Приватная жизнь профессора механики - Нурбей Гулиа

Волю - в кулак, и - только вперёд! Как я сумел преодолеть эти сугробы в парке - сейчас для меня загадка. Показалась гостиница 'Волга', а там и наши белые дома. Из последних сил я добрёл до своего подъезда и вошёл внутрь, ещё не веря тому, что остался жив. Ноги промёрзли до костей, пальцы на руках не сгибались. Я вызвал лифт и понял, что меня сейчас вырвет. Щёки у меня раздулись, но я уже звоню в дверь. Дверь открывает заплаканная Лиля, и меня тут же вырывает на порог двери.

Но я улыбаюсь - я дома, значит спасён! Снова я среди своих, ужасная Тоня позади, позади тяжёлый путь в шлёпанцах, смертельные сугробы в парке, и ветер, заметающий все следы! Ко мне подошла Тамара, повела в ванную. Роман и Галя стыдливо сидели в углу комнаты.

- Ну и гад же ты, Роман! - только и сказал я ему, а Галя стала бить его кулаком по лысой голове. Но потом с моей подачи выпили за самый главный Новый Год - по Гринвичу, и все немного развеселились. Роман обещал мне 'контрибуцию' - две бутылки шампанского.

День первого января мы высыпались у нас, кто-где. Но Роман вспомнил, что у Тони-то день рабочий, а значит младшая дочка - в детском саду. И чтобы показаться приличным человеком, он решил забрать её из сада сам. Мы выпили на дорогу и пошли в детский сад вместе, благо он был совсем рядом.

Зашли внутрь, Роману вывели его дочь. Но девочка увидев меня, в бешенстве набросилась и стала колотить кулаками по моим рёбрам и животу.

- Ты зачем вчера с моей мамой спал? - визгливо кричал ребёнок, - она после этого заболела! Воспитательница и пришедшие за детьми родители неприязненно косились на нас.

- Вы зачем с их мамой спали? - делая дьявольские ужимки, спрашивал меня Роман, еле удерживаясь от смеха, - она же после этого заболела! - Он подхватил кричащую девочку на руки, и мы вышли из детского сада.

Назавтра я, зайдя на кафедру, увидел там Поносяна с перекошенным от злости лицом.

- Ты зачем на меня жаловался? С ума сошёл, что ли? - с сильным армянским акцентом спрашивал он меня.

Хотел, было, я его послать к соответствующей матери, но только угрожающе сказал:

- Поговорим в другом месте!

Я собрал вещи из моего стола и перенёс их в КБ, на двери которого повесил надпись: 'Лаборатория аккумулирования механической энергии (ЛАМЭ)' при кафедре 'Теория машин и механизмов'. Со 2-го января я уже приказом был переведён на кафедру Раввы. По его совету взял себе вечерние группы. Во-первых, занятия в них преподаватели брали неохотно, а во-вторых, и это было главным, на вечернем отделении училось всё начальство среднего и высшего звена Тольяттинских предприятий. А мне надо было выполнять изделия в металле!

Жизнь пошла своим чередом. Утром - Тамара, днём - ЛАМЭ и чертежи, вечером - занятия, к ночи - ужин втроём, а потом - жена и сон в приятном коллективе. В месяц раз - моя поездка в Москву, в квартал раз - поездка Лили во Львов за деньгами; в год - публикация около десяти-пятнадцати моих статей и изобретений.

А примерно в мае рабочая документация на 'гибрид' была готова. Я стал подыскивать среди студентов-вечерников достойного изготовителя и нашёл такого. Это был главный механик огромного завода 'Волгоцеммаш'. И этого человека, почти вдвое старше меня, с огромными знаниями и опытом, я должен был учить дифференциальным уравнениям движения звеньев механизма, планам скоростей и ускорений! Да, на фига ему эти планы скоростей, когда он должен был выполнять гораздо более важные планы, и в эти планы вошло и изготовление 'гибрида'.

Взглянув на чертежи, он тут же смекнул, как будет работать 'гибрид', но также как и Атоян, сказал:

- Лет бы через пятьдесят такой, а сейчас не до этого!

Но чертежи принял, и тут же отправил их в своё КБ на 'доработку'.

- Нельзя в цех такие чертежи, Нурбей Владимирович, люди животы надорвут! - тихо сказал он мне, - а потом лечи их!

Я и сам знал, что надорвут, но где мне было взять опытных конструкторов, знающих производство, да и технологов, чтобы с ними постоянно советоваться! Раз десять мне пришлось посетить завод для консультаций, а к сентябрю мне привезли два экземпляра готовых изделий - 'гибридов' для автобуса. И даже денег не взяли - к чему нам, - говорят, - ваши копейки!

А нам денежки пригодились, они лишними не бывают!

Летом я вынужден был находиться в Тольятти для посещений завода. Лиля уехала на весь двухмесячный отпуск в Тбилиси к детям. А мы с Тамарой ходили на пляж через сосновый бор. Прямо в купальных костюмах с полотенцами через плечо и сумочкой с приятным содержимым. А дома нам вполне хватало ужина с вином и телевизора. Ну и 'тренировок', разумеется.

К концу августа мы оба порядком соскучились по Лиле, которая и приехала к началу занятий. Она тоже по нам соскучилась, и мы были искренне счастливы встрече. А впереди меня ожидал трудный и последний учебный год в Тольяттинском политехническом институте.

Несостоявшийся коммунист 'рвёт когти'

Наступил самый тяжёлый период научной работы - испытания 'гибрида'. Для этого нам выдали небольшое подвальное помещение с земляным полом, типа погреба, в строящемся здании механического цеха. Изделия, весом килограммов по 200 каждое, мы с помощью студентов перетащили в этот подвал.

Наши женщины - Лиля и Ира уже ничем не могли помочь работе, нужна была мужская сила и сноровка, и я взял на работу штатного лаборанта Славу. Он был очень спокойным и индифферентным человеком, но честно и усердно работал.

Естественно, никакого испытательного стенда у нас не было, приобретать его надо было годами по планам и разнарядкам, да и стоил он миллионы. Так что надо было, как северокорейские 'чучхэ', выходить из положения 'с опорой на собственные силы' и нашу природную русскую смекалку. Мы объединили два 'гибрида' в одну установку, соединив их карданным валом. Маховик одного из 'гибридов' соединили с мощным электромотором. Все эти агрегаты стояли прямо на земле без какой-либо рамы или фундамента, и закреплены на месте были вбитыми в землю колышками. Суть дела заключалась в том, что роль автобуса брал на себя один из 'гибридов', а второй выполнял свою прямую задачу. Потом 'гибриды' менялись своими функциями.

Например, разгоняли мы электромотором маховик одного из 'гибридов' - это уже был аналог автобуса. Так же запас кинетической энергии, те же обороты на выходе. Соединяли этот маховик со вторым 'гибридом' и энергия через вариатор 'перекачивалась' в маховик этого 'гибрида', а первый маховик останавливался. Вот вам и торможение автобуса с 'перекачкой' его кинетической энергии в маховик второго 'гибрида'.

Затем энергия 'перекачивалась' в обратном направлении - и этот процесс был имитацией разгона автобуса. Но легко на словах, а трудно на деле. Я скажу пару слов об испытаниях 'гибридов', и тех испытаниях, которые выпали на долю самих испытателей. Только прошу всех, имеющих отношение к технике безопасности, охране труда, и вообще инженеров-практиков, пропустить этот раздел во избежание нервного срыва. Не верите, тогда читайте на здоровье!

Стендовые испытания гибрида

Постоянно рвалась стальная лента с 'метанием' острых 'кинжалов' в стены - это не срабатывала автоматика. Мы со Славой увёртывались, как могли, и не получили даже лёгких ранений. Кроме 'кинжалов' от нашего стенда постоянно отлетали развинчивающиеся гайки, крепления и даже части карданов. Обороты были приличные - 6 и выше тысяч оборотов в минуту, и тяжёлые летящие 'метеориты' выбивали из бетонных стен приличные куски. Но нам со Славой удалось увернуться и на этот раз.

Весной в подвал стали прорываться грунтовые воды. Подвал, конечно же, не гидроизолировали, и вода текла ручьями, прорывая бетонные стены. Когда резиновых сапог стало уже не хватать по уровню воды, и она стала подбираться к электрооборудованию (а вольт-то было 380!), мы нашли погружной насос и стали постоянно откачивать воду наверх, на стройку цеха. Но насос сам питался от 380-ти вольт и мы, стоя в воде, были уже заложниками не только 'метеоритов', но и электротока. Кстати, уворачиваться от 'кинжалов' и 'метеоритов' по колено в воде стало гораздо труднее, но мы справились. Помог насос, уменьшивший этот уровень до щиколотки и даже меньше.

Но подлинным 'ударом под дых' для нас оказалась: ртуть. Токосъёмники для измерений у нас были ртутными, и Слава достал где-то стеклянную бутыль с десятью килограммами ртути. Очередным 'метеоритом' бутыль была разбита, и блестящие шарики, где-то объединившиеся в лужицы, распределились по всему подвалу. Слой воды и грязи не позволял собрать эти лужицы и шарики, засевшие глубоко в щелях земляного пола. Что ж, пришлось применять смекалку - алмазным буром мы просверлили бетонный потолок подвала и вставили туда резиновый шланг воздушного нагнетателя. Чистый воздух под давлением поступал к нам в подвал, а пары ртути выходили через дверь наружу, на стройку цеха. Естественно, ни про 'кинжалы' и 'метеориты', ни про воду и ртуть, ни про силовые электропровода и моторы в мокром подвале, никто не знал. Подвал был удалён от института метров на сто, и сюда никто из руководства или представителей техники безопасности не заглядывал.