезая. Алия все чаще ездила на мотоцикле – без плана, без цели.
Маркус знал и то, что их сила стабилизируется. Он отслеживал ее. Так велел и Легион, и Совет.
Гвинн все еще мог перемещаться в пространстве, и крылья его в свете солнца виднелись легкой паутиной, когда он призывал силу. Он был уже больше, чем Истинный, но в нем не было убийственных возможностей Ллуга. Алия после того, как Иштар ушла, больше не могла призывать тьму, да и крылья ее исчезли вместе с Древней. Но в свете звезды Великой Госпожи она пела на незнакомом Маркусу языке, и из земли прорастали цветы и трава, а с неба вдруг шел дождь. Люди улыбались, когда видели Алию в эти моменты, и страдания их словно смывало водой. Ему она помогла первому, стерев боль его прошлого. Он был благодарен Алии за это.
После своего ухода Алия иногда присылала сообщения, короткие и простые. «Скоро увидимся». «Хватит следить за мной». Иногда она поднимала голову к камерам, будто понимая, что он смотрит, и делала себе рожки, произнося «Олененок». Он улыбался, теперь он мог.
И все же Алия не возвращалась. «Я все еще ищу, ведь свобода – это постоянный поиск», – оставила она ему однажды послание, спустя месяцы бесконечного путешествия по свету.
Маркус еще раз вдохнул и принял решение. Он ввел параметры. Перед его глазами появились Алия и Гвинн, как обычно, на разных концах земли. Маркус запустил программу и приготовился ждать.
Алия шла переулками, вдыхая чуть затхлый воздух каналов, удаляясь от шумной яркой толпы все дальше. Она не хотела в Венецию, слишком многое тут напоминало о прошлом. Не то чтобы она жалела теперь хоть о чем-то. Вся эта цепь событий привела Алию к тому, кем она была сейчас, и ее наконец все устраивало. Легкая тоска заглохла, она научилась жить одна, а может быть, вспомнила, каково это, ведь это было для нее естественно, когда она еще была человеком. Ничего не тревожило ее сны. Ничего не напоминало об исчезнувшем Гвинне, который где-то, как и она, Алия была в этом уверена, соединял себя по крупицам, испытывая оставленные ему силы и возможности и наслаждаясь пришедшей к нему свободой. Алия иногда по привычке тянулась к нему, но не находила. Нет, нельзя было сказать, что ее это полностью устраивало. Он был в ее жизни долго, их отношения были странными, сложными и иногда мучительными, но ей не хватало его. Не хватало того, с кем можно было бы поделиться наблюдениями, счастьем или огорчением. Он был ей другом и наставником, в конце концов. Однако она так тщательно поглощала
