Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
16.114. Г. Н. Макаров и Ж. Коваль в байдарке.[402]
16.115. На перекате реки Лопасни[403]
«Фото 1957 г. – Кудепста (Хоста), лето. Мы двумя семьями ездили к близкой подруге родителей (скорее отца) по студенческой жизни Галине Константиновне Соболевой. Она из-за здоровья своего сына вынуждена была бросить химию и уехать на Юг. Я другого такого отъезда на Юг не помню – и сейчас думаю, что эта поездка могла быть связана с проведением в то же время в Москве Фестиваля молодежи. Чтобы ему <Жоржу> не светиться среди массы иностранцев…».[404]
16.116. Ж. А. Коваль, сын Г. К. Соболевой, Г. Н. Макаров, Андрей Макаров, Кудепста, 1957 г.[405]
К этой же поездке относится и фотография из архива Жоржа, которую помог идентифицировать А. Г. Макаров по моей просьбе:
16.117. Г. К. Соболева, Ж. А. Коваль, Л. А. Иванова, Кудепста, 1957 г.[406]
Вот его комментарий:
«1957 г. Кудепста (санаторий, где работала Г. К. Соболева) и где мы жили. Шляпа – чисто «кавказская» курортная у Галины Константиновны Соболевой. Она – студенческих времен подруга всех. Я поищу ее письма. Была спорстменка, «красавица», как-то опубликовали ее фото в «Правде» (может в Комсомолке?), и ее или институт завалили письмами поклонники – таскали мешками!».[407]
И, наконец, о лыжных выездах в 60-е годы:
«Фото 1962–63 гг. – это лыжные выезды в Раздоры – Барвиху – Ромашково. Обычно: Макаровы – Капачинские – Ж. А. и Валера Рыбаков. Электрички тогда в Усово ходили по воскресеньям набитые битком лыжниками».[408]
16.118. Жорж на лыжах, 1962 г.[409]
После нашей встречи я задал Андрею Глебовичу несколько вопросов, связанных с его воспоминаниями. Вот его ответы на них:
«1. Кто и что рассказывал Вам о срыве подведения итогов военных лагерных сборов 1938 года в МХТИ? <Вопрос был вызван тем, что подтверждение этого факта объясняет отсутствие у Жоржа воинского звания во время его призыва в декабре 1939 года>
Ну, не итогов, а не созывали Комиссию МВО, которая должна была принимать экзамен и решение о присвоении звания (или квалификации, не знаю, что было тогда). Рассказывал Георгий Петрович Носов (1913 г.р.) ИХТ, второй муж Татьяны Константиновны Веселовской – маминой сестры.
2. Когда (примерно) Жорж сказал запомнившуюся Вам фразу: “Вы не понимаете того, что такое остаться без работы!”?
Не «остаться», а "быть"! – конец 70-х, у Еременых на "Веру, Надежду, Любовь" 30 сентября. На новой квартире на Б. Грузинской, которую они получили в 70-х.
<Позже Андрей Глебович уточнил контекст этой фразы Жоржа: «Он высказывал эти чувства как бы в противовес критике советской системы!»[410] Это значит, что даже в возрасте «далеко за 60», Жорж хранил в памяти острые воспоминания о своих ощущениях безнадёжности во время юношеской американской безработицы. Безусловно, именно это – стремление донести до советских людей, никогда не живших в условиях капиталистического кризиса, выстраданное им на основании своего жизненного опыта понимание безнравственности социального зла безработицы – было сознательным мотивом его высказывания. Но мне кажется, что в этом мотиве звучали и неосознанные (или даже тщательно скрываемые в то время) обертоны воспоминаний и об оскорбительном бессилии во время своей вынужденной московской безработицы 1953 года. Оскорбительным (именно поэтому и скрываемым) было то, что 133 дня 1953 года он был безработным в Советском Союзе, которому, рискуя жизнью, он отдал 8 лет безупречной службы, не потому, что пережитые им тогда ограничения и переживания были связаны с оценкой качества этой его службы в разведке, а просто потому, что он был евреем. Быть изгоем в стране своей социальной мечты горько и оскорбительно… – Ю. Л.>.
3. Кто (поименно) входил в совместный круг общения Г. Н. и Ж. А.?
В Институте – не знаю. Дома до 1964 г. не запомнилось. А после 1964 мы с мамой частенько навещали их на Мичуринском. 1 января (именно 1-го, была в 60-е традиция) к нам на Щелковскую приезжали Ковали и Еремины. Мама пекла пирожки с капустой… А 30 сентября собирались у Ереминых. С последними дружили активно в 50-е, помню в 1955 г. 1 января возвращались домой со Скатертного на такси – на ЗИМе! Хрущев велел тогда списать из гаражей в народное хозяйство.
И "дополнительные вопросы":
1. Как Вы для себя в детстве объясняли акцент Жоржа?
Никак! Просто знал, что он откуда-то из Америки. И еще и возвращался туда. Был стереотип не интересоваться излишне персональным. Интересовались в основном книгами, играми и т. д. Но влезать в чужие подробности – как бы табу (неявное).
2. Какое-то яркое воспоминание от общения с Жоржем в детстве.
Яркого, отдельного – не было. Было ощущение теплого «родного» окружения родительского круга, каждый в нем был дружественный, культурный, интересный и… добрый!
3. Каковы были Ваши чувства, когда Вы узнали из "Красной звезды" о том, что Жорж – "атомный разведчик"? И как Вы восприняли известие о присвоении ему звания Героя?
Разговоры конечно были, но открытое подтверждение этого факта вызвало чувство радости и гордости. За Ж. А. и вообще за прошедшую эпоху. Показывали всем. Помню, привез и дал читать тетке, Татьяне Константиновне. Она не знала деталей, только в общих чертах могла догадываться. Не было принято влезать в детали жизненных биографий, да и своими не делились!».[411]
В дополнение к своим воспоминаниям Андрей Глебович прислал воспоминания своего старшего брата – Михаила Глебовича Макарова, профессора кафедры химической технологии основного органического и нефтехимического синтеза РХТУ.
16.119. Братья Макаровы – Андрей и Михаил, август 2013 г.[412]
«На лето мы уезжали в деревню. Как я уже писал, в период с 1949 по 1952 г. ездили в Дмитровское, снимали дом у Целуновых. Вывозили меня вместе с бабушкой А. В. <Александра Васильевна Веселовская – А. Г. Макаров> на все лето, и было для меня очень странно возвращаться
