Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

домой на Гранатный во весь этот шум и гам, надо было некоторое время привыкать. Первое время неподалеку от нас снимали дачу Карапетьянцы – Михаил Христофорович, его жена Мария Леонидовна, сын Артем (Тема, моложе меня на год) и бабушка Артема (не помню, как ее зовут). Карапетьянцы в Москве жили неподалеку от нас, на ул. Алексея Толстого, видимо это обстоятельство сыграло свою роль в выборе дачи. Все часто собирались у «Карапетов» играть в преферанс. На второй год появился Андрей, но с ним произошло ЧП. Где-то в конце июня – начале июля мама посадила Андрея на диван и, видимо, отвернулась. Андрей упал с дивана и здорово ушибся. Мама вместе с отцом тут же отвезли его в Москву в больницу, а со мной осталась бабушка. В это же время у нас гостил мой кузен Костя, большой любитель рыбной ловли. Одновременно гостили и Ковали (Жорж Абрамович, дядя Жорж) и Людмила Александровна (тетя Мила). Тетя Мила была подругой мамы, с которой они вместе заканчивали институт в 1939 г. Видимо, мама попросила присмотреть за всеми, поскольку бабушке это было сделать уже непросто. Хорошо помнится, как тетя Мила очень разволновалась, когда к вечеру не пришли Костя с рыбалки и я, где-то гуляя с мальчишками. На поиски был брошен дядя Жорж. Я нашелся быстро, поскольку есть очень хотелось. А вот у Кости начался клев, ловил он в низовьях Истры, поэтому дяде Жоржу пришлось попотеть, но он Костю «выловил». Бабушка за это сделала втык Косте. Надо сказать, что дядя Жорж любил простоквашу с солью, а не с сахаром. Бабушка все удивлялась «Жорж, как это можно есть?», на что он отвечал – я так привык.

Тут, наверное, уместно немного рассказать о дяде Жорже (есть его фотография вместе с тетей Милой). Я говорю «дядя Жорж», поскольку я его знаю вот с этого времени.

Он и тетя Мила были близкими друзьями нашей семьи, обязательно собирались либо у нас, либо у них на Ордынке. Не проходило ни одно существенное событие в семье, чтобы Ковали в них не участвовали. Он первый доложил отцу, что я слишком часто виден с моей Ларисой, кстати, он же доложил отцу (конечно, существенно позднее), что Лену часто видят с ее одногрупником Максимом. Ковали были на нашей с Ларисой свадьбе. Я уже не говорю, что он был у нас с Ларисой преподавателем по КИПам. Обращало внимание его характерный акцент…

В 1953 г. было решено сменить Дмитровское на другое место (впрочем, у мамы записано, что это было только в 1954 г.). Хорошо помню, как ездили смотреть дачу и договариваться. Ездили на машине дяди Севы Шмука <машина «Победа» – А. Г. Макаров>, состав экспедиции – отец, дядя Сева, дядя Жорж, Андрей и я. Наметили д. Немцово, неподалеку от Михнево по Павелецкой дороге. Поразило меня то обстоятельство, что регулярно дядю Севу подменял дядя Жорж, причем он еще говорил дяде Севе, что с горы надо ехать на той же передаче, что и въезжать на нее. Необычно было то, что у дяди Жоржа не было машины, я это хорошо знал.[413] В Немцово мы жили неподалеку от Тутовых, Павла Петровича и Зои Яковлевны. Павел Петрович преподавал математику в нашем Менделеевском институте».[414]

Воспоминания братьев Макаровых особенно интересны тем, что, кроме фактических подробностей первых лет жизни Жоржа после возвращения из Америки, содержат сведения о круге лиц, с которыми он дружески общался в это время. Это даёт основания будущим историкам искать и находить новые точки ветвлений альтерверса Жоржа, выявлять новые событийные ниточки его судьбы.

16.07.19–13.08.19

Переписка с Владимиром Цвиевичем Кампелем, химком-органиком, научным сотрудником Тель-Авивского университета

16.120. Владимир Цвиевич Кампель.[415]

С Владимиром Цвиевичем Кампелем меня заочно познакомила Елена Марундик, израильский историк коммуны «Икор», и у нас завязалось плодотворное интернет-общение. Владимир Цвиевич является сыном Сары Рубиновны и Цви Хановича Кампелей, которые приехали в 1931 году в коммуну «Икор» из Аргентины и были одними из первых её строителей. Там они познакомились с семейством Ковалей. Сближению, вероятно, способствовал тот факт, что Цви Кампель и Абрам Коваль по профессии были «из одного цеха» – Цви был столяром-краснодеревщиком, а Абрам – столяром и плотником. Вместе в коммуне они проработали около года в 1932–1933 гг. Кампели, как «ветераны» коммуны, в 1932 году принимали Ковалей и были их наставниками и советчиками в первый, самый трудный год жизни Ковалей в коммуне. И эта совместная жизнь и работа оставила в памяти Цви самые добрые воспоминания. Как пишет В. Ц. Кампель,

«Наверно, они дружили семьями. Отец уважительно отзывался о семье Ковалей»[416].

Но вскоре дороги их судеб разошлись. Кампели не прижились в коммуне и должны были оставить её. Так случилось, что они поселились в Москве:

«В 1931 году они начали строить соцгородок. Условия жизни там были очень тяжелые, уехать оттуда не было никакой возможности. Моя сестра постоянно болела, и в 1933 году врачи дали справку, что ей нужно менять климат.[417] И им разрешили уехать. Они планировали уехать в Крым, в еврейские кибуцы, но перед Москвой сестра заболела тифом, ее положили в больницу, затем мать заболела и тоже попала в больницу. По воспоминаниям отца, он месяц жил на Курском вокзале и решил пойти работать в Метрострой. Там ему сразу дали комнату. Когда маму с дочкой выписали из больницы комната уже была. Так они и остались в Москве».[418]

Условия жизни в Москве тоже были нелёгкими:

«Что касается нашей комнаты в бараке: она была большая (~25 м2). Отец получил ее вместе еще с 4-мя такими же «иностранцами» (общежитие). Когда мать с сестрой выписали из больницы, отец сделал ширму. Так они и жили. Но потом кому-то из этих людей удалось уехать из Союза, кого-то посадили, и эта комната досталась им. Сначала отец работал в Метрострое, затем, когда первая линия метро была готова, его сделали начальником эскалаторной службы. В его подчинении были столяры и механики. В 1936 году его вызвали к начальству, похвалили за работу, и, т. к. метро удлинялось, велели поискать еще работников. Отец обещал, а через 2 недели его уволили по сокращению штатов (начались поиски врагов). И отец почти год был без работы. Он делал мебеля генералам, в ателье делал шкафы и т. д.