Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

16.126. Валентин Андреевич Назаревский в ходе беседы.[437]

Эта запись беседы дважды обсуждалась нами с Валентином Андреевичем, и 21.03.20 он дал согласие на её публикацию.

О том, что одним из важных источников биографических сведений о Жорже Абрамовиче является его сосед по дому В. А. Назаревский, я узнал от В. В. Радзиховского. В письме, где сообщалось о том, что В. А. Назаревский имел отношение к получению Жоржем квартиры на Мичуринском проспекте, был дан телефон Валентина Андреевича и рекомендации по разговору с ним.[438] Я немедленно воспользовался этими рекомендациями и мы договорились встретиться на следующий день.

Несмотря на преклонный возраст (почти 90 лет!) Валентин Андреевич оказался весьма активным собеседником и наша встреча и беседа продолжалась более трёх часов. В ходе беседы выяснилось, что в его долгой жизни было множество событий и встреч, достойных самого пристального внимания историков советского периода существования нашей страны и историков советского атомного проекта.

Валентин Андреевич в ходе беседы и последующих обсуждений моих записей рассказал много интересного и парадоксального о событиях «атомной истории».[439] Ниже приводится изложение той части воспоминаний Валентина Андреевича, которые относятся к его знакомству с Жоржем Абрамовичем.

На мой традиционный вопрос о том, где, когда и при каких обстоятельствах он узнал о существовании человека по имени Жорж Абрамович Коваль, Валентин Андреевич начал издалека, но это неспешное начало вскрыло совершенно новую «альтерверсальную нить» работы разведчика Коваля.

Начало этой истории относится к концу 50-х – началу 60 годов прошлого века. Валентин Андреевич в это время был Председателем Правления жилищного кооператива АН СССР. Предполагалось построить кирпичный дом с высокими потолками. Этот кооператив был последним, которому разрешалось построить дом по такому проекту. В дальнейшем предполагалось разрешить жилищным кооперативам строительство только панельных домов с низкими потолками и крохотными кухнями.

Вот почему, несмотря на высокую стоимость квадратного метра жилья, желающих вступить в этот кооператив было более чем достаточно.

Оформление документов на строительство сопровождалось большими трудностями и затягивало начало строительства, поэтому на общем собрании пайщиков было принято решение о том, что последние шесть оставшихся квартир будут предоставлены только тем претендентам, которые смогут помочь в ускорении получения необходимых документов.

И однажды в кабинете Председателя с необыкновенной мягкостью, тактичностью и какой-то особой, «рысьей» грациозностью, появился человек, который обратился с просьбой принять его в состав членов кооператива.

По документам он являлся сотрудником какого-то подразделения Института Информации АН СССР и потому формально имел право претендовать на членство в кооперативе.[440]

В это время перед Правлением остро стоял вопрос о получении «геологического паспорта» на территорию, отведённую под строительство. Без него никаких работ начинать было нельзя.[441]

По опыту «административного общения» было известно, что процедура получения такого документа занимает несколько месяцев. И Валентин Андреевич, интуитивно почувствовав, что этот человек действительно может многое, сказал ему, что, мол, вопрос о приёме может быть рассмотрен только в случае, если посетителю удастся быстро решить проблему с этим паспортом. Но большой надежды на успех у Валентина Андреевича не было – все предыдущие попытки быстро получить паспорт были безрезультатными.

К его удивлению посетитель согласился помочь в этом деле и, взяв от Валентина Андреевича письмо с просьбой оформить паспорт (при этом у кооператива в этот момент даже не было печати и письмо было подписано только самим Валентином Андреевичем как Председателем Правления), отправился «решать вопрос».

Каково же было изумление Валентина Андреевича, когда буквально через два или три дня в его кабинете снова появился этот посетитель и, со своей особенной грацией, достал из кожаного портфеля толстенный том (там два текста «Войны и мира» уместились бы, вспомнил Валентин Андреевич) этого документа, на последней странице которого стояла официальная печать и подпись Председателя московского геологического треста. Долгожданную стройку можно было начинать!

И после этого обаятельный научный сотрудник академического института Циммерман Моисей Генрихович был не только принят в кооператив, но и стал председателем его строительной комиссии.

Моисей Германович стал плодотворно работать, помогая согласовывать различные вопросы, возникавшие в ходе стройки. С Валентином Андреевичем у него сложились дружеские отношения, со временем достигшие статуса «семейного общения».

И вот однажды, вскоре после начала строительства, Моисей Генрихович обратился к Валентину Андреевичу с просьбой – принять в члены кооператива (в счёт ещё имевшихся «особых вакансий») своего друга, Жоржа Абрамовича Коваля.

В ответ на эту просьбу Валентин Андреевич напомнил, что квартиры из «особых вакансий» предоставляются только тем, кто может оказать существенное содействие в осуществлении стройки. На это Моисей Генрихович ответил: «Я помню это, но, поверьте, Коваль может сделать очень многое. Он из тех людей, которые с мёртвого не слезут, пока не получат от него то, что нужно».[442]

К тому времени Валентин Андреевич уже знал от Циммермана о том, что тот во время войны выполнял «особое задание» в США. И Циммерман, представляя кандидатуру Коваля, сообщил, что это задание он выполнял вместе с Ковалем.

После такой рекомендации Жорж был внесён в список членов кооператива и, после утверждения этого списка «в инстанциях», стал его членом и участником строительной комиссии кооператива.

Естественно, в ходе строительства возникало много трудностей, преодоление которых потребовало больших усилий Моисея Генриховича и других членов комиссии.

Когда стройка подходила к концу, настал момент распределения квартир. Квартиры распределялись по жребию, но члены правления и некоторые активные пайщики ещё до жребия имели право свободного выбора. Были среди них и Валентин Андреевич, и Моисей Генрихович и Жорж Абрамович. Они, не сговариваясь, выбрали квартиры на 8 этаже, правда, в разных подъездах.

И вот однажды в тот период, когда в квартирах ещё продолжалась отделка, Валентин Андреевич с подрядчиком зашли в квартиру Жоржа Абрамовича. В ней в это время были хозяин – Жорж Абрамович – и Моисей Генрихович Циммерман.

К изумлению Валентина Андреевича, на одной из стен комнаты, окна которой выходят на Мичуринский проспект, он увидел надпись:

USSR + US = Z+K!!![443]

Судя по характеру надписи, она была сделана руками Жоржа Абрамовича и Моисея Генриховича (просто каким-то острым предметом процарапана по не до конца просохшему бетону).

Я, говорит Валентин Андреевич, сильно встревожился. Такая надпись в те времена могла вызвать крупные неприятности «по политическим мотивам», о чём я и предупредил Жоржа Абрамовича.

В ответ на это он улыбнулся, и сказал, что, мол, ничего, закрасят, заклеят обоями, и никто ничего не увидит…[444]

Следующий мой «стандартный вопрос»: где, когда и при каких